Антонина посмотрела в окно. Унылая серость, несмотря на то что было начало весны. В их небольшом городке на севере почти никогда не было солнечных дней. Возможно, оттого люди, живущие в нем, были хмуры и недружелюбны.
Антонина и сама все чаще замечала, что совершенно перестала улыбаться, а морщинка на лбу, который постоянно был нахмурен, добавляла ей лишний десяток.
— Ма! Я пошла гулять, — заявила ее дочь, Аня.
— Ага, — кивнула Антонина.
— Что ага? Денег дай.
— А что, прогулки нынче не бесплатные? — вздохнула женщина.
— Ма! Ну что за вопросы?! — теряла терпение дочь. — меня ждут вообще-то! Давай быстрее! А че так мало?
— На мороженое хватит.
— Ну ты и жмотина, — бросила Аня, но ответ матери не услышала, потому что скрылась за дверью.
Ну и ну… — покачала головой Антонина, вспоминая, какой милой девочкой была Аня, пока не начался переходный возраст.
— Тонь, я голодный! Долго еще?! — раздраженно крикнул муж, Толик.
— Иди. Ешь, — равнодушно сказала она, ставя на стол тарелку.
— А принеси мне, а?
Антонина чуть не выронила кастрюлю. Чего удумал…
— Едят на кухне, Толя. Хочешь ешь, не хочешь… как хочешь. — сказала она и села за стол одна.
Спустя минут пятнадцать, Толя пришел на кухню.
— Холодное… фу.
— Дольше собирайся.
— Я тебя просил! Никакой любви, ни грамма заботы! Ты же знаешь, что я смотрю футбол! — на ходу закидывая в рот курицу, фыркнул Толя. — Невкусно.
Антонина только закатила глаза. С этим футболом ее муж был сам не свой. Ставки, атрибутика, дорогие билеты… пристрастился, хотя в молодости никакого интереса не испытывал к спорту.
Так и не присев за стол, Толя схватил банку для настроения, чипсы «с голодухи» и ушел обратно к телевизору. А Тоня осталась на кухне, разгребать грязную посуду.
Зря готовила. Никто не оценил.
Она жутко устала после смены, работала старшей медсестрой в больнице. К ней приходили со своими проблемами, раздраженные, больные люди. Так и получалось — на работе стресс, а дома — не уголок тепла и уюта, а вторая смена. Подай-принеси-постирай-убери.
— А есть еще? — муж полез за новой банкой в холодильник. — А почему нет?
— Ты все вылакал! Я что, должна тебе еще и это покупать?! Имей совесть, Толя! — не выдержала Антонина.
— Какие мы нежные… — фыркнул муж и обиженно хлопнул дверью, отправившись пополнять «погреба» для нового матча.
Антонина решила лечь спать, потому что на следующий день было много работы. Но не могла заснуть. Она волновалась за дочь, где она гуляла, с кем? За окном уже стемнело, а Анны все не было. Звонить ей она стеснялась, потому что дочь начинала на нее орать.
— Ты позоришь меня перед друзьями! Перестань мне названивать! — рычала Аня в трубку. После таких разговоров Тоня прекратила ей звонить, успокаивая себя тем, что дочери на днях исполнилось 18 лет. Работать она не хотела, учиться тоже. Школу закончила и взяла паузу, чтобы найти себя.
Немного задремав, Антонина услышала радостные крики мужа. Видимо, кто-то забил гол. А потом он начал громко обсуждать игру с соседом, который случайно зашел к ним и остался. Потом сосед привел свою подругу, и они начали «болеть» втроем. А к ночи пришла Аня, погремела тарелками, потопала и ушла спать. А как только все затихло, и Тоня, наконец, смогла заснуть, начал орать кот, требуя еды.
— В этом доме, кроме меня, кто-то может покормить кота?! — злая и замученная от мигрени и бессонницы, Антонина выскочила из комнаты. Ей хотелось, чтобы ее услышали, но дочь была в наушниках и только покрутила у виска. А Толик так и захрапел перед телевизором с банкой в руках.
«Надоело… как же мне все это надоело!» — подумала Тоня.
А на следующий день ее разбудил звонок от свекрови.
— Антонина, миленькая, ты ведь помнишь, что пора рассаду сажать? И в деревню надо бы съездить… прибраться.
— Помню, — вздохнула Тоня.
— Тогда завтра и поедем.
Единственный выходной Антонина вкалывала на даче, под руководством свекрови.
— Что ты как метешь?! Надо веник держать иначе! — сидя на скамеечке, командовала она.
— Мне почти пятьдесят лет, Вера Ивановна, я уж разберусь… — посмела ответить свекрови Тоня.
— Вот Толик бы…
— Где ваш Толик? Что же он не приехал? Не привез родную мать на дачу? Что мы с вами на автобусе три часа тряслись? А вы все Толик, Толик…
— Он устает.
— А я? Думаете, я не устаю?
