– И не смей меня упрекать! – злилась Антонина Алексеевна. – Я к внуку хорошо отношусь, но ничем ему не обязана! Если Господь решит его к себе прибрать, то такова уж его судьба, от меня независящая.
Дочери Антонины Алексеевны Вере не так давно исполнилось семнадцать, а мать с ней уже не справлялась. Супруг женщины поrиб, воспитывала дочку она одна. Несмотря на юный возраст, от матери она требовала эмансипации, девушке очень хотелось жить самостоятельно:
– У тебя, мама, помимо этой во владении еще две квартиры, одна – папина, вторая – бабушке и дедушке принадлежавшая. Отдай ты мне хотя бы однокомнатную, как долго я буду возле твоей юбки сидеть? Мне надоело по поводу каждой мелочи спрашивать твое разрешение, я уже взрослая!
– Взрослый человек, Вера, способен сам себя обеспечить, а ты не то что работать, ты и профессию-то получить не можешь. Одиннадцатый класс в этом году закончила, никуда не поступила. А почему? А потому, что времени не было на подготовку, у нас же гулянки на первом месте!
– Мама, – начинала раздражаться Вера, – ты мне сначала квартиру одну отдай, а там я уже решу, как мне жить! На работу устроюсь, сама буду себя обеспечивать, ни копейки у тебя не попрошу.
– Вера, мала ты еще для этого. Я буду тянуть две квартиры, там ведь в однокомнатной вода, свет бесплатными не будут, правда? Это мне, значит, нужно за две квартиры платить коммунальные, возить тебе продукты, выдавать деньги, как ты любишь говорить, на карманные расходы? Прикажешь мне устраиваться на вторую работу? Нет, спасибо, у меня уже здоровье не то.
– А тебя никто не просил меня так поздно рожать! – свирепела Вера. – Нормальные женщины детей заводят в 20-25 лет, а не как ты в тридцать! Значит, ключи от квартиры ты мне не дашь?
– Не дам, – согласно кивала Антонина Алексеевна. – Вот исполнится тебе восемнадцать, устроишься на работу, посмотрю я, как ты со своими новыми обязанностями справляться будешь, а потом и об отселении поговорим.
В последнее время отношения между матерью и дочерью испортились окончательно, Вера открыла для себя мир алkоголя и практически каждый вечер стала являться домой в nодnитии.
Антонину Алексеевну это не устраивало, женщина дочь ругала, пробовала наказывать, запирала в квартире, но такие воспитательные меры не действовали.
Иногда Антонине Алексеевне казалось, что дочка делает ей назло, специально ее выводит из себя, чтобы получить заветные ключики от отдельной жилплощади, но позиций Антонина Алексеевна своих сдавать не собиралась, и Вера это прекрасно понимала.
Сkандалы между матерью и дочерью также часто возникали из-за молодого человека Веры, тот Антонине Алексеевне не нравился. Во-первых, Кирилл был намного старше Веры, во-вторых, имел за плечами mюремный сроk, а в-третьих, нигде не работал.
Перспектива породниться с таким неблагонадежным мужчиной Антонину Алексеевну совсем не радовала.
Вера на попытки матери достучаться до ее разума всегда реагировала аrрессивно:
– Оставь меня в покое, я сама решу, с кем мне встречаться! Тебе, что ли, с ним жить? Зачем ты постоянно вмешиваешься в мою личную жизнь?
– Вера, я тебе добра желаю! – объясняла Антонина Алексеевна. – Ну какое с этим Кириллом тебя ждет будущее? В лучшем случае, полуголодное существование, а в худшем – будешь передачки на зону ему таскать!
Как ни старалась Антонина Алексеевна заставить дочь разорвать отношения с этим Кириллом, но не смогла. Более того, недавно Вера матери сообщила пренеприятную новость:
– Мама, мы с Кириллом пожениться решили. Через пару дней он в гости придет, чтобы у тебя моей руки попросить. Ну, благословение и все вот эти дела. Ты, пожалуйста, подготовься, стол накрой. Кстати, его родители тоже будут. Не опозорь меня перед ними.
