Иру уволили с работы. Точнее попросили уволиться — по собственному желанию. По-хорошему. С компании — все выплаты и компенсации, с вас, Ирина, — заявление на увольнение.
Ирина пришла к начальнику и спросила:
— За что?
Он понял, о чем она, юлить не стал.
— Вы не справлялись с должностными обязанностями, — коротко пояснил начальник.
Ира была готова к такому повороту, положила на стол должностной регламент, уточнила:
— С какими? Из перечисленных?
— Быть сотрудником и быть хорошим сотрудником — разные вещи.
— Ага. Так какие? — Ира подвинула регламент.
— Ирина, давайте я поясню неофициальным языком. Именно то, что вы так свято соблюдаете регламент, а любую просьбу сверху отказываетесь исполнять — и есть главная проблема. Хотя с юридической точки зрения это ваше право, конечно. А мое право, как руководителя — найти человека, который понимает: регламент — это свод правил на случай нормы. Когда всё в порядке, и всё идет своим чередом. Но жизнь — это не хайвей, в ней много выбоин и форс-мажоров, которые в регламентах не пропишешь. И раз я не могу прописать в правилах все форс-мажоры, то хотя бы могу подобрать в команду людей, которые понимают условность этих правил, и гибко реагируют на изменения среды.
— Мы находимся в правовом поле. Вам с юридической точки зрения не за что меня увольнять.
— Я так понимаю, это война? Ирина, давайте я честно: я уже 15 лет на этом месте. Вы не первая, кто бросил мне в лицо перчатку. Видит Бог, я хотел по-хорошему. Но если вы так не хотите, то мы уволим вас по статье. Любой живой человек — не робот. Всегда можно найти способ…
— Это угроза?
— Нет. Изначально это было дружелюбное послание: «Ирина, у нас очевидно не получилось работать в команде. Давай найдем других партнеров: Вы — нового начальника. Я — нового подчинённого». Но если вы не хотите дружелюбно…
Ирина решила подумать. Её знакомый психолог говорил: «Побудь в этом».
Вот она решила побыть в этом.
— Дайте время до понедельника, — попросила она начальника, который жаждал стать бывшим.
Он кивнул.
Ира правда не понимала, что делает не так. Она делает то, что должна. Но не делает больше. Но выходит, что нужно больше? Хоть это «больше» и не прописано в правилах?
Есть такой хороший кейс про два магазина конфет. Конфеты в обоих магазинах стоили примерно одинаково, но дети любили один, а второй — недолюбливали.
Почему?
Потому что в одном магазине ребенок говорил: «Мне 300 грамм конфет», и продавец клал на весы сначала много конфет, ну, грамм 500, а потом «отнимал» конфеты, пока не получалось 300. И ребенок смотрел, как конфет на весах становится всё меньше.
А в другом, любимом магазине, продавец клал на весы мало, 100 грамм, а потом докладывал и докладывал. До трёхсот. И детям нравилось смотреть, как им кладут конфеты, а не отнимают. И они приходили туда, где не отнимают.
Это хитрость. Хотя в итоге и там, и там — 300 грамм леденцов.
Ира понимала, что ей не хватает вот этой жизненной хитрости.
Она просто в лоб всегда: «Я не буду этого делать, это не моя работа».
Потому что бабушка говорила: «Люди, они такие… Только и норовят сесть к тебе на шею и ножки свесить».
Ира берегла шею. А выходит, иногда можно и потерпеть свешенные ножки, надо похитрее быть.
Или надо научиться уворачиваться от прямого отказа, соглашаться, делать, что просят сверх регламента, но плохо, а если начальник не доволен, вдзыхать: «Ну я и не должна это уметь, это ж не моя работа».
И он больше не попросит, и ты ни в чем не виновата. Осталась при своих. Трёхстах граммах конфет.
И шея чистая, никаких чужих ножек свешенных.
Или вообще плюнуть на правила, и молча делать то, что велят. Не анализируя.
И получать ту же зарплату за бОльший, чем в правилах, объём работы?..
Уфф. Как сложно всё.
Ира пришла домой. Уставшая, задумчивая и расстроенная.
Муж лежал на диване и смотрел кино. На полу стояла грязная тарелка и допитая бутылка газировки. Вилка из тарелки выпала, лежала рядом с тарелкой.
Потом он заснет под телевизор, а Ира будет это всё, засохшее, мыть.
— Убери за собой, — сказала она мужу вместо «привет».
— А что ты злая такая пришла? — удивился он.
— Просто убери.
— У меня жена есть, — муж намекнул, что уборка — не его компетенция. Он и так сам себе ужин варганил.
— А у меня муж есть. Который должен меня обеспечивать, всё чинить, на море возить… — проворчала в ответ Ира, раздражение захлестнуло ее с головой, и она вдруг, сама от себя не ожидая, произнесла вслух. — Давай разведемся, а?
— Зачем? Мне нормально, — не понял муж.
— Затем, что быть мужем и быть хорошим мужем — разные истории.
— Я плохой муж?
— Ты не справляешься с должностными обязанностями мужа, — красиво сформулировала Ира.
— Звучит как увольнение.
— Это оно и есть.
— Ого. Я не знал, что муж — это должность.
— Конечно, должность. Семья — это работа. Муж это должность. Жена — это должность. Что ты делаешь на своей должности?
— Не пью, не курю, не изменяю…
— А что-нибудь, что не с частицы «не» начинается?
— Работаю. На дачу тебя вожу.
— Это всё сможет любой другой… сотрудник. Что уникального ты делаешь?
— А ты?
— Ну вот. Когда приходит время отвечать, ты сразу стрелки переводишь.
— Я не знаю, что отвечать на такие вопросы.
— Это и есть ответ. Поэтому и предлагаю: давай разведёмся, — сказала Ира.
Брак — он как работа. Есть регламент. Но он условный. Нужно чувствовать партнера и давать ему «больше».
Больше, чем в регламенте.
Потому что нельзя в регламенте прописать ласку, заботу и романтику.
Они всегда «в уме». Как в примере: пять пишем, три — «в уме».
И если их нет, то партнер чувствует себя как тот ребенок, у которого отобрали конфеты, даже если в кульке у него заказанные триста грамм.
Жизнь — это почти высшая математика, а любовь — пример с огромным количеством неизвестных и переменных.
А ты в ней — ребенок с кульком конфет…
Можно уволиться с работы.
Можно уйти от мужа.
Но уволиться из жизни нельзя.
Надо просыпаться каждый день и работать самим собой.
А какой вы сотрудник, и что делать с регламентом, решать вам…
Ольга Савельева