— Деньги будешь отдавать мне! — потребовала Римма Павловна. — Раз уж живёшь в моём доме, будь добра соблюдать мои порядки. Понятно?
Я раскладывала на кровати новое постельное бельё — кремовое, с мелкими цветочками, купленное на последние копейки в недорогом магазине. Кирилл сидел за компьютером, повернувшись ко мне спиной, и я заметила, как напряглись его плечи.
Фраза свекрови прозвучала как удар грома среди ясного неба.
— Вы серьёзно? — спросила я. — Я должна вам отдавать свои деньги?
— Ещё как серьёзно! — скривилась свекровь. — У нас, знаешь ли, принято весь доход вносить в общую копилку. Я же вам готовлю, стираю…
Готовит она… ну конечно…
Римма Павловна была человеком крайне экономным и урезала всё, что можно, включая еду. Каждое утро — овсянка на воде. На ужин — сомнительные котлеты из самого дешёвого фарша. И я невольно вспоминала, какие сочные, ароматные котлеты с чесноком и зеленью делала моя мама…
— Мам, — наконец повернулся Кирилл, — мы же обсуждали…
— Что обсуждали? — резко переспросила Римма Павловна. — Живёте под моей крышей, едите мой хлеб, а ещё и возмущаетесь?
— Мы же не виноваты, что хозяин внезапно продал квартиру и не дал нам времени найти новую, — пробормотал Кирилл.
К слову, он уже отдал ей свою зарплату за прошлый месяц.
— Я же вас не обвиняю, — сказала свекровь. — Просто напоминаю…
И повернулась ко мне:
— Что со своим уставом сюда лучше не приходить. Правда, Даша?
— Я сама буду покупать продукты и сама буду готовить, — спокойно сказала я. — И свои деньги я вам отдавать не стану. Буду платить только за свою часть коммуналки.
Свекровь смерила меня тяжёлым взглядом.
— Это ещё что за выкрутасы?
— Это не выкрутасы. Вы сами предложили нам временно пожить у вас, когда узнали о ситуации с квартирой…
— Да, предложила, — важно кивнула она. — И повторяю: живите сколько хотите, никто не гонит. Но деньги нужно складывать в общий фонд.
— Моими деньгами распоряжаться буду я сама! — сказала я чуть громче.
Кирилл испуганно посмотрел на меня.
— Даш, ну… не кипятись, — потом перевёл взгляд на мать: — Мам, Даша просто устала после работы…
— Я не устала, — возразила я. — Просто я не намерена отдавать всю зарплату неизвестно куда.
Свекровь вспыхнула как мак — я даже испугалась, что ей может стать плохо. Но она промолчала.
Минут через десять в спальню заглянул муж.
— Даш, ну почему ты так с мамой? — спросил он.
— А как именно?
— Резко… Она же продукты на всех покупает…
— Продукты? Кирилл, не смеши меня. Мы месяц питаемся одной овсянкой. Ты хоть раз видел, чтобы она купила что-то нормальное?
— Ну… Сейчас всё дорого… — пробурчал он.
Я внимательно посмотрела на него.
— Кирилл, — сказала серьёзно, — ты себя слышишь? Пока мы жили отдельно, нам хватало на всё. А сейчас… И, кстати, есть кое-что странное.
— На что ты намекаешь? — нахмурился он.
— На следующий день после того, как ты отдал ей зарплату, я пришла домой раньше и увидела, как из подъезда выходит твоя сестра Марина.
Марина — это вообще отдельная история. Три брака, туманный доход, постоянные просьбы о помощи. Свекровь её обожала.
— И что? Она не может маму навестить? — удивился Кирилл.
— Может. Просто… — я замялась. — Ладно, забыли. Лучше скажи, когда мы пойдём искать новую квартиру?
— На этой неделе займусь, — пообещал он.
Наступил новый месяц, и Кирилл снова отдал матери всю зарплату. Я только вздохнула.
На следующий день Марина опять заявилась. Рыдала, что у неё проблемы с работой, и умоляла одолжить денег «на лечение зубов». Римма Павловна, разумеется, выдала ей сумму и даже не задумалась о расписке.
Позже я встретила Марину в торговом центре — она выбирала сапоги за пятнадцать тысяч, замшевые, на каблуке.
— О, Даша! — обрадовалась она. — Какая встреча!
— Привет. А как твои зубы?
— Зубы? — удивилась она, потом явно вспомнила. — Ах да… жду приёма.
От её растерянности невозможно было отвести глаз.
— А сапоги решила купить? — спросила я спокойно.
— А что такого?
— Просто говорила, что денег нет…
Марина прищурилась.
— Это не твоё дело. Мама дала деньги, ясно?
Когда я вернулась домой, Кирилла ещё не было, а свекровь гремела кастрюлями. Я села за стол.
— Я только что видела Марину в торговом центре, — сказала я. — Она покупала сапоги за пятнадцать тысяч. На деньги, которые получил Кирилл.
Свекровь резко обернулась.
— Тебя это вовсе не касается! — выкрикнула она.
— Очень даже касается. Кирилл знает, что «общий фонд» — это Марина?
— Нет! И ты ему не смей говорить! — воскликнула она.
— Почему?
— Потому что он отказался ей помогать. А как она одна справится? Она же ребёнок!
«Ребёнку» тридцать исполнилось.
— То есть вы решили помогать ей, выкачивая деньги из нашей семьи?
— Да! — вспыхнула она. — Потому что никто, кроме меня и брата, ей не поможет!
В этот момент я поняла, что разговор бессмысленен. Собрала вещи и уехала к своим родителям.
Когда Кирилл приехал ко мне, я рассказала всё. Он же решил, что я переборщила: мол, Марина ничего не украла и имеет право распоряжаться тем, что ей дали.
И тогда я решила подать на развод. С таким семейством мне точно не будет покоя. Так ведь?