Лена вернулась домой позже обычного. Рабочие часы в офисе затянулись, на улице уже темнело, а голова была тяжёлой от бесконечных звонков и обсуждений. Она мечтала только о том, чтобы скинуть туфли, закутаться в плед и забыться в уюте своей квартиры.
Но едва ключ провернулся в замке, как из-за двери донёсся голос Саши.
— Мам, ну ты же понимаешь, это пока…
Лена замерла. В груди неприятно заныло.
Она сделала шаг в квартиру и увидела, как на её любимом бежевом диване сидела свекровь — строгая, аккуратно причёсанная женщина в тёмно-зелёной блузке. Вокруг разбросаны какие-то вещи — большая дорожная сумка, коробки с обувью.
— Леночка! — поднялась женщина с дивана. — Ты, наверное, удивлена…
Лена перевела взгляд на Сашу. Тот отвел взгляд в сторону, будто не знал, что сказать.
— Мам, я думал, ты подождёшь, пока я всё объясню… — пробормотал он.
Лена медленно закрыла дверь за собой.
— Объясни, — сказала она тихо.
Саша бросил взгляд на мать, потом на жену.
— Мамину квартиру продали. Там какие-то проблемы с долгами, я сам не до конца разобрался… В общем, ей пока негде жить. Я подумал, что она может пожить у нас. Ну, ненадолго.
Лена закрыла глаза. Она устала, она голодна, она хочет покоя. А вместо этого перед ней сидит его мать. С сумками.
— Как долго? — спросила Лена, снова глядя на Сашу.
Тот замялся.
— Ну… Пока не найдётся другое жильё.
Лена опустила сумку на пол.
— А мне ты когда собирался сказать?
Саша нахмурился.
— Лен, ну я же не мог оставить её на улице!
Свекровь кашлянула, явно пытаясь разрядить обстановку.
— Леночка, я не хочу вам мешать. Просто пока мне некуда идти… Я обещаю, что это ненадолго.
Лена посмотрела на неё. В её голосе не было ни капли вины — только усталость и уверенность в том, что её примут.
— Хорошо, — сказала Лена. — Но если это ненадолго, значит, надо сразу договориться, сколько именно.
Она пыталась сохранить контроль. Это её квартира. Её дом.
— Конечно, конечно! — засуетилась свекровь. — Я только пока… привыкну.
Лена кивнула.
Прошло три месяца, но вопрос съезда так и не поднимался. Свекровь начала чувствовать себя хозяйкой, переставила посуду, выбросила старые полотенца. Лена приходила домой и понимала, что больше ничего в этом доме не зависит от неё.
И однажды, когда она зашла в свою же ванную и увидела там чужие бигуди, ей захотелось кричать.
Но это были мелочи. Однажды она пришла домой и не нашла свою любимую кружку – свекровь решила, что она «слишком старая» и купила новые, с золотистой каёмкой. Потом пропали её полотенца, потом на кухне исчезли специи, которыми она пользовалась каждый день. Вместо них появились какие-то банки с лавровым листом и сухим укропом.
Но по-настоящему её задело, когда в шкафу в ванной вместо её косметики появилась чужая.
— Мам, где мои крема? — спросила она однажды вечером, выйдя из ванной с пустыми руками.
Свекровь даже не обернулась от телевизора.
— Какие именно?
— Ну, мои. Для лица. Они всегда стояли в шкафчике.
— Ах, эти! — свекровь махнула рукой. — Так я их в ящик сложила, у тебя же там полный беспорядок был.
Лена молча пошла в спальню. В ящике её кремов не оказалось.
Она выдохнула. В другой раз, может, и промолчала бы, но усталость взяла верх.
— Саша, — она вошла в комнату, где муж лежал с телефоном. — Нам надо поговорить.
Он поднял голову.
— О чём?
— О том, как меняется наша жизнь в этом доме.
Саша нахмурился.
— В смысле?
— В том смысле, что я уже не чувствую, что это мой дом.
Он сел.
— Лен, опять началось?
— Опять? — переспросила она. — Я ни разу не говорила об этом.
— Ну, подразумевала.
— Твоя мама выбрасывает мои вещи. Она меняет то, к чему я привыкла. Она… — Лена осеклась, но потом всё же договорила — Она ведёт себя так, как будто это её квартира.