И тут пошло… Антонина пожалела, что не прикусила язык. Вера Ивановна была женщиной говорливой и любящей справедливость. Вот только ее справедливость была однобокой и к Тоне не относилась. Всю жизнь Вера Ивановна только и делала, что боготворила Толика, а Тоня была для нее рабочей кобылой, которую она милосердно терпела.
Обратно женщины ехали в разных концах автобуса. А на следующий день Вера Ивановна пожаловалась сыну на сноху, и тот пошел вразнос.
— Да как ты посмела на мою мать рот раскрыть?! — тявкал Толик. — Да если бы не она…
— Что? — скрестив руки на груди, спросила Тоня. Она поняла, что больше не хочет терпеть такое потребительское отношение к себе.
— Да ты бы так и работала в поликлинике! — вытащил козырь из рукава, напомнив, что Вера Ивановна помогла снохе устроиться на работу в областную больницу. Там зарплата была выше, конечно, но окупалась она нервами и седыми волосами. Поэтому Тоня несколько раз пожалела, что пошла на поводу и променяла спокойную местную поликлинику на больницу. — Ты чего это? — притих муж, видя, что делает Тоня.
— Знаешь, я, пожалуй, уволюсь, — сказала Антонина мужу, собирая вещи.
— Как это?
— Так. С меня хватит.
— Я тебе не позволю на моей шее сидеть… — растерялся Толик.
— А я с тобой больше не живу. Увольняюсь не только из больницы, но и с роли домработницы! Разбирайся со своей мамой, ее огородом и…
— Ма, я гулять, — не слыша перебранки отца с матерью, на кухню заглянула их дочь. Она сняла наушники и протянула руку. — Дай денег. И это, мне надо новые сапожки. И сумочку. Кстати, мы с Ваней хотим жить вместе, в общем, нам надо снять квартиру…
— Все вопросы к отцу. Я теперь на вас не работаю, — стараясь сохранять спокойный тон, ответила Тоня.
— В смысле к отцу? — подняла брови Аня.
— В прямом.
— А жрать, кто будет готовить? А полы мыть? — развел руками Толик, испугавшись, что жена и правда уйдет.
— А вот пусть Аня и готовит на тебя и на своего парня. А ты ей на сапожки и на сумочку отстегивай. И квартиру обеспечь. Ты же ее любимый папа. И Вере Ивановне не забудь отвезти продукты. Она привыкла, уж не подведи.
Запихав наскоро в сумку вещи, Тоня накинула пальто и, не оглядываясь, ушла. Она не знала, куда пойти. Но и дома оставаться ей было невыносимо.
Она просто шла по дороге с небольшой сумкой. Шла и шла, пока не увидела плакат с рекламой турфирмы.
Антонина уже десять лет не была на море, и в офис туроператора заходила шутя. Также шутя она купила самый экономичный билет на ближайший поезд и шутя уехала на юг. С вокзала она позвонила начальнице и сказала, что заболела. Ничего лучше придумать она не смогла. А потом просто отключила телефон, чтобы не слышать звонков от Толика.
— И ты оставила их? Отважилась? — удивлялась соседка по купе, которой Тоня рассказала свою историю.
— Сама не верю. Но, знаешь, Лена, у меня как гора с плеч. Никогда не думала, что скажу такое!
Попутчица посмеялась, а потом рассказала Тоне свою историю о непростых отношениях, которые кончились несколько лет назад разводом. И теперь Лена жила на море, начав новую жизнь.
— Дети у меня взрослые, сами по себе. А мужик… другого найду. А если нет, так и ладно.
— Значит, мы с тобой сестры по несчастью? — усмехнулась Тоня.
— Типа того.
Попутчицы выяснили, что Лена живет недалеко от гостиницы, где остановилась Тоня, и они договорились о встрече. Лена работала удаленно и могла позволить себе составить компанию Антонине в ее небольшом внезапном отпуске.
Женщины отдыхали как в юности. По вечерам они сидели в кафе, попивая кофе. А утром никто не мешал Тоне лежать с книгой под шум волн. Она не думала о том, что надо кормить мужа и следить за дочерью, не вскакивала посреди ночи из-за престарелого кота, которому тоже нужен был ее уход, не беспокоилась о том, что завтра надо ехать на дачу с нелюбимой свекровью. Тоня просто на некоторое время представила, что она одна, не без усилий, конечно. Столько лет даром не прошли.
Две недели пролетели незаметно.
— И что? Вернешься домой, к плите? — спрашивала новая подруга.
— Не хочется… но что делать? — ответила Тоня. Она, конечно же, не смогла весь отпуск держать паузу. Она позвонила дочери и поинтересовалась, как они там с отцом. Оказалось, что вполне, ладят. Но голос Анны ей не понравился. А потом выяснилось, что пока мать была в отпуске их престарелый кот отправился на облака… довели, видать.
— Переезжай сюда. Бросай своего мужа, раз у вас нет счастья, — предложила Лена, когда Тоня нехотя собирала сумку в обратную дорогу.
