– Анна, я должен тебе кое-что сказать, – Дмитрий смотрел ей прямо в глаза. – Я недавно развёлся. И у меня маленький сын.
Ну вот. На самом интересном месте. Точнее, самом романтичном. В тот момент, когда они знали друг друга всего три дня и оба могли бы ещё наслаждаться прекрасной стадией очарования.
Дмитрий выступил на конференции, Анна после лекции подошла задать вопрос. И пропала. Разговор продолжался целый час, а потом перенёсся в уютный бар отеля.
Сейчас, спустя пять лет, Анна думала, что тогда Дмитрий покорил её именно своей открытостью. Сразу признался, кто он есть и в каком положении находится. В его словах она не услышала попытки вызвать жалость, лишь уважение к женщине и готовность принять любой её выбор.
Анна сама была прямым человеком и всегда ценила в людях честность. Услышав о недавнем разводе, она увидела в Дмитрии не «свежеиспечённого тоскующего отца», а ответственного, уязвимого мужчину, которому можно доверять.
Боже, какой спокойной и великодушной она тогда ощущала себя.
Теперь же это чувство превратилось в призрак, который смеялся над ней каждый раз, когда Дмитрию звонила бывшая жена.
Звонок раздался, как всегда, в самое неподходящее время – в половине одиннадцатого, когда они наконец-то уложили спать Настю и приглушили свет в гостиной, наслаждаясь тишиной.
Дмитрий взглянул на экран телефона и, вздохнув, ответил.
– Да?
– Привет, не поздно? – из динамика раздался тот самый кокетливо-весёлый голос, от которого у Анны мгновенно сжался желудок.
Она застыла, стараясь не выдавать своего раздражения.
Дмитрий отвечал коротко: «Да… Понял… Хорошо, куплю… Конечно, передам». Анна сжала кулаки. Речь шла о новой дорогой компьютерной мышке для Артёма, которую «срочно» нужно было приобрести к завтрашнему обеду, потому что старая сломалась.
– Ладно, не буду отвлекать. Спокойной ночи! – жизнерадостно бросила Оксана и отключилась.
Дмитрий отложил телефон и потянулся к пульту от телевизора.
– Опять? – спросила Анна, не оборачиваясь к нему.
– У Артёма мышка сломалась. Завтра возьму по пути, – произнёс он спокойно.
– Обязательно звонить на ночь глядя? Это было настолько срочно, что нельзя сказать утром?
– Анюта, ну что такого? Она знает, что я не сплю. Не накручивай себя, пожалуйста.
Эти слова «не накручивай» действовали на неё, как красная тряпка на быка. Они означали, что её чувства – это проблема, её «заводливость», а не естественная реакция на вторжение.
– Дмитрий, пойми, – сказала она. – Мышка тут совсем ни при чём. Дело в том, что это происходит постоянно. Твоя бывшая жена, если ты заметил, звонит почти каждый день. И всегда – поздним вечером, когда у нас единственная возможность побыть наедине.
– Она же просто решает вопросы по Артёму, – муж попытался взять её за руку, но Анна отстранилась.
– Нет, Дима. Она не решает вопросы. Она создаёт их. Она напоминает о себе. О том, что у тебя была жизнь до меня. Что у вас есть свои секреты, свои темы, свои «понятные без слов» моменты.
Внутри у Анны бушевала буря. Одна часть её кричала: «Он твой муж! Он любит тебя! Он каждый день доказывает это!». Другая, раненая и ревнивая, шептала: «Но почему тогда она имеет право на его время, его внимание, его терпение в любое время суток? Почему его чувство вины перед ней важнее моего чувства покоя в собственном доме?».
– Ты сама сказала, что хочешь, чтобы я был хорошим отцом, – заметил Дмитрий, и в его голосе слышался лёгкий упрёк.
– Быть хорошим отцом – это покупать сыну всё, что он ни попросит, по первому требованию его матери? Это позволять ей садиться нам на шею? Она получает алименты, Дима! Почему у Артёма должна быть самая дорогая мышь? Почему об этом крайне необходимо сообщать чуть ли не ночью?
– Оксана осталась одна, ей тяжело…
– Ей тяжело, потому что она так решила! Она не хочет работать, не хочет строить свою жизнь, а хочет строить нашу! И ты ей в этом потакаешь!
Анна всхлипнула и снова подошла к окну, глядя на своё отражение в тёмном стекле. В её голове пронеслись все эти годы: звонки во время беременности, её слёзы от бессилия, его советы «от Оксаны» по поводу грудного вскармливания, которые доводили её до истерики.
Она ревновала. Бешено, иррационально. Не к женщине сейчас, а к их общему прошлому, к той связи, которая, казалось, до сих пор канатом связывала этих двоих. Анна боялась, что где-то в глубине души Дмитрий скучает по той жизни, по той семье, что его чувство вины – лишь прикрытие для чего-то большего.
– Ты понимаешь, что Артёму всего восемь? – тихо, почти с отчаянием, напомнила она. – Это значит, ещё десять лет эти звонки будут частью моей жизни. Десять лет, Дима. Ты представляешь? Я не знаю, хватит ли меня на это.
Дмитрий подошёл к ней сзади и осторожно обнял. Она не сопротивлялась, но её тело было напряжено.
