Ольга находилась в опустевшей веранде деревенского дома. Пальцы, стиснутые в кулаки, побелели. Она уставилась в окно, следя за тем, как старенький «Москвич» медленно отползает по пыльной дороге. Грузовая машина с вещами, нанятая накануне, уже скрылась за поворотом.
— Что же вы за гости… хуже… вы родня, — вполголоса повторила женщина, обводя взглядом разруху, оставшуюся после двухнедельного нашествия семьи мужа.
Тишина, вернувшаяся в дом и во двор, звенела после постоянного шума, визгов и бесконечных требований последних дней.
Ольга глубоко втянула воздух, смакуя долгожданный покой, и неспешно направилась в сторону кухни.
Всё началось с, казалось бы, безобидного звонка двумя неделями раньше. На линии оказался свекр — Виктор Николаевич.
— Алло, Оля? Андрей рядом? — с бодрым любопытством осведомился пожилой мужчина, в чьей интонации всё ещё проскальзывали командные нотки, хоть он уже десять лет был на пенсии.
— Нет, Виктор Николаевич, он на работе. Что случилось? — невестка прижала телефон к уху, продолжая полоскать тарелку в тёплой воде.
— Да вот напасть какая! — тяжело выдохнул свекр. — Соседка сверху, эта безмозглая коза, нас залила! Потолок в зале обвалился, жить невозможно. Ремонт на месяц минимум. Мы тут с матерью прикинули — пока всё уладят, переберёмся к вам. Подышим свежим воздухом, внуков обнимем. Дима-то, наверное, уже богатырь? А Лиза, небось, красавица?
Ольга застыла с тарелкой в руке. Дом, где они жили с мужем и детьми в деревне за городом, был крепким и просторным, с большим участком, но рассчитан всего на четверых: её саму, Андрея, восьмилетнего Диму и пятилетнюю Лизу.
Приезды Виктора Николаевича с Галиной Ивановной были делом привычным — почти каждую неделю. Но вместе с ними всегда появлялась младшая дочь Ксения с мужем Антоном и детьми: шустрым шестилетним Артёмом и упрямой трёхлетней Милой. И — массивный, лохматый и абсолютно невоспитанный пёс Шарик.
— Виктор Николаевич… — осторожно начала Ольга. — У нас же всем места не хватит. Дети делят одну комнату, мы с Андреем — другую. Гостиная одна…
— Ерунда! — весело перебил свекр. — Мы с Галиной Ивановной устроимся на диване, Ксения с Антоном — на матрасе на полу. Дети с ними или с вашими. Шарик — во дворе, пусть разгуляется. Забор-то у вас крепкий!
Внутри у Ольги всё сжалось. Две недели, шесть взрослых и четверо детей в доме, комфортном только для четверых… да ещё и пёс.
— Может, Ксении с Антоном квартиру в посёлке снять? — попыталась вставить она.
— Квартиру?! — возмутился Виктор Николаевич. — Это ж деньги на ветер! Да и скучно им будет там без нас. А тут весело! Галя уже чемоданы пакует. Завтра к вечеру приедем.
Разговор оборвался, так и не дождавшись её согласия. Вечером Андрей, выслушав всё, только развёл руками:
— Что поделаешь… Родня. Выгнать нельзя. Потерпим. Помогут по хозяйству, с детьми.
Ольга взглянула на мужа и поняла: беда близко.
Родня объявилась, как и обещала, на следующий вечер — двумя машинами.
Из багажника старенького «Москвича» Виктора Николаевича вытащили чемоданы, сумки, пакеты с кастрюлями и внушительную корзину с вязанными салфетками Галины Ивановны.
Из более новой иномарки Антона выпорхнула Ксения с детьми и сразу же отстегнула ошейник Шарику.
Пёс, проигнорировав команды хозяйки: «Шарик, ко мне! Шарик, фу!», рванул вперёд, поднимая клубы пыли, и метнулся к грядкам с только что проросшей зеленью.
— Шарик! Не трогай! — выкрикнула Ольга, но момент был упущен.