Саша вздохнул и провёл рукой по лицу.
— Лен, я понимаю, что тебе трудно привыкнуть, но это временно.
— Сколько времени?
— Ну… — он замялся. — Пока она не найдёт что-то своё.
— Она его ищет?
Он замолчал.
— Ты не спрашивал, да?
— Лен…
— Не надо «Лен». Саша, давай честно. Она ищет жильё?
Он посмотрел на неё с каким-то раздражением.
— Нет.
Она глубоко вдохнула.
— И почему?
— Потому что ей некуда идти!
— Саша, но это моя квартира.
— Теперь она наша.
Она замерла.
— В смысле?
— Ну… Мы же семья.
Лена почувствовала, как всё внутри неё холодеет.
— И ты считаешь, что я должна просто принять, что твоя мама будет жить с нами вечно?
— Ну… Если так сложится.
Она встала.
— Поняла.
— Лен, не надо так.
— Как?
— Как будто я тебя предал.
Лена усмехнулась.
— А ты не предал?
Он отвёл взгляд.
За стеной щёлкнул телевизор. Свекровь переключала каналы, будто не слышала их разговор.
Лена посмотрела на мужа, затем вышла из комнаты.
Лена проснулась от запаха.
Резкий, жареный, с нотками чего-то подгоревшего. Она посмотрела на часы – шесть утра. Воскресенье. Единственный день, когда можно было выспаться, но, как оказалось, не для неё.
Она натянула халат и вышла в коридор. На кухне гремели кастрюли, сверкал газ, что-то шкворчало на сковородке. В центре всего этого хаоса, в цветастом переднике, стояла свекровь и сосредоточенно помешивала что-то в глубокой миске.
— Ой, Леночка! Ты уже проснулась? — улыбнулась та, даже не оборачиваясь.
— Мам… Что здесь происходит?
— Как что? Пеку пирожки!
Лена потерла лоб.
— В шесть утра?
Свекровь посмотрела на неё, будто это был странный вопрос.
— Ну да. А когда ещё? Время хорошее, никто не мешает.
Лена оглядела стол, мука, раскатанное тесто, миски с начинкой. Вся кухня в белых разводах.
— Мам, а почему бы не… ну, не спросить сначала?
Свекровь сложила руки на груди.
— Ой, Леночка, ну я же для вас! Тебе же нравится с картошкой?
— Да, но… — Лена сделала вдох, подавив раздражение. — Просто я привыкла, что на кухне порядок.
— Так и будет порядок! — бодро ответила свекровь, снова взявшись за тесто.
Лена закрыла глаза.
— Хорошо.
Она уже знала, что спорить бессмысленно.
Когда она вернулась в спальню, Саша ещё спал, и у неё вдруг мелькнула мысль, почему этот бардак случается всегда, когда он этого не видит?
Днём Лена вернулась из магазина и увидела, что на её полке в шкафу лежат аккуратно сложенные полотенца.
Чужие полотенца.
Она заглянула в соседнюю полку – её вещи исчезли.
Лена глубоко вдохнула.
— Мам, а мои полотенца где?
Свекровь выглянула из комнаты.
— Ой, Леночка, я их убрала в кладовку.
— Зачем?
— Ну как зачем? Ты же сама говорила, что у тебя в шкафу мало места!
У Лены начала нарастать холодная ярость.
— Мам, но это мой шкаф.
Свекровь даже не моргнула.
— Да какая разница, шкаф же один! Я ж для удобства.
— Для чьего?
Свекровь нахмурилась.
— Лен, ты чего? Ну что ты всё воспринимаешь в штыки?
Лена сжала пальцы в кулак.
— Я ничего не воспринимаю в штыки. Я просто хочу, чтобы мои вещи оставались на своих местах.
— Ой, да что тут такого? Не делай трагедию, Леночка.
Лена выдохнула.
Она понимала, что это не спор. Это – демонстрация власти.
Её квартира больше ей не принадлежала.
Вечером Лена сидела с ноутбуком, и вдруг зашла свекровь.
— Леночка, я тут подумала… Может, нам в спальне переставить кровать?
Лена подняла на неё взгляд.
— В моей спальне?
— Ну да. А то у вас всё как-то неуютно.