– Это что, шутка такая? Сразу говорю, неудачная, – пробормотала Антонина Алексеевна, не отрывая глаз от книги.
– Мама, никакая это не шутка!
– Вера, ну что ты творишь! – схватилась за голову Антонина Алексеевна.
– Все, мам, не разыгрывай трагедию. Я тебя предупредила.
Выхода не было, женщине пришлось готовиться к приходу гостей. Родители Кирилла Антонине Алексеевне сразу не понравились, теперь ей было понятно, в кого уродился молодой человек Веры.
Зинаида Борисовна, будущая сватья Антонины Алексеевны, разговаривала маmом, а Петр Николаевич, соответственно, сват, на пальцах имел характерные для «кое-чего» рисунки темно-зеленого цвета.
– А мне кажется, – ответила Зинаиде Борисовне Антонина Алексеевна, – что на свадьбу Кирилл и Вера должны заработать сами, раз уж решили узаконить свои отношения. Мы с мужем у родителей денег не брали, просто расписались в ЗАГСе без лишней помпы, и все.
– Нет, я так не хочу! – подала голос Вера. – Я замуж один раз в жизни выхожу, поэтому нужно, чтобы все было, как у всех. А и еще, мам… Раз уж мы с Кириллом фактически семья, то хотим жить отдельно. Заселимся, наверное, сразу в двухкомнатную, дети пойдут, чтобы для них сразу отдельная комната была.
– Я на брак этот не согласна. Тебе нет восемнадцати, да и рановато. Спасибо, что пришли. До свидания!
Гости, кажется, намека Антонины Алексеевны не поняли, продолжали сидеть и громко переговариваться друг с другом. Тогда женщина, невзирая на протест дочери, стала убирать со стола, всем своим видом показывая свое пренебрежение к Кириллу и его родителям.
Вера после их ухода закатила матери грандиозный сkандал
Антонина Алексеевна проснулась в плохом настроении, едва открыв глаза, женщина тут же вспомнила вчерашние события. Нужно бы поговорить с дочерью, попробовать ей по-хорошему объяснить, почему она вчера выпроводила эту наrлую семейку.
В комнате Антонина Алексеевна дочери не нашла, вещей Веры там тоже не было, зато на столике лежала записка:
– Ухожу к своему будущему мужу! Мы обязательно распишемся, хочешь ты этого или нет. Мне не звони, слышать тебя не хочу!
Антонина Алексеевна подумала, раз Вера так хочет, то пусть будет так. Рано или поздно дочь поймет, какую она совершила ошибку, и тогда, возможно, они все обсудят.
После побега дочери Антонина Алексеевна продолжила вести привычный образ жизни, ходила на работу, гуляла по вечерам и даже зарегистрировалась на сайте знакомств, чтобы наконец-то устроить свою личную жизнь, и там познакомилась с интересным мужчиной. Квартиры, доставшиеся ей по наследству, женщина сдавала, плату откладывала.
Вера в жизни Антонины Алексеевны появилась через восемь месяцев после побега.
Увидев на пороге беременную дочь, женщина посторонилась:
– Ну проходи, раз уж пришла.
Вера, рыдая, рассказала матери, что та была права, жизнь с мужем была как в а.ду. Зинаида Борисовна потенциальную невестку выгонять не стала, видимо, пожалела.
Кирилл, когда узнал, что Вера беременна, стал настаивать на аборmе, но будущая мать все сроки прерывания пропустила.
– И вообще, еды практически нет. Кирилл мне ни разу даже фруктов не купил, я там голодала, мам.
– Ладно, – вздохнула Антонина Алексеевна, – чего уж жаловаться? Срок у тебя какой?
– Шесть месяцев, – всхлипывая ответила Вера, – мам, ты же меня не выгонишь?
Первый месяц после возвращения Вера вела себя примерно, матери не перечила, по дому помогала, но потом вдруг снова взбрыкнула и начала показывать характер:
– Рожать мне совсем скоро, а для ребенка ничего не готово! Ты когда собираешься кроватку, коляску покупать? А сумку мне в роддом? Я не пойму, ты чего время тянешь?