Тяжёлые лапы оставили в рыхлой земле глубокие вмятины, смяв ряды моркови и редиса.
— Ой, Оленька, не бери в голову! — отмахнулась Ксения, раскладывая вещи прямо на крыльце. — Травка снова вырастет. Он же рад простору! В городе бедняге тесно. Антон, сними чемодан с крыши, там духи и косметичка, аккуратнее.
Галина Ивановна, миловидная и вечно суетливая, сразу направилась на кухню.
— Оленька, солюшка где? Сахарочек? Виктору Николаевичу срочно сладкий чай, давление. Ах, плитка у тебя какая — газовая! А у нас электрическая, после потопа совсем отказалась. Мука есть? Я начинку для пирожков привезла — капустка и яичко с лучком. Сейчас напеку, все перекусят.
Виктор Николаевич, шумно приветствуя внуков, уже бродил по участку, одобрительно похлопывая по стволам яблонь.
— Местечко у вас что надо! Андрей удачно выбрал. Только вот забор местами шатается. Найду пару досок — укрепим, — распорядился он.
Беспорядок разросся в считаные минуты. Вещи гостей перегородили прихожую и половину гостиной. Матрас для Ксении и Антона оказался шире свободного места на полу, и его вталкивали, отодвинув столик и кресло.
Детская комната Димы и Лизы превратилась в проходной коридор. Артём, бойкий и капризный, моментально заявил права на Димины машинки и конструктор.
Мила, плаксивая и упрямая, требовала Лизину куклу, которую та прижимала к себе, не желая расставаться.
Ссоры и плач стали привычным фоном. Первый серьёзный инцидент произошёл уже на следующее утро.
Ольга, поднявшаяся раньше всех, чтобы приготовить завтрак на всю ораву, вошла в гостиную и застыла.
Её новый диван, купленный в прошлом году, был усыпан крошками, испачкан вареньем и покрыт липким налётом.
На полу валялись яблочные огрызки, фантики, разобранный пульт от телевизора. Шарик спал посреди комнаты на куче вещей, вытащенных из сумки Ксении.
В туалете осталась несмытая вода, раковина на кухне была заляпана зубной пастой, а на плите Галина Ивановна уже варила что-то в огромной хозяйской кастрюле, помешивая деревянной ложкой Андрея, которую он берег для маринадов.
— Галина Ивановна, доброе утро, — сдержанно произнесла Ольга. — Не попадалась вам моя силиконовая лопатка для омлета?
— Лопатка? — прищурилась свекровь. — Кажется, Мила ею вчера играла. Должна быть где-то там… — она махнула рукой в сторону детской, заваленной игрушками. — Оленька, сметанка у тебя есть? Я с утра картошку из вашего погреба натёрла, драники будут.
Ольга молча достала банку из холодильника. Лопатку позже нашли в кустах под окном, сломанную пополам.
Дни тянулись чередой бесконечной готовки и уборки. Родня вставала поздно, завтракала и тут же переходила к разговорам об обеде. Галина Ивановна распоряжалась на кухне, пользуясь чужой посудой и продуктами, словно это само собой разумеется.
Виктор Николаевич раздавал Андрею «ценные указания» по ремонту сарая, который тот планировал чинить осенью. Сам же свекр большую часть времени проводил в гамаке, читая газету или громко рассуждая о политике.
Ксения с Антоном воспринимали всё как отпуск. Проснувшись последними, они завтракали готовыми блюдами, а затем объявляли:
— Сегодня едем на озеро! — сообщала Ксения, подкрашивая ресницы перед зеркалом. — Мамочка, присмотришь за Милой? Артём, останешься с бабушкой или дедушкой?
— А кто за нашими детьми посмотрит? — уточнила Ольга, собирая с пола карандаши.
— Да пусть Дима с Лизой поиграют вместе! — беззаботно отозвалась Ксения.
Супруги регулярно уезжали на несколько часов, оставляя своих детей на Ольгу, Андрея или Галину Ивановну, которая в это время была занята готовкой или разговорами по телефону.