Лена закрыла ноутбук.
— Мам, скажите честно. Вы собираетесь отсюда съезжать?
Свекровь моргнула, будто её застали врасплох.
— Ну… Конечно. Когда-нибудь.
— Когда?
— Ой, Леночка, ну не гони ты меня! Куда я пойду?
Лена почувствовала, как у неё трясутся руки.
— Мам, это моя квартира.
— Да я понимаю! Но ведь теперь мы семья…
Лена поднялась.
— Нет. Это моя квартира.
Свекровь поджала губы.
— Что-то ты нервная стала, Леночка. Может, тебе надо поспать?
Лена глубоко вдохнула.
— Я думаю, вам пора начать искать жильё.
Свекровь посмотрела на неё холодно.
— Это ты сейчас с Сашей обсуди.
И она вышла.
Лена закрыла глаза.
Она вдруг поняла, что этот разговор не закончится так просто.
Лена ждала мужа.
Она не включила телевизор, не достала ноутбук, не полезла в телефон. Просто сидела на диване и смотрела в одну точку.
Свекровь тоже это чувствовала. Она не заходила на кухню, не заглядывала в комнату, но Лена знала — сидит у себя, прислушивается.
Когда в дверном замке повернулся ключ, Лена встала.
— Саша, нам нужно поговорить.
Он ещё даже не снял куртку, но уже выглядел усталым.
— Лен, давай потом?
— Нет. Сейчас.
Он посмотрел на неё, будто впервые увидел, что что-то не так.
— Хорошо.
Они прошли в спальню. Лена закрыла дверь.
— Я больше так не могу.
Саша снял куртку, бросил её на стул.
— Лен, давай без ультиматумов.
— Это не ультиматум, Саша. Это факт. Я не чувствую, что это мой дом.
— В смысле?
— В прямом. Везде её вещи. В шкафу не осталось места для моих. Я просыпаюсь от запаха её еды. Она выбрасывает мои вещи. Я чувствую себя чужой в собственной квартире.
Саша нахмурился.
— Ну переставила она что-то, и что? Это же мелочи, Лен.
— Для тебя — да. Для меня — нет.
Он провёл рукой по лицу.
— И что ты хочешь? Чтобы я выгнал свою мать?
— Я хочу, чтобы ты помог ей найти жильё.
Саша посмотрел на неё, и она поняла, что он даже не рассматривал этот вариант.
— Лен, ну как ты это представляешь? Куда она пойдёт?
— Квартиру снять.
— Она не потянет.
— Пусть ты ей поможешь.
— Лен… — Саша вздохнул. — Ну ты же понимаешь, это нереально.
Лена посмотрела на него.
— Реально, Саша. Просто ты не хочешь.
Он замолчал.
Она ждала.
Но он молчал.
— Ты выбрал её, да? — наконец сказала Лена.
Он поднял голову.
— Нет, Лен, ну что за глупости…
— Глупости?
Она вдруг улыбнулась.
— Я хочу, чтобы моя квартира была моим домом. Ты хочешь, чтобы в ней жила твоя мама.
— Ну и что?
— То, что это две разные вещи.
Он закрыл глаза.
— Ты серьёзно сейчас?
— Серьёзно.
— Лен, ну ты же понимаешь…
— Понимаю, — перебила она. — Ты выбрал.
Он открыл рот, но не сказал ничего.
Лена молча вышла из комнаты.
В коридоре стояла свекровь.
— Ты же понимаешь, что он не пойдёт против меня? — сказала она тихо.
Лена посмотрела на неё.
— Это не мой вопрос.
Она подошла к двери, открыла её и спокойно сказала.
— У вас неделя.
Свекровь моргнула.
— Что?
— Неделя. Найдите жильё.
Саша шагнул вперёд.
— Лен, ты шутишь?
Она посмотрела на него.
— Я сдала экзамен на терпение, Саша. Ты — на верность семье. Мы оба провалились.
Свекровь открыла рот, но Лена не дала ей сказать ни слова.
— Неделя, — повторила она.
Она вышла из коридора и пошла в спальню, оставив их в растерянном молчании.
За дверью послышался голос свекрови.
— Что ж, Саша… Теперь тебе придётся выбирать.
Лена закрыла глаза. Она знала, что выбор уже сделан.