– Вера, ближе к дате родов все купим, заранее нельзя, примета плохая.
– А ты мне дай деньги, я сама все съезжу и куплю. То, что мне нравится, а не то, что ты захочешь.
– Хорошо, в выходные поедем. Ты как одна с огромным животом собираешься по магазинам ходить? А вдруг что случится?
Приданым для новорожденного Вера была недовольна, коляска слишком дешевая, неудобная, не маневренная, кроватка без балдахина, да еще и с рук куплена.
Антонина Алексеевна капризы дочери терпела стойко:
– Вечно ты на мне экономишь! У тебя столько денег, а ты как Кощей сидишь и над златом чахнешь, копейки сэкономить пытаешься. Да с твоими возможностями моему сыну можно было бы ту коляску, которая мне понравилась, купить!
– Вера, ты издеваешься? Она стоит пятьдесят тысяч! Ребенок в коляске покатается год, потом сам начнет ходить, и ты ее просто выбросишь или продашь за бесценок. И хватит нервничать из-за ерунды, побереги здоровье ребенка.
Вера о своем сыне не думала совсем, этот ребенок ей не был нужен. Если бы не ее собственная беспечность, беременность она прервала бы на раннем сроке. Молодая женщина втихую от матери употребляла слабоалkоrольные напитки и энергетики, литрами пила кофе.
Малыш родился нездоровым, врач-неонатолог сказал Антонине Алексеевне:
– Заболевание это поддается лечению, в три года нужно будет сделать ребенку операцию. Восстановительный период довольно долгий, но шансы высокие. К сожалению, в нашей стране таких операций не делают, его нужно будет вести за границу. Готовьтесь потихоньку, откладывайте деньги, это все, что я могу вам посоветовать.
Вера сразу же показала истинное отношение к собственному сыну. Она отказалась кормить его грудью, говоря, что ей неприятен и отвратителен сам процесс, не вставала к нему ночью, чтобы покормить, и не брала на руки, чтобы успокоить.
Антонина Алексеевна, возвращаясь с работы домой, почти каждый день находила посиневшего от крика голодного младенца в грязном памперсе и спящую в наушниках рядом на кровати дочь.
– Вера, как тебе не стыдно? – ругалась Антонина Алексеевна. – Ну что ты за изверr такой? Как ты можешь спать, когда твой ребенок кричит от голода? Врач же предупредил, что ему нельзя много плакать!
– Пусть орет! – махала рукой Вера. – Устанет быстрее и заснет. Зачем он мне нужен больной? Как я его одна растить буду? Я предлагала тебе оставить его в роддоме, а ты заладила: «да ты что, да как так можно, это же твой сыночек».
Артему исполнилось два месяца, когда его мать Вера сбежала, прихватив с собой золото матери.
Антонине Алексеевне пришлось взять на себя все заботы о воспитании внука. Женщина ушла с работы, оповестила органы о побеге дочери, и спустя положенное время Веру лишили материнских прав.
Опеку отдали бабушке, о чем она скоро пожалела. Антонине Алексеевне приходилось очень сложно, мальчик рос болезненным, в больнице бабушка с внуком лежали по 7-8 раз в год, лекарства принимали, но состояние ребенка от этого не улучшалось.
Все врачи в один голос твердили, что операция просто необходима, иначе мальчик не выживет. Антонина Алексеевна узнала примерную стоимость хирургического вмешательства и ужаснулась, ей негде было взять таких денег.
Вернее, проблема б решилась после продажи двух свободных квартир, но женщина лишаться пассивного дохода боялась.
Близкая подруга тоже посоветовала Антонине Алексеевне продать квартиры.
– Нет, это даже не обсуждается! Даже ради Артема я не готова лишаться пассивного заработка. Я как жить без этих квартир должна? Ребенок больной, мне на работу из-за него не выйти. Побираться прикажешь, с протянутой рукой ходить?
– Тонь, но ведь жизнь ребенка на кону, это намного важнее твоих квартир. Ладно, я бы поняла, если бы тебе продать-то было и нечего…
– Вероника! – Внезапно рассвирепела Антонина Алексеевна. – Что ты лезешь в мой карман? Я тебе сказала, что продажа квартир даже не обсуждается! Все, тема закрыта!
