— Мы уходим, — сказала Мария, поднимаясь с кресла. — Но это ещё не конец.
— Как раз конец, — спокойно ответил Артём. — Всё оформлено по закону.
Мария застегнула чемодан и бросила взгляд на часы — шесть тридцать.
Никита должен был вернуться к семи, а рано утром их уже забирали в аэропорт.
Год на крайнем севере. Целый год вдали от дома, в котором ещё витал запах отцовых лекарств и дремала тень Риммы Григорьевны в каждом углу.
— Мар, ты где? — позвал муж из коридора.
— Здесь! — отозвалась она, поднимая чемодан. — Почти всё уложила.
Никита зашёл в спальню и бросил на кровать папку с бумагами. Лицо было уставшим, но удовлетворённым — видно, на работе всё уладили перед отъездом.
— Доверенность на Артёма подписал? — кивнула Мария на папку.
— Подписал. — Никита потёр переносицу. — Только ведёт он себя странно. То молчит, то шутит как-то мимо.
— Думает, ты счастлив, — пожала плечами Мария. — А в его мире это — несправедливо.
— Там не рай, — Никита сел на край кровати. — Палатки, мороз, грязь. Но да, проект большой. Деньги хорошие.
Мария промолчала. Она ещё помнила взгляд Артёма на похоронах — не прощание в нём было, а какое-то упрямое отчуждение.
— Он справится с оформлением? — с сомнением спросила она.
— Документы чистые. Дом пополам, всё расписано. Он взрослый человек. — Никита обнял её за плечи. — Ты что, боишься?
— Не знаю. Что-то не так. Шестым чувством.
— Мария, ты работаешь онлайн. Твои детские переводы и с тундры уйдут. А мне без тебя совсем пусто будет.
Она кивнула. Конечно. Всё должно быть в порядке. Артём — брат.
На севере всё закрутилось. Никита пропадал на объекте, Мария обустраивалась и работала. Звонили Артёму раз в неделю.
— Как дела? — спрашивал Никита.
— Работаю, — отвечал брат. — Бумаги оформляю. Котёл в порядке.
Но что-то в голосе не клеилось. Он всё время спешил закончить разговор. А раньше они могли смеяться часами.
— Он обижается, — однажды сказала Мария.
— За что? — удивился Никита. — Мы же доверили ему дом.
— А может, зря.
К весне звонки стали редкими. А потом — вовсе прекратились. Артём не выходил на связь.
Никита проверил по базе — тот по-прежнему числился на работе, не был на больничном. Просто не хотел говорить.
— Странно всё это, — сказал он. — Вернёмся — разберёмся.
Мария молча кивнула.
Когда они вернулись осенью, то увидели чужой автомобиль у ворот. В окне горел свет. На крыльце — чужие дети.
— Это наш дом, — тихо сказал Никита мальчику у ворот.
— Нет, наш, — ответил тот. — Мы тут три месяца живём.
Из дома вышел мужчина.
— В чём дело?
— Мы были в командировке. Это наш дом.
— Мы купили его. Всё оформлено. Вот бумаги.
Продавец — Артём Вячеславович Назаров. Оба пая. С доверенностью от Никиты.
— А где он теперь?
— Купил квартиру в центре. Сказал — один в доме не хочет.
Артём открыл дверь не сразу. Квартира была шикарной. Дорогой телевизор, мягкая мебель, хрусталь в серванте.
— Ты продал наш дом, — тихо сказал Никита. — Мою половину тоже. Где деньги?
— Потратил, — пожал плечами брат. — Купил себе нормальное жильё. Ты на севере зарабатывал — теперь я устроился.
— Это был наш родительский дом!
— Ты уехал. Бросил всё на меня. Всё по доверенности. По закону.
— По закону — но против совести.
— А ты меня когда-нибудь слушал? Всю жизнь — мама для тебя, лучшие проекты тебе. Мне — обломки.
Мария стояла рядом и понимала: Артём не мстит за дом. Он мстит за детство, за неравенство, за обиды.
— Мы уходим, — повторила она, поднимаясь. — Но это не конец.
— Конец, — глухо повторил он. — Вы сами ушли. Я просто закрыл за вами дверь.
В гостинице Никита сидел молча. Мария поставила чай, но он так и остался нетронутым.
— Что будем делать?
— Найду работу. Может, дадут жильё.
— А Артём?
— Его больше нет. Не для меня.
Через пару дней на работе Никите предложили должность руководителя отдела. Увидели, как он работал в экспедиции. Предложили и Артёма на зама.
— Я отказался, — сказал он вечером. — Рассказал правду. Про дом.
Через неделю по городу поползли слухи. Маленький город всё видит. Кто предал, а кто выстоял.
Мария и Никита сняли однокомнатную. Всё обустроили заново. Через месяц к ним заехал старик в пальто.
— Я Клим Сергеевич. Слышал про вашу беду. Есть у меня старенький дом, в добрых руках будет лучше. Оформим на вас.
— Но почему? — спросила Мария.
— Потому что верность надо поддерживать. А предательство — наказывать. У меня пунктик.
Однажды она всё же подошла к прежнему дому. Новый хозяин вышел навстречу:
— Заходите. Здесь теперь тепло. Уютно. Смех детский.
— Артём приходил?
— Стоял у калитки. Один. Долго. Потом ушёл, не обернувшись.
Мария кивнула. И ей стало легче.
Потому что справедливость не всегда приходит быстро. Но приходит.