“Чем нам бабку кормить больную? Как дотянуть до пенсии?” Нахмурив серый лоб, кот старательно слушал, подёргивая ушами, пытаясь вникнуть в каждое слово деда. Его распушённые усы шевелились от усердия…
Так уж случилось, что пенсионеры Николай Степанович и Елизавета Андреевна вследствие непредвиденных расходов аккурат под Новый год остались “на бобах”. Правда, бобов в их доме тоже не было — закончились.
Пенсии супругов были отнюдь не министерские, но при очень умеренных тратах и строгом финансовом контроле бабы Лизы, с её подсчётами и записями, на жизнь в общем-то хватало.
— Записывай, не записывай, Лизавета, а денег от этого не прибавится, — смеялся муж.
— Но и не убавится, — парировала жена.
Жили очень скромно, но занимать ни к кому не ходили. Да только если и пойдёшь при острой нужде, то и занять не у кого. В старых, не знавших ремонта последние лет сорок домах их маленького посёлка, построенных богатым в ту пору, а ныне развалившимся совхозом, остались такие же “богачи”, как и они сами.
У дочери с зятем никогда не просили и не будут потому, как знают, что те с детьми сами в далёком городе едва концы с концами сводят, связавшись с этой самой ипотекой, будь она неладна. Самим бы помощь нужна…
Родители хорошо помогали им раньше, пока были силы, а потому копить у стариков никак не получалось. Только последние пару лет дед Коля не работал, здоровье не позволяло, и помогать теперь было нечем, разве только скромные подарки по большим праздникам внучатам.
И вот, заплатив в конце года налоги, супруги вздохнули спокойно. Приготовили список необходимых продуктов, всё рассчитали перед праздником, но неожиданно не на шутку разболелась и слегла баба Лиза.
Она болела редко. Если что-то и беспокоило пожилую женщину, то терпела, никому не жаловалась. Не любила она ходить по врачам.
Вот и в этот раз в больницу лечь наотрез отказалась, мол, дома и стены помогают. Ей выписали кучу лекарств, на которые ушли все деньги стариков. Утром и вечером приходила фельдшерица делать уколы.
Больной нужны были фрукты, соки, бульоны, молочные продукты, а в доме оставалось только немного успевшего зачерстветь хлеба, чай и сахар, пакет риса, бутылка постного масла, да кое-какие соленья.
Правильно говаривала его покойная мать, пережившая голодные годы: “Запас карман не тянет”. Но кто об этом сейчас помнит. Они хоть и немолодые, но об этом забыли, разбаловались, ведь в магазине всё есть, так зачем и запасаться, пошёл и купил. А оно вот как получиться может. Права была мать, запоздало думал Николай Степанович.
Он-то поест и то, что есть, ничего с ним не сделается, а вот чем кормить больную жену. Дед, подумав, собрался и пошёл в магазин. Продавщица Зина женщина душевная, авось даст продуктов под запись.
— Зина, Лизавета моя крепко расхворалась. Все деньги на лекарства ушли, они ведь сейчас страсть какие дорогие. Дай продуктов в долг, до пенсии дотянуть. Выручи ты нас, стариков, запиши в свою тетрадочку.
— Дядя Коля, я слышала про тётю Лизу и с радостью выручила бы, да не могу. У меня со дня на день ревизия годовая будет. Я же и так потихоньку своим в долг давала, сам знаешь. А сейчас пришлось пока за должников свои деньги внести, а то недостача у меня будет. Прости, но не могу.
Дед, сгорбившись, ни с чем побрёл домой.
Жена после уколов много спала. Он потихоньку прошёл мимо кровати с больной на свой диван. Там, нахмурившись, сидел их полосатый безродный кот Петрович и обиженно смотрел на хозяина голодными глазами.
Добросердечная Лизавета, пожалев, подобрала его из сугроба, больного, худющего и облезлого, прошлой зимой у остановки. Кот был так плох, что она сомневалась — донесёт ли его живым до дома. Донесла. С её лёгкой руки кот поправился, похорошел, щёки округлились, шерсть заблестела.
Петрович, проглотивший за целый день наспех только корку хлеба, хотел есть. У него уже несколько дней подряд не было творога со сметаной, куриного супа и даже оладушек не было. Хозяйка лежит, не вставая, и никто ничего почему-то не готовит…
Дед сидел, обхватив голову руками, рядом с голодным котом и смотрел на спящую, заметно похудевшую за время болезни жену.
“Проснётся, чем кормить её буду, рисом на воде больную не поднять, а до пенсии ещё больше недели, как дотянуть?” — сокрушался старик.
На стене, прямо над диваном, висели большие старинные орловские часы — наследство от родителей жены. В них супруги с незапамятных времён хранили деньги.
Дед залез на диван, открыл дверцу и на всякий случай пошарил по дну деревянного короба под маятником. А вдруг что-то завалялось, хотя и знал наверняка, что там давно уже ничего нет, кроме заводного ключа.
Петрович во все глаза внимательно следил за каждым движением своего хозяина и, казалось, тоже о чём-то сосредоточенно думал. Дед, тяжело вздыхая, снова сел рядом с котом.
— Нет там давно уже ничего, Петрович. Что делать-то будем? Как теперь до пенсии дотянем? Чем мы больную бабку-то кормить будем? — тихо и доверчиво, как с человеком, поделился с ним своей бедой дед Коля.
Нахмурив серый лоб, кот старательно слушал, подёргивая ушами, пытаясь вникнуть в каждое слово. Его распушённые усы шевелились от усердия.
Посидев так минут десять, Петрович спрыгнул с дивана и с трудом начал протискиваться в небольшое отверстие между этим старым громоздким предметом мебели и стеной. Долго пыхтел и буксовал по полу упрямый кот, пока наконец-то с большим трудом ему удалось залезть за диван.
“Что он там забыл, неужели мышь завелась?” — подумал совсем упавший духом хозяин и вновь погрузился в тяжёлое раздумье.
Вывел из него хозяина кот, вылезший из своей “норы”. Он, волнуясь, стучал лапой по коленям старика, шурша чем-то по деревянным половицам.
— Отстань, Петрович, не до тебя!
Но кот был настойчив и начал очень чувствительно выпускать когти. Дед наклонился, чтобы отстранить настырного кота, и обомлел…
Петрович, яростно размахивая хвостом, лапой пододвигал к нему пятитысячную купюру. Всем своим видом кот словно говорил: “На, бери, это тебе!”
В магазине воспрявший духом, радостный дед Коля купил всё, что нужно, и даже коробочку конфет к празднику своей Лизавете, и полкружка ливерной — любимой колбасы Петровича. Заслужил усатый.
Вот так и дотянули муж с женой до долгожданной пенсии, а там уж всё и наладилось.
Елизавета Андреевна, благодаря заботе кота и супруга, переборола недуг. Долго думали потом старики, откуда Петрович взял деньги. Если они упали в лучшие времена, когда их клали или вынимали из часов, и кот их припрятал, то почему они не хватились, ведь сумма была немаленькой. В конце концов списали всё на свою старческую рассеянность.
Вот так можно дотянуть до пенсии. Потому, что самое главное — иметь в доме благодарного кота!
Автор Наталия С.