Валя и не думала, что в ее жизни произойдет такое.
Замуж выходила по большой любви, за мужем следом переехала из родных краев, в его деревню «Ключики», родила дочку… А тут нате вам! Такое произошло!
***
Домой из леса она вернулась радостная: грибов набрала два пакета. Урожай беленький, чистенький, без червивости, Валя каждый гриб после срезки тщательно рассматривала.
«Икру сделаю, грибную», — улыбалась она своим мыслям, — «И чуток оставлю на жареху. На ужин Степан будет есть вкусную жареную картошку, с грибами, приправленную домашней сметаной.»
И так радостно ей от собственных мыслей стало, что прибавила она шагу. Скорей бы дома оказаться, да уже грибы чистить, воплощать свои задумки в реалии.
А дома ждут. Дочка Асечка, дитя пяти лет, уже бежит к ней встречать, за ней — бабушка, свекровка Вали, Августина Ивановна.
Валя выдала наидобрейшую улыбку своей «второй матери»:
— Ну как вы, мамушка? Не сильно ли Аська вас утомила? Наверное играть заставила?
Бабушка улыбается радостно:
— Ну. Строили с ней во дворе домик. Заставила меня в нем рыть яму. Говорит, это подполье будет.
— Ммм. А я грибов набрала. Идем покажу, каких.
— Покушай сначала, доченька.
— Сначала грибы почищу, а там и поем. Я ж брала с собой в лес кусок хлебушка…
— А что ты там, хлебушком рази наешься. Пошли в дом, тебе супчика горохового налью.
— Ты что, суп сварила? Когда ж успела, дорогая ты моя мамушка? Ты же моя золотая, от твово супа грех отказываться.
Обе женщины, болтая меж собой без умолку, прошли в дом, забрав с собой Асечку.
И не заметили они, что за ними следит пара глаз с улицы.
***
— Мама, — перед сном Ася шепчет. — У меня что, есть братик?
— Откуда бы, — удивилась Валя. — Ты давай глазки закрывай доченька. Спать надо.
— А бабушка мне сказала что у меня брат есть.
Нахмурилась Валя.
Совсем еще молодой была Валентина, по-девичьи нежные ее пухлые щечки, еще не опали, обтянув остро скулы. Двадцать три года всего. Смотрит Валя во все глаза на дочку, шепчет растерянно:
— Что за брат? А что еще она тебе говорила?
— Мой брат, я его видела.
— Когда, доченька? Где видела? — ухнуло и упало сердце куда-то вниз, в живот. И дрожь по телу.
— А он приходил к нам, пока ты в лесу была.
— Та-а-ак, — покраснела Валентина. — Закрывай глаза и спи, Ася!
Девочка уснула и Валя незамедлительно побежала искать мужа. На улице уже темень.
— Где эта сволота? Якобы на рыбалку в ночь. Ну-ну. Сожрал ужин и убёг. А я, ду-у-ура… Готовлю тут…
Женщина молниеносно накинула на себя кофту, обулась и побежала в ночь. Мать мужа живет на соседней улице, минут за семь добежать можно. Валентина прибежала кажись, за пару.
Подергала дверь — открыто. Хотя никогда себе не позволяла такой дерзости, вбежала без стука в дом.
…Августина Ивановна в доме была не одна: за столом в кухне обнаружились девочка-подросток и мальчик лет восьми. Все они, включая свекровь, вдруг замолчали и опустив головы, словно их застали за каким-то неприличным действием, посмотрели исподлобья на незваную гостью.
— А-а-а-августина Иванна, — судорожно пробормотала Валя. Кое-как совладая со своей яростью. — А где Степа?
Свекровь вытаращила глаза и из ее рук выпал каравай хлеба, который она намеревалась резать.
Никогда прежде Валечка-невестка не называла ее так официально. Только мамушкой кликала… Значит, знак: случилось что-то, — поняла баушка.
— Так на охоте он.
— Разве? — рассердилась Валя. — А мне сказал, что на рыбалке!
— А может и на рыбалке, — спохватилась свекровка. — Да, точно же, он ж сетки взял. Чего это я болтаю.
