В городе они жили на квартире, работали, по вечерам учились. А с маленьким ребенком это было тяжеловато. Но я не в обиде был, ибо дед-фронтовик любил меня сильно, порол в меру и учил уму разуму, и так безотрывно, до школы. А в школе уже, как каникулы, я сумку в зубы и к деду с бабкой на электричке, до третьего класса с кем нибудь из взрослых, а потом сам.
На пенсию он вышел рановато, полученное на фронте касательное у виска сказалось на глазу, правый глаз и удалили.
Призван был дед в сентябре 1942го, попал под Моздок, санитаром, оттуда довоевал до Будапешта, при штурме которого и получил касательное головы и сквозное в ногу.
Здесь, наверное стоит коротко рассказать при каких обстоятельствах он получил эти раны.
Штурмуют восточную часть, Пешт, бои в городе, через площадь под стеной здания лежит раненый майор, его надо перевязать и вытащить.
Два санитара лежат уже убитые на площади, третьим, бежать к раненному очередь деда.
Повезло, добрался целым, но забегая уже за угол дома поймал пулю в ступню, а камень от взрыва чиркнул по виску. Майора перевязал и себя, все закончилось нормально. Обоих в тыл. За этого майора был предоставлен к награде, но её он получил лишь в 1985ом. Орден Отечественной Войны 2 степени. Дед после попал в Закарпатье, там служил, домой вернулся в 1946ом и до 1952 года родил пятерых детей.
Меня он считал шестым ребенком и старался окружить неусыпной заботой.
Здесь были и устные нравоучения, и обучение разному ремеслу, и всякие работы по хозяйству начиная от сбора винограда, инжира и абрикосов для самогона и до присмотра за поросятами и прочей живностью + тонкая ветка айвового дерева, которая не ломалась, а гнулась вокруг задницы.
К слову, далее по жизни дед учил меня как укладывать первый лист кровли, что бы поймать 90 градусов, править косу, косить, когда и как холостить поросят, как печь блины и запекать утку в тесте, как вязать крючки, где искать грибы и какие, как тесать топорища и много чего полезного.
Собственно к чему это я.
Лет 10-11 мне тогда было. С пацанами когда мотались по городку, то обязательно заглядывали в универмаг, старый каменный дом с деревянными полами и покрашенный синей краской. Вот там лежал настоящий футбольный мяч, кожаный, не шнурованный, с ниппелем. Стоил такой мяч 6 советских рублей. Скинуться у нас не получалось, ибо карманных денег у нас никогда не было и я рискнул обратиться к деду. Нет, вру, я начал агитировать бабушку, что бы она спросила деда. Вот я шушукаюсь с ней на дворе и не в курсе, что дед отдыхает в комнате и в открытое окно все слышит, и тут он говорит из хаты, чего вы там, мол, секретничаете? Давайте делитесь!
Ну я и сказал, что мяч хочу, и не тот что за 70 копеек, резиновый, а за 6 рублей, кожаный. А, кожаный, за шесть рублей? Ну пойдем — дед пошел за дом где у него была мастерская, я за ним. Установил переносную наковаленку, вынес ведро с кривыми гвоздями и дал молоток. Выровняй все гвозди, получишь мяч!
Ну и ну! Огромное ведро гвоздей, когда же я их выровняю? Через час я уже не хотел этот мяч…
Дед молчит, занимается своими делами, ничего не спрашивает. У меня слезы от отчаяния, через раз то по пальцу, то гвоздь спружинит и улетит в сторону. Бросил.
На следующий день подумал товарищей привлечь, но не решился, дед сочтет меня лентяем. Взял себя в руки, а руки взяли молоток, подобрав сопли и подтянув штаны я ринулся на бой с гвоздями. Короче, добил я это ведро и позвал деда принимать работу, и да, я работал на совесть и ни одного гнутого гвоздя не выбросил через забор.
Дед вручил мне две трёшки и сказал — Я бы тебе и так этот мяч купил, но ты бы им не стал дорожить, а так ты потрудился над ним, понял как достаются деньги и будешь вещь беречь.
Честно говоря, я этот мяч очень берег, он дожил у меня почти до 8го класса. Уже и зашивали его с пацанами, и эпоксидкой тонкие полоски кожи клеили, пока окончательно кожух не развалился.
Давно это было, но я до сих пор помню дедовский урок…