Время поджимало, а Антонина Алексеевна и не собиралась никуда обращаться за помощью. Вероника Андреевна как-то предложила подруге:
– Тонь, тебе нужно видео записать, в нем подробно рассказать ситуацию и попросить помощи. Я уверена, что будет отклик.
Лицо Антонины Алексеевны перекосилось от з.лобы, женщина закричала:
– Ты как долго меня позорить собираешься, я побирушка, что ли?! Еще я перед камерой не кривлялась! Я устала, Вероника, я не могу больше. Я и так ради Артема от многого отказалась, у меня руки опускаются, я не справляюсь!Антонина Алексеевна обхватила голову руками, шумно выдохнула и уже спокойным голосом продолжила:
– Не понимаешь ты меня, Вероник. Я знаю, кем ты меня считаешь… Есть у нее две квартиры, а она жадничает, продавать их отказывается, на внука наплевала, денег для него жалеет… Вероника, я очень Артемку люблю, очень! Это солнышко мое маленькое, смысл моей никчемной жизни, я каждый день Бога благодарю за то, что мы с ним живы.
Ты даже себе не представляешь, как я за него боюсь! Не могу я квартиры эти продать, понимаешь? Без них мы по миру с Артемкой пойдем, нам жить будет не на что. Я шестой десяток разменяла, кто меня на работу возьмет?
– Тонь, да бог с ним, с этими квартирами! Ты почему от помощи людей отказываешься? Есть же все шансы мальчишке на лечение собрать.
– Стыдно мне, Вероника. Ничего не могу с собой поделать.
Неожиданно Антонину Алексеевну на следующий день пригласили в отдел опеки для серьезного разговора. Свою дочь она поначалу не узнала, в кабинете возле представителя опеки сидела молодая, ухоженная женщина, чуть поодаль от нее расположился мужчина в строгом костюме.
– Мам! – Вера кинулась к Антонине Алексеевне и заплакала. – Прости меня, пожалуйста, прости! Как Артемка, как он себя чувствует?
– Успокойся, Верушка! – Мужчина встал со стула и обнял молодую женщину за плечи. – Здравствуйте, меня зовут Игорь, я, получается, ваш зять. Я не знал о существовании Артемки, Вера, когда мы познакомились, ничего о сыне мне не рассказала. Призналась только сейчас.
Мы хотим мальчика к себе забрать, сделаем все, чтобы Веру восстановить в родительских правах, операцию проведем за свой счет. Вы не переживайте, у меня есть возможность. Антонина Алексеевна, а можно нам Артемку увидеть?
Женщина растерялась, она никак не ожидала такого развития событий и беспомощно посмотрела на чиновницу. Та кивнула головой:
– Можно, пусть увидит сына.
Маленький Артемка не понимал, почему незнакомая тетя стоит перед ним на коленях, обнимает его и рыдает в голос. Мальчик поначалу испугался, но бабушка ему объяснила:
– Это твоя мама, она за тобой приехала.
Вера позже матери рассказала, что вытянула счастливый билет. После побега она добралась до столицы и «удачно» попала под машину. За рулем был ее будущий супруг, так и познакомились.
Уже будучи замужем, Вера узнала, что больше не может иметь детей, и затосковала по сыну. Игорь, к счастью, новость о том, что у его супруги есть маленький и нездоровый ребенок, воспринял хорошо.
Муж с женой все обсудили и решили малыша сначала лечить, а потом забирать себе.
За границу вместе с Артемом полетели и Вера, и Антонина Алексеевна. Малыша прооперировали, был долгий восстановительный период, но врачи дали прекрасный прогноз.
По возвращении в родной город Вера вплотную занялась восстановлением своих родительских прав, Артем к маме привык быстро, Игоря тоже как-то сразу стал называть отцом. Антонина Алексеевна повеселела, внук здоров, дочка взялась за ум, да и у нее появилась возможность, наконец-то, пожить для себя. Решили не тревожить ребенка.