Уже лет пять я занимаюсь выпечкой тортов на заказ. Сначала — да, для души. Но очень скоро это хобби превратилось в серьёзную подработку.
И, скажу вам честно, доход от этого дела приносил семье ощутимую пользу. Ничего сверхъестественного, но в отпуск на эти деньги мы съездили, стиралку поменяли — и это было моей гордостью.
Для меня каждый торт — это не просто десерт, это отдельная история. Я просиживала ночи за роликами, осваивала новые техники, заказывала редкие украшения. Каждую розочку лепила вручную, каждую фигурку вырезала сама. Я этим жила!
А мой муж Рома… Он не злой, но вот к моей работе относился как-то… легкомысленно. В его глазах это было просто «игрушка». Ну, возится жена на кухне, тесто месит — и ладно.
Что тот отпуск, что бытовая техника — всё это он списывал на «повезло». А то, что я ночами не спала и в муке ходила — ну, так сама же выбрала. И всё это терпелось… до одного дня.
Этот вечер я не забуду никогда. Я только закончила огромный трёхъярусный свадебный торт. Девочки, я реально не спала почти двое суток. Поясницу ломит, руки дрожат, вся кухня в сахарной пыли и моём истощении.
Я стою, смотрю на этот торт и думаю: «Ванна. Горячая. Тишина». Но тут — врывается Рома. И с ним его дружбан — Славик. Весёлые такие, с баночками пива, довольные.
Увидели торт — у Славика аж глаза загорелись.
— Ирочка, ты волшебница! — говорит он. — У отца юбилей через месяц. Вот бы такой шедевр ему!
И вот тут мой Ромка, развалившись на стуле и похлопывая друга по плечу, заявляет:
— Та не проблема! Ирка тебе забабахает торт — по-дружески, за спасибо. Ей же это в кайф, она же для удовольствия печёт!
Я застыла. У меня внутри щёлкнуло. Он это сказал при мне. При живой-то пекарше. При женщине, не спавшей двое суток! Обесценил всё — труд, время, здоровье. Просто чтобы выглядеть щедрым парнем.
Я промолчала. Сначала. Потом медленно сняла фартук, повернулась и с самой милой улыбкой на лице сказала:
— Конечно, любимый! Для папы Славы — всегда пожалуйста. Ты абсолютно прав, для меня это чистое удовольствие!
Они обрадовались. Муж засиял, друг захлопал в ладоши. А я уже в голове составляла план.
— Раз это радость, — продолжила я, глядя на мужа, — то ты и поможешь мне. Это же наша с тобой «радость», верно?
Он замер. Но назад пути уже не было.
— Итак, милый, — сказала я. — Сначала ты едешь в магазин. Список я тебе уже составила. Это — раз.
Потом ты посмотришь мастер-классы по лепке мастичных украшений. Рецепт я распечатаю. Это — два.
А завтра утром, в семь, ты начинаешь лепить шестьдесят розочек. Я покажу, не бойся. Это совсем не сложно. Это — три.
Потом тебе нужно будет взбить пять килограммов бисквитного теста. Справишься? Отлично. Это — четыре.
Потом ты собираешь, выравниваешь, обтягиваешь. Украшаешь. И довозишь в целости. Это — всё остальное.
Его лицо медленно менялось. Сначала — шок. Потом — страх. Потом Славик, заметив, куда всё катится, начал пятиться и пробормотал:
— Не-не-не, Ир, я сам как-нибудь… Спасибо, конечно…
Когда Славик испарился, а я, довольная, пила чай, Рома стоял посреди кухни, потерянный.
— Ира… ты не шутила?
— Ну что ты! — ответила я. — Это же просто хобби. Радость же, не работа. Ты сам сказал.
Он молчал. Минут пять. Просто стоял и вглядывался в сахарную пыль на столе. Словно впервые увидел, как выглядит «увлечение».
В тот вечер он молча перемыл всю посуду. Первый раз в жизни. А на следующий день он подошёл ко мне и сказал:
— Ир, я тут прикинул, сколько такие торты стоят… Прости меня. Я был неправ.
С тех пор он ни разу не произнёс слово «хобби». Он говорит: «Моя жена — профессиональный кондитер». И вы знаете, это звучит не просто как уважение. Это звучит как гордость.