Шарик стал отдельной проблемой. Он гонял кошку Мурку, рыл ямы в клумбах, лаял на прохожих. Однажды он стащил со стола целую курицу-гриль, купленную к ужину. Ксения лишь рассмеялась:
— Ну и хитрец! Ладно, свари макароны, поедим так.
Работать в таких условиях было невозможно. Ольга пыталась укрыться в спальне, но Артём стучал в дверь: «Тётя Оля, Дима не даёт машинку!»
Галина Ивановна появлялась каждые полчаса: «Оленька, а где крахмал?» или «Как духовку включить?»
Виктор Николаевич громко разговаривал по телефону в гостиной.
Кульминация настала на пятый день.
Ольга сумела сесть за ноутбук утром, пока все спали, и погрузилась в отчёт. Вдруг в комнату ворвался Артём, за ним вбежала Лиза.
— Дай поиграть! — потребовал мальчик, тыча пальцем в ноутбук. — Там игры есть!
— Здесь нет игр, я работаю, — объяснила женщина. — Иди поиграй с Димой.
— Не хочу! Хочу компьютер! — упрямился он и резко схватил кружку с чаем.
Ольга не успела помешать. Жидкость пролилась на клавиатуру.
— Артём! — вскрикнула Ольга, выхватывая салфетки.
Ноутбук замигал, погас, запахло палёным. В дверях появилась сонная Ксения:
— Что случилось?
— Твой сын залил чай на мой ноутбук! Он сгорел! — голос Ольги дрожал.
— Ой, да не переживай так, он же не нарочно. Антон глянет, может, просушить можно?
Антон, осмотрев, развёл руками:
— Материнская плата сгорела. Ремонт обойдётся дорого, проще заменить. Надо было кружку подальше поставить.
Ольга почувствовала, как внутри всё опустилось. Это был её рабочий инструмент, её проект. И теперь он уничтожен.
Вечером она сказала мужу:
— Я не выдержу ещё неделю. Либо они уезжают, либо я с детьми к родителям.
Андрей увидел, что жена на пределе, и пообещал поговорить с отцом.
Разговор вышел тяжёлым. Виктор Николаевич возмутился:
— Из-за компьютера родню выгонять? Пустяки! Мы же семья!
Но Андрей настоял. Он нашёл объявление о квартире, оплатил неделю аренды и сообщил отцу.
Скандал разгорелся моментально: свекр бушевал, свекровь плакала, Ксения кричала, что их вышвыривают.
На следующий день начались сборы.
Гости упрекали: «Вы бездушные! Мы же семья!»
За время их пребывания сломали сушилку для белья, забыли полотенца в ванной, оставили банку с солёными огурцами и засохший хлеб в холодильнике.
Шарик напоследок пронёсся по грядкам, выкапывая рассаду капусты.
И вот, наконец, они уехали. Ольга осталась на кухне. Пол липкий, раковина забита, на столе крошки. В гостиной пятна на ковре и диване, в детской — поломанные игрушки.
Во дворе — вытоптанные грядки, сломанная ветка смородины, дыра под забором. Андрей вошёл, огляделся, тяжело выдохнул:
— Ну что, будем приводить в порядок?
— Да, — коротко откликнулась жена.
Она достала ведро, тряпки и чистящее средство.
— Начнём с кухни, потом гостиная, детская, двор, — перечислила она.
Запах лимона от моющего перебил все прочие. Дети тихо играли у себя, восстанавливая свой уголок.
— Мам, они больше не приедут? — спросил Дима.
— Приедут. Но не скоро, — ответила мать.
— Почему?
— У них дел много. Но вернутся.
Ольга вспомнила колкие слова Ксении на прощанье: «Спасибо за гостеприимство!». Нет, гости ведут себя иначе.
Она сменила воду в ведре. Впереди были часы уборки, но это была уборка в её доме, который снова стал крепостью.
И стоило произнести правду:
— Что же вы за гости… хуже. Вы родня.