— А жить где? Да и на что? Я уже немолодая, спонсора искать, — хохотнула Антонина.
— Я тебе комнату сдам, будешь мне помогать по бизнесу. Зарплату высокую не обещаю, но уж точно больше, чем в твоей больничке.
Тоня посмеялась и уехала, пообещав подруге не пропадать.
Дома ее встретил запах вкусной еды. Она застала дочь в фартуке.
— Это что? Ты сама приготовила?! — она посмотрела на накрытый стол и удивилась.
— Нет… бабушка помогла, — опустила глаза Анна.
— С приездом, Антонина, — на кухне показалась седая голова Веры Ивановны. А вот мужа Тоня не застала.
Они сели за стол женской компанией, Вера Ивановна вела себя словно и не ссорилась со снохой, а дочь не дерзила. Это было непривычно. Да и накрытый стол навевал смутные сомнения о том, что ее хотели подкупить, уж больно неискренне улыбалась Вера Ивановна. Аж противно было смотреть.
— Ну, что у вас здесь без меня произошло? — спросила Тоня, заподозрив неладное.
Аня поколебалась и рассказала, что отец привел домой Глашу, подругу соседа, которая начала в их доме вести себя как хозяйка.
— Наглая… как танк! Ты не представляешь, мам… Она сказала мне, что ты уехала к любовнику и не вернешься!
— А отец что?
— Согласился с ней, мол «твоя мать нас бросила, теперь Глаша будет вместо Тони. Я на ней женюсь», — ответила Аня словами отца.
— При живой жене… я ему сказала, что думаю, — возмутилась Вера Ивановна, поддакивая внучке.
— Так и вы в теме? Ясно. — Тоня поняла, почему на ее столике лежала чужая помада, и почему пахло тяжелыми духами. В их доме жила посторонняя женщина, которую не постеснялся привести ее муж.
— Я Глашу выгнала, не волнуйся. Она моему Толику не пара. Не то что ты… — польстила Вера Ивановна.
— Что? Не будет вам огород копать и харчи носить? — не выдержала Тоня.
Свекровь промолчала.
— Мам, ну ты ведь не уедешь больше? Да? Меня Ваня бросил… все так ужасно! Я чувствую себя лишней дома! Отец все время с пивoм, ему до меня нет дела! Я ушла гулять, а он и не заметил, что наш кот пoмер! Мам, если со мной чего… он тоже ведь не заметит! — внезапно расплакалась дочь, когда атмосфера за столом накалилась до предела.
— Знаешь, что Аня… я твоего отца видеть больше не хочу. И жить с ним не смогу, уж прости. Особенно после того, как он привел в наш дом чужую женщину. А вы Вера Ивановна, как хотите. Я вам благодарна за ваше… «терпение», но на этом все. Я поняла, что у меня еще есть шанс на счастье. И оно явно не здесь.
— А мне что делать?! — Аня удивленно посмотрела на мать. Она не узнавала в кроткой Антонине эту загорелую красавицу, с расправленными плечами и гордо поднятой головой, у которой в такой короткий срок появилось собственное мнение.
— В общем, Анют, у тебя есть пара дней. Решай. Можешь поехать со мной, а можешь остаться с отцом. Но учти, детство кончилось. Я тебя вырастила, дальше сама. Поедешь со мной, буду рада, но не рассчитывай, что останется как раньше. Тебе тоже придется работать, денег я давать больше не буду.
Вера Ивановна что-то попыталась сказать, но Тоня ее не слушала. Она взяла сумку, которую не успела разобрать, и пошла.
— Мам! Погоди! Я с тобой поеду! Я решила! Я на все согласна! — крикнула дочь, хватая маму за руку.
Тоня, конечно же, согласилась взять Анну с собой, потому что любила ее. Антонина уладила все дела и, подав на развод, укатила с дочерью на юг.
Толик развелся с Тоней и женился на наглой тетке, которая вила из него веревки, а Веру Ивановну не ставила ни во что. Поняв, что просчиталась, Вера Ивановна попросилась к Тоне, но и там не пришлась ко двору. В итоге она осталась у разбитого корыта и на старости лет ее определили в пансионат для пожилых людей. Да и Толик отправился следом за ней, спустя несколько лет, потому что совсем отупел, сидя перед телевизором. Квартиру Глаша продала, но ей пришлось поделиться с Тоней и Аней. На эти деньги Антонина купила небольшую квартиру в приморском городке, куда уехала с дочерью.
Аня, освободившись от дурного влияния отца и бабушки, стала уважать маму, поступила в колледж, а спустя несколько лет вышла замуж за сына Лены, который приехал к матери в гости. Лена с Тоней стали лучшими подругами. И хотя обе так и не встретили достойных мужчин, они нашли счастье в другом: в правильно воспитанных внуках и спокойной жизни, где их уважали, а не терпели как рабочую силу.