— «Бабушка, мама идет!» — Костя потянул меня за руку, и я поняла: всё раскрыто.
Мы стояли у песочницы. Катя держала в ладонях ведёрко, Костя — совочек. На их лицах застыл восторг, смешанный со страхом. Впервые в жизни они копались в песке, как обыкновенные ребята.
— Мама! Как ты могла?! — голос Ольги прокатился по двору.
Она мчалась к нам, размахивая сумкой. Каблуки били по асфальту, как барабан. Лицо налилось краской, глаза метали молнии. Муж Антон плёлся позади.
— Дети! Немедленно ко мне!
Катя выронила ведёрко. Костя спрятался за моей спиной. Я заслонила внуков собой.
— Оля, остынь. Они просто играют.
— Играют?! В грязи?! В песке, где бегают собаки?! Мама, ты вообще соображаешь?!
Кругом стали останавливаться соседи. Старушки перешёптывались, молодые мамы замедляли шаги.
— Это детская площадка, а не свалка!
— Площадка?! Да ты знаешь, сколько там заразы? Паразитов? Бактерий?! — Ольга дёрнула Катю за руку. — Домой! Живо!
— Мама, больно! — расплакалась девочка.
— Потерпи! Сейчас всё обработаем!
Я потянулась к Косте, но Ольга прижала его к себе железной хваткой.
— Даже не пытайся! Больше к ним не подходи!
— Это мои внуки!
— А это мои дети! И решать буду я!
Антон как всегда молчал, привык за годы брака не вмешиваться, когда жена заводится.
…
Дома Ольга закатила настоящий театр. Детей заперла в ванной, раздела догола. Вещи — в пакет, потом в мусор. Сама натянула перчатки и маску, словно собралась обезвреживать химотходы.
— Где антисептик?! Антон, принеси!
Костя стоял в ванне и дрожал. Не от холода — от страха. Катя тихо всхлипывала.
— Оля, ты их пугаешь! — не выдержала я.
— А ты их губишь! Ты понимаешь, что может быть в этом песке?!
Она мыла их так яростно, что кожа краснела до синяков. Потом заставила проглотить таблетки «для профилактики».
…
Вечером, за чаем, Антон развёл руками:
— Светлана Николаевна, не сердитесь. Она просто всё принимает близко к сердцу.
— Она держит их в клетке!
— Лучше так, чем болеть.
Живы. Но это ли жизнь?
…
Ольга вскоре решила перевести детей на домашнее обучение. «Так надёжнее», — сказала она. Я едва не потеряла сознание. Полная изоляция!
Внуки сидели в детской с планшетами. Каждый в своём углу. Не разговаривали. Даже не смотрели друг на друга.
— Костя, хочешь книжку? — спросила я.
— Не, баб. Я лучше поиграю.
— Катя, может, порисуем?
— У меня онлайн-урок через полчаса.
Онлайн. Всюду онлайн. Друзья — виртуальные. Игры — через экран. Даже спорт — по видео.
Их детство превращалось в цифровую тень.
Потом был крик: «Катя в больнице!» У неё случилась истерика.
Врач сказал прямо:
— Девочка в состоянии острого стресса. Она измотана.
— Но… дома же! Я берегла её! — Ольга смотрела, как ребёнок спит под капельницей, и плакала впервые за много лет.
— Вы держали её под колпаком, — врач был строг. — Это преступление против детства.
Ольга закрыла лицо руками:
— Я хотела как лучше…
Я стояла рядом и думала: дорога в ад вымощена благими намерениями.
После больницы всё изменилось. Сначала робко, с ужасом. Ольга выводила детей во двор и стояла в стороне, бледная, с дрожащими пальцами. Когда Костя упал с горки и разбил коленку, она кинулась, но я остановила:
— Пусть встанет сам. Это опыт.
Она смотрела, как сын поднимается, вытирает кровь и снова смеётся. И в её глазах мелькнуло что-то новое — гордость, смешанная с болью.
Катя подружилась с соседской девочкой. Они вместе строили куличики. Ольга сжимала руки до белизны, но молчала.
Дети расцветали. На их лицах появился смех, глаза засияли.
Прошёл год. Они пошли в школу. У них появились друзья, привычные ссадины, шумные игры во дворе. Иногда приходят простуженные, иногда в грязной одежде, но они счастливы.
Ольга всё ещё таскает антисептик в сумке. Всё ещё вздрагивает, когда дети возвращаются с улицы. Но учится отпускать.
Недавно она сказала:
— Мама, прости. Я чуть не сломала им жизнь.
Я обняла её.
— Главное, что ты это поняла.
Она вздохнула и прошептала:
— Я просто так боялась. С детства. С той самой ягоды. Тогда я чуть не умерла… и поклялась, что мои дети никогда.
Я посмотрела на неё и тихо ответила:
— Одной клятвой детство не спасёшь. Иногда надо доверять жизни.