Валентина кивнула головой:
— Болтаете! Чего вы там наговорили Асе сегодня? Какой у нее, что за «брат»?!
Тут хозяйка дома и вовсе «потерялась». «Ох», — деланно она ухватилась за правую грудь. — Что-то плохо мне. Сердце закололо.
И опала на стул.
— Сердце слева, — проговорила Валя. — Говорите же, мама! Нет? Ну тогда может быть, ты — брат моей Асечки? — повернулась Валентина к мальчику.
— Он — мой брат! — заявила девочка-подросток.
— А вы кто? — прищурила глаза Валя.
— Да это внуки мои. От моей дочки, — забыла про сердце Августина. — Чего ты Валечка, какая-то странная сегодня.
— Это я то странная? Это вы, мамушка! Наговорили моей дочери. Что-то не припомню я, что у вас дочь есть! И на свадьбе ее нашей со Степаном не было! И в фотоальбомах тоже!
— Это мама, мама моя! — сердито выкрикнула девочка. — Никакая она не дочка бабушки! Она была невесткой бабушкиной, как и ты!
***
— Танечка, — обмерла бабушка. — Цветочек мой, не кричи… Ой, да что же вы со мной делаете, детоньки. Всю душу на лоскуты мне рвете сейчас…
Девочку-подростка было не остановить. Сильную обиду на ее юном личике сейчас разглядела Валя.
— Моя мама — тоже папина жена! Так обидно, что ей приходится прятаться!
Валентина еле держалась на ногах, от услышанного. У Степана есть бывшая жена? И даже дети есть? Чего ж он от нее это скрыл? Отчего не рассказал?
Татьяна, девочка-подросток плакала. Крупные слезы катились из ее глаз. Но несмотря на эмоции, девочка «держала лицо» — плечики и шея прямо, бесстрашно смотрит она на Валю.
— А как… Понять твои слова «прячется». Зачем, прячется? От кого?
Ахнула:
— От меня что ли?… Так я разве… монстр?
— Выходи мама! — закричала девочка. — Слышишь?
И она побежала в залу, все — за ней, там девочка дернула за кольцо в полу и открылась дверца подполья.
Валя помнит этот подпол. В нем свекровь закрутки хранит, не дозволяя сваливать картошку с поля. Для картошки у нее второй подпол есть, который в кухне находится.
В подполе горит лампочка. Валентина заглянула в него, под плач свекрови:
— Ну зачем, Танечка? Ой ей ей…
***
— Мама! Мама! — надрывалась Таня. Однако в подполе никого не оказалось. Валентина спустилась вслед за Татьяной, девочка прошла еще вглубь, там в углу дверца оказывается, маленькая. В нее протиснуться можно только маленькому и худому человеку. Валя открыла дверцу и посмотрела: длинный подземный ход вырытый, если только ползком через него.
— Убежала мамка, — расстроилась Татьяна. — Испугалась вас.
***
Валентина вернулась домой молчаливая и вся в слезах.
Некогда ей было расспрашивать обо всем дальше, дома дочь спит одна. Она дверь не стала запирать, думала ненадолго…
«Степан меня обману-у-у-ул! — разрывалось на куски сердце молодой женщины. — Мог бы и рассказать о своей бывшей семье! Неужели бы я не поняла его?!»
Посмотрев на спящую дочь, Валентина прошла в залу. Достала дорожный чемодан и принялась бережно складывать в него вещи. Свои и дочкины. Рано утром они с Асечкой уедут, шестичасовым автобусом.
«Уеду к маме».
Потому что семью нужно строить на доверии, Степан. Скрыл от меня целую семью! Плачущее лицо Танечки так и врезалось в ее память.
Валентина закончила со сбором вещей и легла прямо на застеленное супружеское ложе. Глаз она конечно не сомкнет теперь до утра, так хоть полежать перед дорожкой.
«А свекровь тоже хороша. Скрывала! Я ее мамой второй считала, а она от меня детей Степкиных скрывала, первую невестку в подполе, еще и самого Степку покрывала! Никогда ее не прощу, такое мерзкое предательство, а сама — доча, доченька! Иэх, тьфу!»
