[Интересная сцена. Узники концлагеря возвращаются к себе после работ в городе и вдруг неожиданно встречают на пути беженцев, немецких. Недавно были бомбежки, и эти люди остались без жилья. И вот они идут мимо немецких беженцев и думают о своём.]
Они не испытывали по отношению к ним {немецким беженцам} злорадства. Или ненависти. Женщины есть женщины, а дети есть дети, на каком бы языке они ни говорили. А злой рок обычно выбирает себе жертвы среди невинных, обходя стороной грешников. Многие из этих усталых беженцев не сделали и даже не пожелали ничего такого, что позволило бы назвать их участь справедливой. Заслужили они эту участь или не заслужили — узникам сейчас было совсем не до того.
То, что они сейчас испытывали, не имело никакого отношения к судьбе отдельных людей к судьбе города и даже всей страны или нации.
Скорее это было чувство огромной, надличностной справедливости, воссиявшей над ними, словно солнце, в тот миг, когда они поравнялись с толпой беженцев.
Вселенское зло торжествовало победу; заповеди добра были осмеяны и втоптаны в грязь, закон жизни поруган, заплеван и расстрелян. Разбой стал обычным делом, убийство превратилось в заслугу, террор был возведен в ранг закона — и вот неожиданно, в этот миг, когда, казалось, сама земля затаила дыхание, четыреста жертв произвола почувствовали, что пробил час и зазвучал некий голос, и маятник, замерев на секунду, двинулся обратно.
Они почувствовали, что спасены не просто страны и народы, но самая Жизнь. То, чему придумано много имен, самое древнее и простое из которых — Бог. А это значит: Человек.
«Искра жизни»
На фото: освобождение узников фашистского концлагеря.