– Я люблю тебя, – он сказал это просто и твёрдо. – Только тебя. Оксану я не люблю и никогда не любил так, как люблю тебя. Да, мне жаль её. Да, я чувствую вину перед Артёмом. Но это не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.
Дмитрий говорил правду.
Его первый брак действительно не являлся историей любви. С Оксаной они познакомились в институте. Дмитрий был способным, но невероятно застенчивым и неуверенным в себе молодым человеком из провинции. Оксана – яркая, напористая, целеустремлённая девушка из состоятельной семьи профессоров – увидела в нём «алмаз, который нужно огранить», талантливого специалиста, которым можно руководить, а позже его славой можно будет гордиться. Она его выбрала, и спорить с её выбором было бесполезно.
Дмитрию льстило такое внимание.
Он был очарован уверенностью Оксаны, той лёгкостью, с которой эта девушка рушила все преграды. Она входила в любую дверь, решала любой вопрос. Рядом с ней он ощущал себя значительнее. Она строила их отношения, их жизнь, их будущее. Он же плыл по течению, убаюканный комфортом и чувством, что о нём так хорошо заботятся.
Они поженились почти сразу после института – это было логичным продолжением «идеального плана» Оксаны. Дмитрий просто согласился на её ультиматум: «либо мы создаём семью, либо расстаёмся, я не намерена тратить своё время на бесперспективные отношения».
В то время Дмитрий вовсе не считал, что живёт с женщиной, которую не любит. Он испытывал к ней сильную привязанность, уважение и даже благодарность. Думал, что это и есть любовь – чувство долга и признательности за то, что тебя выбрали, «признали достойным».
Но постепенно уверенность Оксаны превратилась в тотальный контроль, а забота – в удушающую опеку. Она решала, с кем ему общаться, какую одежду носить, какие проекты брать. Её слово было законом. Он чувствовал себя не мужем, а ещё одним её успешным проектом: «Идеальный муж Дмитрий Иванов».
Рождение Артёма лишь усугубило ситуацию.
Оксана сосредоточилась на материнстве, окончательно отодвинув Дмитрия на роль добытчика и статиста. Их диалоги свелись к обсуждению быта и указаниям с её стороны. Он чувствовал себя глубоко несчастным, но винил во всём себя: «Оксана же всё делает для меня, для семьи. Это я неблагодарный. Это во мне проблема».
Мысль о разводе казалась кощунственной. Как он может уйти от женщины, которая посвятила ему жизнь? Которая родила ему сына? Которая «сделала из него человека»? Его грызло чувство вины ещё до того, как он что-то предпринял.
Последней каплей стал случай на его день рождения.
Оксана устроила грандиозную вечеринку, пригласив всех нужных людей. Среди гостей была коллега Дмитрия, скромная девушка, с которой ему было легко и интересно обсуждать работу. Оксана весь вечер отпускала едкие замечания в её адрес, а потом, когда гости ушли, устроила сцену ревности, обвинив Дмитрия в том, что он «флиртует с серыми мышами на глазах у всей семьи».
В тот момент он крикнул: «Я просто хочу дышать!» – и впервые вышел из себя. А потом наступила тишина. И в этой тишине Дмитрий наконец-то понял, что в этих отношениях потерял не только свободу, но и самого себя. Жил жизнью, написанной по чужому сценарию.
Он подал на развод. Это был самый тяжёлый, но и самый освобождающий поступок в его жизни.
Оксана была в ярости. Не могла поверить, что её «проект» взбунтовался. Принялась мстить, используя самое мощное оружие – Артёма и его, Дмитрия, чувство вины. Она мастерски манипулировала им, постоянно напоминая, какую травму он нанёс сыну, как разрушил идеальную семью.
Именно поэтому в настоящем Дмитрий так нерешителен с ней. Его «хорошо, Оксана» и «ты права, Оксана» – это не про сохранившиеся чувства, а про глубоко въевшуюся привычку подчиняться и заглаживать вину. Он боится её гнева, её манипуляций, боится, что, если будет твёрд, бывшая ограничит его общение с сыном. Он вышел из брака, но тень той жизни, того чувства долга и собственной неполноценности до сих пор нависает над ним, отравляя его новое, настоящее счастье с Анной.
Дмитрий повернул заплаканную жену к себе. В его глазах Анна наконец-то увидела понимание, а не защиту и раздражение.
– Ты права, – выдохнул он. – Это ненормально. Я не должен был Оксане позволять. Прости. С завтрашнего дня всё изменится. Я поговорю с ней. Все звонки – только в рабочее время. Финансы – в рамках алиментов. Исключения – только по поводу здоровья Артёма. Ну и образования.
Анна прижалась лбом к его груди.
Ревность, гнев и обиду как рукой не сняло. Да и как могла в один миг утихнуть многолетняя боль, которая напоминает о себе каждый вечер? Но в словах Дмитрия была надежда. А признание того, что жена не преувеличивает, что её чувства законны, значило для Анны больше, чем тысяча извинений.
– Я верю тебе, – прошептала она. – Просто… пожалуйста, защити нашу семью. Нашу.
Анна не знала, хватит ли её на десять лет. Но сегодня, в его объятиях, понимала, что готова бороться за своё счастье ещё один день. И ещё один. Пока однажды звонок в половине одиннадцатого не перестанет быть угрозой, а станет просто звонком.