А потом мысли потекли в другом русле.
«А почему они там живут, у них что, жилья нет?»
И невольно ахнула: когда Степан свататься приходил, отец Валькин, сразу-же будущему зятю наказал, что выдаст дочь замуж только в том случае, если жениху будет куда ее привести. В дом собственный, и чтобы мать мужа с молодыми не жила!
— Ой, да неужели Степан… Ради женитьбы на мне, прежнюю жену с детьми из этого самого дома — выставил?
Скрипнула половица рядом.
Валентина привстала. И увидела маленькую женскую тень.
— Ай, кто тут?! — испугалась она и вскочив, включила ночник.
***
Злые черные глаза смотрели на нее с укором. Валентина испугалась, побежала в кухню — там есть чем отбиться, если до того дойдет дело. Думала ли она, что в ее жизни наступит такой момент?
Никогда не думала. Женщина прошла за ней. Одета она была неопрятно, волосы длинные неухоженные, очень в стрижке нуждались, к тому же седина видна.
Женщина отвлеклась, когда перевела взгляд на еду. На плите сковорода была, с картошкой и грибами, осталось после ужина. Валя не убрала ее, из соображений: вдруг ночью муж заявится со своей рыбалки и захочет есть.
— Ты кушать хочешь? — вдруг поинтересовалась Валя, увидев как та облизнула губы и сглотнула слюну.
***
…Августина Ивановна словно чувствовала неладное — придя в себя и уложив внуков спать, спешила она в дом к невестке Вале.
Ей сразу хотелось за ней побежать, но плачущую Таню она тоже бросить не могла.
Каково же было удивление женщины, увидевшей, как обе жены сына сидят за столом в кухне и пьют чай.
Августина устало оперлась о косяк двери и посмотрела на обеих. Заметила она и большой дорожный чемодан у двери, поняла все.
— Я сейчас тебе все объясню, Валечка. Прости что сразу не рассказала…
***
Они сидели вдвоем до утра.
Гостья, первая жена Степана уснула сразу же, как наелась.
— Наверное она вошла в дом, пока я бегала до вас, — задумчиво произнесла Валя. И ахнула:
— У меня в доме дочь спала.
— Ну зачем ты так? Она не зверь и не причинит вам вреда.
Августина долго еще сидела и объясняла все, очень расстроенной от услышанного, Вале.
— С ней это случилось после того как родила Коленьку. Сложно понять почему так. Она не сумасшедшая, Валь. Она… особенная. Просто почему-то запила, замкнулась в себе, перестала смотреть за детьми, потом вовсе ушла из дома. Мы к доктору ее возили, тот назначил лечение… Людей обходит стороной, как звереныш, но своих детей очень любит! Душа у меня изболелась за нее, переболела и привыкла уж, к такому положению вещей. А что сделаешь? Степушка хотел увезти ее в город на лечение, но Танечка ни в какую. Она за мать горой. Девочке мать нужна, а мать вот такая… Кольке проще — он больше к отцу привязан.
— Почему она в подполе у вас пряталась?
Свекровь очень смутилась.
— А я знаю, Валечка? Давно его облюбовала. Чуть кто придет, там прячется… Крышка хлоп, и сидит пока гости не уйдут.
— А где же они все живут? — удивилась Валя. — У вас?
— Да нет, у них свой дом есть, неподалеку. Есть бабушка, мать Натальи.
— Странно, что я детей этих не замечала, — проговорила Валя. — В одной деревне живем и не знала что такое под боком происходит.
— А потому что Валечка, у тебя своя дочь маленькая еще, — улыбнулась свекровь. — Ты кроме нее не видишь никого, но так и должно быть.
Валентина еще больше расстроилась:
— Получается, Степан тайком от меня встречается с детьми. И с ней тоже?
— Нет. Наталья его не воспринимает как мужа. Семьи увы, нет уже, как таковой. Эти бедные дети живут сами по себе. Татьяна умница, по хозяйству сама справляется… Ну нет семьи, а тут Степан тебя встретил. Влюбился как пацан. Приезжал потом, о тебе рассказывал, я и поняла, что решил жениться. Да только отец у тебя шибко требовательный: прежде чем тебя замуж отдать, наговорил кучу условий… Одно из условий было — отсутствие бывшей семьи с детьми.
