«Я артист больших и малых академических театров, а фамилия моя… фамилия моя слишком известна, чтобы я ее называл!..»
Ушел из жизни Леонид Куравлев – артист, который своими ролями делал нашу жизнь лучше, светлее, веселее. Мы не просто знаем его героев – мы помним наизусть их реплики и даже целые монологи.
Афоня, Жорж Милославский, Шура Балаганов, Пашка Колокольников… Несмотря на разные амплуа, Леонид Куравлев всегда оставался для зрителей «своим парнем», и даже отрицательные персонажи в его исполнении вызывали восхищение.
Его любили по-настоящему, всей душой. И он сам всегда радовался этому – со слезами на глазах: «Сколько раз мне говорили простые люди на улице, что идешь домой, а там, да и на работе что-то не так, и вот включаешь телевизор, а там «Иван Васильевич». И жизнь опять жизнь, ей радуешься. Великое дело! Великое!».
Но если героев Куравлева мы видим на экране часто, то страницы его собственной жизни сохранились лишь в некоторых передачах – артист был очень скромен, не любил давать интервью, считая, что надо самовыражаться в профессии.
Родился Леонид Куравлев 8 октября 1936 года. «Детство – оно всегда счастливое, даже такое, как у меня было, – вспоминал он. – Я из рабоче-крестьянских. Окраина Москвы в преддверии Измайлова, рабочий люд, хулиганы. Я жил у сестры моей мамы, а мама была арестована по 58-й статье сразу после начала войны. Ее сослали в Караганду, она работала на металлургическом заводе, а потом еще долго не могла вернуться в Москву».
Во ВГИК Куравлёв, как говорят, поступил почти случайно — в школе ему неважно давались естественные науки, вот и выбрал «гуманитарную профессию». Нравы в те времена в киноинституте были строгие, и сниматься студентам не позволяли — разве что в фильмах своих коллег с режиссерского факультета. Одновременно с Куравлёвым во ВГИКе учились Андрей Тарковский и Василий Шукшин. В их учебных работах — «Сегодня увольнения не будет» и «Из Лебяжьего сообщают» — и состоялся дебют молодого актера.
Если работа с Тарковским осталась лишь случайным эпизодом, то Шукшин нашел в Куравлёве «своего» актера. И в свой полнометражный дебют — фильм «Живет такой парень» — Шукшин позвал именно Куравлёва, для которого Пашка Колокольников стал первой главной ролью. Режиссер не только отстоял молодого актера «только его я буду снимать!», но и придумал ему образ: «Ты заикайся иногда, и зрители тебе поверят!»
За свою карьеру в кино Куравлев всегда благодарил Шукшина, назвав даже сына в его честь Василием.
Своим кинематографическим отцом Леонид Вячеславович называл Михаила Швейцера, который взял его в свой фильм о революционном прошлом «Мичман Панин» на роль кочегара Петра Камушкина. Это были первые съемки Куравлева в полнометражном художественном фильме. Потом Куравлев снялся ещё в шести картинах Швейцера.
Одной из первых больших актерских удач стала роль Шуры Балаганова в экранизации Михаила Швейцера, по роману Ильфа и Петрова «Золотой теленок». «Я там чувствовал себя как рыба в воде. Видимо, я уловил суть Балаганова. Когда однажды я спросил Швейцера, а кого играть, он сказал: «А играй дворняжку». Вот так, наверное, я интуитивно и сыграл уже на пробах, был дворняжкой, ищущей хозяина, который накормит, защитит, — вот кто такой Балаганов».
«Жулик без фантазии» у Куравлева получился, как говорили критики, «дураком до гениальности».
Почти одновременно с «Золотым теленком» на экранах появилась экранизация гоголевского «Вия», где Куравлев сыграл Хому Брута. А в 1973 году на экраны вышла бессмертная комедия Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», где Куравлев сыграл Жоржа Милославского.
Искрометные перлы он выдавал прямо на съемочной площадке, импровизируя играючи.
«Ну вот, например, я прихожу к Шпаку, грабить его, он берет деньги, и по сценарию я говорю: «Храните деньги в сберегательной кассе». Я говорю Гайдаю: «Можно я прибавлю к этой фразе еще нечто?» Он говорит: «А что хочешь?» «Храните деньги в сберегательной кассе, если они у вас есть», — рассказывал Леонид Куравлев.
В 1975 году, когда на экраны вышел фильм Георгия Данелии «Афоня», зрители влюбились в дебошира Борщева, который
«успевает и в фонтаны нырять, и на танцах драться».
«Режиссеры питали меня своим талантом, вкладывали в меня свой гений. И конечно же, многочисленные мои актеры-партнеры», – говорил Куравлев. Он признавался, что на площадке его окружали гениальные люди, а в любую его партнершу можно было влюбиться: «в Женю Симонову, в ту же Софико Чиаурели, в Инну Чурикову». Но он со школы любил одну женщину. «У меня была очень красивая жена. Она была очень хороша, а потом оказалась богата душой от природы, Нинка моя», – говорил Куравлев.
Коллеги по актерскому цеху называли Куравлева одним из самых верных и любящих мужчин на свете. Романы Куравлев только играл, а любил всю жизнь одну единственную женщину – в 16 лет на катке встретил 13-летнюю Нину из своей школы, закончил ВГИК и женился на ней.
Друзья Леонида Вячеславовича говорят, что жена была для него всем: другом, мамой, опорой, поддержкой… Её мнение было самым важным. При том, что Нина Васильевна была дамой со строгими взглядами. Она работала учительницей английского языка в школе.
Всё оборвалось в 2012-м, когда прожив с Куравлевым полвека, ушла из жизни любимая супруга. Он по-настоящему затосковал, перестал сниматься, замкнулся, даже перестал приходить на встречи «гайдаевской семьи» — артистов, которые снимались в фильмах Леонида Гайдая, и в конце концов избрал уединенную сельскую жизнь, покинув Москву.
«Моя жизнь поделилась сейчас на до смерти и после, я сейчас стал совсем другим: идет пятый год, как ее нет, я часто бываю на могиле, это понятно, так ее не хватает в этой сложной, в этой безобразной порою жизни: жизнь у нас тяжелая, но жаловаться я не буду, зачем?»
Лишь вспоминая былое, с грустью в глазах признавался: «Я очень люблю то время, я его не предаю. Была неплохая жизнь. Влюблялся, учился, много снимался».
Вадим Долинин.