Рекламный агент Александр тащил пылесос на третий этаж и размышлял о том, что если и сейчас его прогонят, то он тут же уволится к чертовой матери. Дверь открыла дородная женщина в халате.
Тамара Петровна, которая кормила кота в квартире дочери Ларисы, уехавшей с мужем в Тайланд, подумала при виде юноши с пылесосом в руках: «Ну Ларка, ну лентяйка. Сама убраться не может — домработницу завела, позорница».
Рекламный агент Александр, пользуясь моментом, пока его не спустили с лестницы, торжественно осведомился:
— Здравствуйте. А знаете ли вы, кто с вами спит в вашей кровати?
— Чегоо? — пророкотала Тамара Петровна, — окстись, сынок, я уж старуха.
— Знаете ли вы, — продолжал свое сенсационное заявление Александр, — знаете ли вы, сколько сапрофитов в вашей кровати? Позвольте я вам покажу.
— Тебя как звать, милок? — елейным голоском пропела Тамара Петровна, подумав мимоходом, что очень уж странная эта домработница, помешавашаяся на каких-то супрофитах.
— Александр.
— Ты Шурик, давай, пылесось, а меня супрофитами всякими не пужай.
Не веря в такую удачу, Шурик бросился с пылесосом в покои, а Тамара Петровна пошла варить борщ, ворча про себя: » Совсем с ума посходили. Супрофитов каких-то придумали. Их бы в деревню на картошку. Ишь.»
Чистокровный кот Манфред, которого Тамара Петровна упорно звала Мурзиком, жмурился, лежа на подоконнике, и думал, что ему определенно начинает нравиться эта женщина, которая угостила его вкусным мясом из кастрюли, правда предварительно зачем-то показав ему тапок. Как будто он тапков не видал. Сие необъяснимое действо она сопроводила еще более странными речами, пообещав Манфреду дать по ж…, если он стянет колбасу. Хозяйка до сих пор никогда не демонстрировала ему свои тапки и не говорила таких слов. Хотя и мяса она ему тоже не давала, так как сама ела всякую гадость. Нет, эта женщина ему определенно нравится. Вот и сейчас она заставила какого-то дядьку чистить кровать. Лишь бы только его, Манфреда, не запрягла полы мыть.
Александр, пропылесосив всю кровать, прикатил пылесос на кухню и вкрадчивым голосом сообщил:
— А сейчас я достану мешок и покажу вам ваших сапрофитов!
Тамара Петровна подпрыгнула и выронила ложку: «Тьфу, черт. Совсем чокнулся. Сдались ему эти супрофиты».
— Слышь, родной, — загремела Тамара Петровна, — ты давай пылесось, не заговаривай зубы-то. Вон палас в комнате грязный.
Александр обескураженно поплелся пылесосить ковер, не теряя надежды, что его страдания окупятся, и эта грозная дама купит в конце концов пылесос.
Спустя час выбившийся из сил рекламный агент чуть не плакал, пылесося спальню и прихожую. Ему уже расхотелось читать лекцию о пылевых клещах, и он надеялся только поскорее убраться из этой квартиры, где его заставляют убираться, как крепостного, но все же надежда умирает последней.
Когда, наконец, был вычищен придверной коврик, Александр заплетающимся языком спросил со слабой надеждой в голосе:
— Так вы купите мой пылесос?
Тамара Петровна посмотрела на Александра долгим взглядом: «Да что это за домработник такой. На кой ляд мне сдался его пылесос?! Совсем дурной — то супрофитов показывает, то пылесос продаёт. »
— Знаешь чего, Шурик, ты, это, можешь не приходить больше. Считай, я тебя уволила.
«Пусть Ларка сама убирается. Ишь, чего удумала, срамота-то какая,», — ворчала Тамара Петровна, выбрасывая из холодильника сыр с плесенью и ростки пшеницы: «Ну Ларка, ну халява. Сыр аж позеленел, крупа проросла. Это ж сколько надо в холодильник не заглядывать. Чем она мужика-то кормит. Небось первый-то с голодухи убег.»
Вернувшиеся домой хозяева застали кухню, заставленную банками с соленьями и вареньями, и записку: «Ларка, я вашу домработницу уволила. Сама убирайся, не позорь меня. И я вам там борщ сварила, корми мужика, пока не сдох. Целую мама.»
— Какую еще домработницу? — пробормотала Лариса, входя в кухню. Представшее ее взору зрелище выбило почву из-под ее ног. У открытого холодильника муж Толик, урча и чавкая, уплетал борщ прямо из кастрюли. Рядом крутился с требовательным мявканьем кот Манфред. Лариса повела носом в сторону банок с клубничным вареньем, вдыхая такой знакомый и теплый запах детства.
«Мыр-мау. Хорошую человеку хозяева завели, одобряю» — урчал Манфред, подбирая за хозяином упавшие куски мяса.
«Борщ. Теща. Респект» — думал муж Толик, поглощая борщ.
«Сахар. Углеводы. Вкусно-то как, Господи..» — думала Лариса, облизывая ложку с вареньем: «Мама».
Наталья Пряникова.