Лена распрямилась печки, крепче сжимая нож. На доске — груды яблок. Воздух тянет сыростью, тестом и смутной тревогой.
— Ты там надолго застряла? — появился в дверях Тимур. В руках — рулетка, щёки покрыты стружкой. — Крышу бы закончить до дождя.
— Почти закончила. Хочешь попробовать?
— Потом. Я в мастерскую — дрель куда-то запропастилась…
— Только не сверли сейчас! Мне и так всю ночь снилось, будто кто-то стены ломает. — Лена натянуто улыбнулась, но в глазах — усталость. — Завтракать будешь?
Он кивнул и ускользнул на улицу, ступая босыми ногами по дощатому полу. Скрип половиц, ветер с озера, тревожная тишина.
Лена перевела взгляд на стол — тесто, миска, яблоки. Всё на своих местах. Она вдохнула. Запах дрожжей и прелых трав висел в воздухе.
И вдруг — резкий рёв двигателя. Во двор, захлёбываясь на кочках, вкатилась старая «Нива».
— Только не они… — прошептала Лена, напрягшись.
Из машины выскочил Сева — лихой, потный, в распахнутой футболке. За ним — Вера, напряжённая, хмурая. Сумки, пакеты, термос. Мила — сонная, раздражённая, с телефоном в руке и наушниками в ушах.
— Спасайте нас! В городе невозможно! Всё перекопано, жара душит! Приютишь? Хоть передохнём! — орал Сева с порога.
— Мы и сами на пределе, — пыталась возразить Лена, но её все проигнорировали.
— Дайте комнату с видом на озеро, — велела Вера. — Я после дороги — как выжатая.
— Интернет ловит? — устало сказала Мила. — У меня работа, между прочим.
— Мы не рассчитывали на гостей, — Лена пыталась держаться вежливой.
— Родных не предупреждают. Их обнимают! — Сева весело хлопнул Тимура по плечу.
К полудню дом взвинчен. Вера рыщет по полкам, жалуется на сырость и подушки, Мила швыряет по кухне диетические упаковки, Сева требует баню, рыбалку, топор, наушники, молоко. Все чего-то добиваются. Никто не помогает.
Поздно вечером Лена, в очередной раз моющая плиту, тихо сказала Тимуру:
— Может, наконец объяснишь им? Это не турбаза. Я не прислуга.
Тот уставился в тьму за окном:
— Потерпи немного. Родня всё-таки. Разберёмся.
Утром Вера уже хозяйничала:
— Где у вас простыни? Полотенца? И кто, чёрт возьми, кран чинит? Он хлещет!
— В шкафу на балконе. Кран сломан — скажу Тимуру, — говорит Лена, не поворачивая головы.
— Ну конечно. Всё самой чинить приходится, как всегда! — бросила Вера через плечо.
Сева ввалился в кухню:
— Wi-Fi у вас дохлый! Где роутер? Надо к спальне переставить.
— Он в гостиной. И останется там, — отрезает Лена.
— Ну смотри. Мы тут не на день. Надо обустроиться.
Мила, проходя мимо, поставила кружку на стол:
— Чай — ледяной. Фу. Если в магазин поедете — купите нормальный завтрак. Лосось, авокадо. Картошку я есть не собираюсь.
— До магазина — три километра. Никто туда сегодня не поедет, — спокойно парировала Лена.
— Отлично. Значит, снова картошка!
Ночью Лена оставила на кухне записку:
«Полейте грядки. Протрите стол. Завтрак в кастрюле. Я на работе. — Л.»
Когда она вернулась — гора посуды, пол липкий, в воздухе — запах пережаренного масла.
— Ты обещал, что они справятся, — тихо сказала она Тимуру.
— Я пытался… но…
Лена прошла мимо, начиная собирать мусор. Через минуту Вера ворвалась в кухню:
— Полин, я вчера твои занавески сняла — постираю. Но почему ты не написала это в списке?
— Потому что их не нужно было стирать, — глухо ответила Лена. — Я только что с работы. Тут хаос. Ужин никто даже не начал. Может, этим и занялись бы?
— Так мы что, тут горбатиться должны?! Мы, между прочим, приехали отдохнуть, а не в рабство!
Сева подхватил:
— Мы думали — к родным, на природу. А тут каждый день как на фронте!
— Вы приехали без предупреждения, — Лена повернулась. — Ворвались, устроились, командуете. Я не подписывалась.
— С вами вообще невозможно. Только картошка и нотации, — огрызнулась Мила с лестницы.
— Мы, между прочим, с душой! — вскрикнула Вера. — А вы — со списками и приказами!
— Утром нас уже не будет, не напрягайтесь, — сжал губы Сева.
— К Витьке с Ларисой рванём. У них дом в два раза больше. И принимают по-человечески. А тут — только стресс и укоры!
Они собрались. Сумки полетели в коридор. Шум, грохот, недовольные фразы.
Мила вышла последней, не глядя ни на кого. Хлопок двери — в стекле дрожит отражение вечернего света.
Тимур стоял у стены. Лена — напротив, с руками на груди.
— Всё? — спросила она.
Он кивнул:
— Всё.
Они вышли на террасу. Ветер с озера треплет листья. В небе — стаи вечерних облаков.
— Прости, — сказал он. — Что молчал. Что не встал за тебя раньше.
— Теперь всё по-другому, — Лена взяла его за руку. — Нам пора перестать жить по чужим правилам.
Тимур кивнул. Принес плед и укутал её плечи. Они сидели рядом.
Дом — снова их.
А тишина в нём — настоящая.