А что касается тебя… То мы решили ничего не говорить тебе, до тех пор пока… Пока Асечка не подрастет.
— Очень плохо что вы решили так, — покачала головой Валя. — Детям и без того несладко, так еще и отец у них — слабак!
***
Валентина была очень зла на супруга, и разбудив рано дочь, ушла на стоянку, там стала ждать автобус.
— Мама, а куда мы едем? — недоумевала дочка. — Мама, мамочка, смотри! Там он, мой братик!
Валя повернула голову туда, куда указывала дочь и увидела мальчика.
— Это братик мой, мы с ним играли вчера, — улыбалась Ася. Девочка помахала приветливо ручкой мальчику, тот грустно улыбнулся в ответ.
Коля просто стоял, глядя на них с опущенной головой. Валя посмотрела на его заросшую густыми волосами головенку, на тени, пролегшие под огромными глазищами мальчугана. На его старенькие трико и сандалии.
— Нет, — развернулась она вместе с чемоданом и дочкой. И кивнула маленькому Николаю: пошли с нами.
***
Со Степаном Валя два месяца не разговаривала, тот спал на сеновале, благо лето стояло. Сама Валя занялась детьми: первым делом сходила в их домишко, познакомилась с матерью Натальи, и убралась так, как убралась бы для самой себя.
Вымыла начисто потолок, побелила печь, помыла окна, пол.
— Собирайтесь, дети. Будете жить с нами.
— А как же мама? — удивилась Танечка. И глаза ее сразу же наполнились слезами.
— Тут ее дом, но если к нам придет, я возражать не стану. Однако сначала мы ее свозим по врачам. Потому что вы, дети, должны заниматься учебой. И перед глазами должен быть пример семьи. А не все это… Честно говоря, не могу обещать вам, что стану вам хорошей матерью. Я не знаю, насколько хватит меня… Но я — постараюсь.
Таня положила ей на плечо руку:
— Я все понимаю, Валя. Мы с Колькой чего только в жизни не повидали уже… Постараемся не обижаться, только я… Не оставлю бабушку с мамой. Я останусь здесь. И еще, простите что кричала на вас. До сих пор не могу поверить что папа бросил маму и женился на вас. Но вы тут ни при чем, кажется…
***
Коля же ушел с Валей.
Хорошенький оказался мальчуган, скромный в мать, в доме главный помощник. Ася радовалась что у нее появился друг и брат, радости девочки не было предела. Да и сам мальчик, к отцу рвался, прямо видно было, что Степана любит.
…Жили не так хорошо как хотелось бы. Но — сносно. Не раз и не два Валентина хотела убежать из дома, но каждый раз останавливали мысли о том, что ей плохо, а этим бедным детям — еще хуже.
Сама Валя в любой момент может вернуться к матери, а Тане с Колей бежать не к кому.
Степан с тех пор как забрали в дом сына от его первого брака, изменился в лучшую сторону. Все начал делать для семьи, завязал с рыбалкой, на вахту устроился и пахал там как конь, чтобы семья его не нуждалась.
Постоянное лечение вернуло Наталью к полноценной жизни. Теперь она могла ходить спокойно по деревне, не прячась от людей, могла ухаживать за собой, за своим домом и садиком с огородом.
Обострения были, чего уж скрывать, были запои… но постепенно сошли на нет, однако всегда печальная и совершенно неулыбающаяся женщина с кучей болячек, просто жила, каждый день приходя к Вале в дом, чтобы повидать Кольку.
Она привыкла и к Вале, всегда кивала ей, и даже как-то подарила подарок — свое фамильное обручальное кольцо. Валентина спрятала его далеко, с намерением передарить Тане, когда та повзрослеет.
И можно сказать, что Наталья счастлива. У нее есть дом, есть дети, рядом мать и свекровь, проведывающая каждый день. И еще есть Валя…