Гриша! Я видела, как ты умирал. Я врывалась в комнату, где ты лежал, но врачи выпроваживали меня. Когда я вошла в последний раз, ты закрывал глаза, как оказалось, навсегда. Эта картина преследует меня, прокручиваясь в моей голове по сто раз за день. В эту минуту я потеряла все. Все, потому что ты для меня был мужем, братом, отцом, другом. А еще — я потеряла смысл жизни.

Я не плакала, не кричала, а просто окаменела, не могла двинуться с места, пока не приехали Игорь с Таней. Врачи же ушли крадучись, по-воровски. Хорошенькую бригадку прислал тебе твой приятель — главврач скорой помощи. Они даже в вену не могли попасть толком, на простыне осталась лужа крови. Не говоря уже о том, что еще вечером, при первом приступе, они должны были забрать тебя в больницу. Ах, как тебя подвела вера в твою хорошую генетику.

Проводить тебя пришло много народу. Из Сан-Франциско приехали Марина с Гришей, Юра Кушак принес на похороны твою только что вышедшую в «Антологии сатиры и юмора» книгу. Хорошо издана. Тебя бы порадовала.

Похоронили тебя на Ваганьковском кладбище, недалеко от Булата.

Вскоре рядом с тобой нашла свой покой Аллочка Балтер.

Отец умер через два месяца после тебя, не перенес смерти сына. Твои родные звонят часто, зовут меня пожить с ними. Я не еду, не могу оставить тебя одного надолго. Я чувствую, как ты радуешься, когда я прихожу. Только не смотри так грустно и укоризненно мне уходящей вслед, это рвет мне душу.

Изба на Валдае, которую ты так любовно отстраивал и сажал деревья в саду, уже не наша. Прости, мне тоже было грустно с ней расставаться, но я не смогу туда ездить одна, без тебя.

Шурик стал худруком театра Сатиры.

Эльдар пишет толстую книгу жизни.

Аркан скоро переедет в новую квартиру в новом доме. Я за него рада. Пора уже.

Премьера «Шута» у Марка откладывается из-за сложности декораций. Говорят, что в «Ленкоме» будет стоять твой бюст. Не знаю, как к этому относиться.

Представь, в драмтеатре Пскова поставили твоего «Герострата».

Завлит прислала мне афишу и две рецензии. В них написано, что пьеса эта вечная. Дай-то Бог.

Скоро выйдет твоя новая книга «Театр Горина». Издатели хотят приурочить ее выход к премьере «Шута» в Ленкоме.

Да, в одном из пражских театров репетируют «Тиля».

Паничи в Питере репетируют «Шута» с большим энтузиазмом. Поеду посмотрю, приду к тебе — расскажу. Жаль только, нельзя побыть наедине с тобой. Очень многолюдно там. Это кладбище стало излюбленным объектом туристов.

Обо мне не волнуйся. Несколько месяцев у меня жила грузинская девушка. Благодаря ей я выжила. Сейчас она уехала, так как для грузинских граждан введен визовый режим.

На Новый год была на даче у Толокнова. Впервые я его встречала без тебя. Плакала, конечно. Как гвозди, куранты вбивали в мое сознание две фразы: «Гриши больше нет. Учись жить одна».

Друзья звонят и помогают, но тебя ведь заменить мне никто не может. Изо всех сил я стараюсь держаться. Людям некомфортно общаться с вечно печальным человеком, даже если причиной тому смерть мужа.

Дом без тебя опустел, замолчал телефон. В сиротливом недоумении смотрит на меня невостребованный компьютер. В доме поселилась гнетущая тишина. Как всегда, в твое отсутствие воюют со мной все предметы. Я учусь их чинить.

Почему ты не приходишь ко мне даже во сне? Я так соскучилась по тебе.

Гриша, родной! Я видела, как ты умирал, бросала горсть земли в твою могилу, часто хожу на кладбище и все еще не верю, не верю и не могу смириться, что тебя нет. Часто подхожу к дверям в надежде, что вот сейчас они распахнутся и войдешь ты, большой и шумный. Пожалуйста, возвращайся. Я так тебя жду!

Твоя Люба

Из книги «Григорий Горин. Воспоминания современников»

Источник: izbrannoe.com