— Мам, тише! Она же дома, — Артём шептал в трубку, но даже его шёпот звучал натянуто и нервно. — Не кричи, пожалуйста, говори спокойно!
Вера сидела в спальне с книгой, но читать не получалось. Муж вернулся раньше обычного и сразу же спрятался в коридоре с телефоном. Вот уже больше десяти минут оттуда доносилось это тревожное бормотание, и один и тот же скрип половицы был как метроном тревоги.
Подслушивать? Неприлично. Но голос у Артёма был чужой, сорванный. Обычно уравновешенный, он теперь будто срывался — и этот страх передавался по воздуху, как запах дыма перед пожаром.
— Какая разница как?! — прорвалось наружу. — Мам, я всё улажу! Я же обещал… Нет, агент уже приходил. Пока её не было. Приценился. Всё под контролем…
Агент по недвижимости?
Вера села прямо. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в подлокотники.
Что за агент? Зачем? Зачем оценивать их квартиру? Ту самую — её, бабушкину, единственное, что она унаследовала и что принадлежало только ей.
Нет, она, наверное, ослышалась. Не может быть.
Но Артём продолжал, и слова впивались как иглы:
— Вере потом объясню. Всё по-человечески. Она поймёт, куда ей деваться? Главное — перекрыть долг. Время поджимает. Надо быстро…
Книга с грохотом упала на пол.
Вера встала. Ни злости, ни страха. Просто лёд внутри. Подошла к зеркалу, машинально пригладила волосы и вышла в коридор.
Артём стоял спиной, прижимал телефон к уху, как будто хотел спрятаться в нём. Она просто стояла рядом. Ждала.
Он почувствовал. Обернулся.
Лицо побелело. Глаза забегали. Он выглядел как школьник, пойманный на вранье.
— Всё, мам, потом, — буркнул он и сунул телефон в карман. Натянуто улыбнулся. — Верочка, ты чего? С мамой говорил… у неё давление опять скачет, ты же знаешь…
Он потянулся к ней, хотел обнять, но она осталась стоять.
— Артём. — Спокойно, ровно. — Кто этот агент, что смотрел нашу квартиру?
Он моргнул. Молчал.
— Какой агент? Ты о чём?.. Я просто…
— Не ври. — Её голос не повышался, но слова резали. — Я слышала: «агент», «оценка», «долг». И что вы мне потом всё расскажете. Вот это «потом» и наступило.
Он сдался. Опустил плечи. Облокотился о стену.
— Я просто хотел узнать цену. На будущее. Вдруг расширяться будем…
— Расширяться? За счёт моей квартиры? Продать бабушкино наследство, взять ипотеку на тридцать лет? Артём, чьё имя ты боишься произнести? Чей долг?
Он опустил взгляд. Изучал паркет, будто тот подскажет нужные слова.
Вера ждала. Молчание сжимало горло.
— Мамин, — выдохнул он. — Это мамины долги.
— У Людмилы Аркадьевны? — удивилась Вера. Свекровь, та самая, что всех учит считать копейки?
И он начал рассказывать. Признался. Людмила увлеклась ставками. Казино. Сначала играла по мелочи. Потом — втянулась. Проиграла сбережения, залезла в кредиты, микрозаймы. Когда он назвал сумму, Вера едва не села.
— …им звонят, угрожают! — говорил он. — Мы обязаны решить это. Быстро. Только так.
Он подошёл к сути:
— Продадим твою квартиру. Закроем долг. Потом возьмём ипотеку. Купим новую. Даже лучше — в новом доме! Это же шанс, Вера!
Он говорил, будто предлагал отпуск. А она слышала приговор.
Все воспоминания всплыли — бабушка у плиты, школьные уроки на кухне, первое утро с Артёмом в этой квартире.
— А я когда на это согласие дала? — спросила она тихо. — Ты решил, что можно всё продать? За её ошибки?
Артём смотрел, как на чужую. Ждал слёз, истерики. А получил лёд.
— Это моя мама! — выкрикнул он. — Она в беде! Мы же семья! Мы должны!
— Семья — это когда не врут, — сказала она. — А ты и твоя мама — это команда. А я — инструмент?
Он попытался оправдаться. Сказал, что бы всё компенсировал. Работал бы. Выплатил бы.
— Компенсировал? Что — память? Корни? Безопасность? Всё можно заменить деньгами?
Телефон в кармане завибрировал.
«Мама».
Он ответил. Включил громкую связь.
— Ну что, она согласна? — раздался раздражённый голос. — Артём, не тяни! Мне деньги были нужны ещё вчера!
Пауза.
Вера протянула руку:
— Дай трубку.
Он, как во сне, вложил в её ладонь телефон.
— Артём? Ты меня слышишь? — голос резкий. — Что там у тебя? Если не можешь — я сама с ней поговорю!
— Здравствуйте, Людмила Аркадьевна. — Голос Веры был ледяным.
— Вера? Где Артём? Позови его!
— Он занят. Я отвечу. Нет, я не согласна.
— Что значит — не согласна?! Ты понимаешь, в каком мы положении?!
— Да. В каком вы. Это ваш долг. Ваша ответственность. Моя квартира тут ни при чём. Никаких денег не будет. И квартиры тоже.
— Ты разрушаешь семью!
— Семью разрушили вы, когда начали считать чужое — своим. Артём сейчас соберёт вещи и приедет к вам. Вы — партнёры. Вот и решайте.
Она нажала «отбой».
Артём побледнел:
— Ты не можешь так…
— Я могу. И делаю. Мой дом — не ваша собственность. Ты выбрал свою сторону, когда без спроса впустил в неё агента. Теперь — уходи.
Она не смотрела, как он собирался. Просто вернулась в спальню. Подняла книгу.
Через пятнадцать минут — щелчок замка.
Тишина. Свобода.
Её квартира. Её жизнь. Её решение.
Эпилог
Артём ушёл, оставив за собой только запах лосьона и тяжёлый осадок. Вера сидела у окна, вглядываясь в мерцающий город. Мысли были спутанными, но одно ощущение стало ясным: её предали не в один момент — предательство копилось, шаг за шагом, пока не прорвало.
Прошло три недели. Вера сменила замки. Вернула девичью фамилию. Забрала трудовую из фирмы, где работала «за компанию» с мужем, и пошла на собеседование в юридическую практику, где когда-то начинала. Её взяли. Без лишних слов. Без снисходительных взглядов.
На первое заседание она пошла в той самой серой блузке, которую терпеть не могла Артём: «Ты в ней как директор школы». Но именно так она теперь и выглядела — как женщина, которая сама принимает решения.
В один из вечеров ей позвонила Людмила Аркадьевна.
— Вера, ты всё же неправильно поняла. Артём теперь на таблетках, говорит, что ты его бросила.
— Я не бросила, — спокойно ответила Вера. — Он ушёл.
Она отключила телефон и заблокировала номер.
Впервые за много месяцев она не проснулась ночью от тревоги. Ей снилась бабушка — на кухне, с пирогами, с добрыми глазами. И Вера поняла: всё будет хорошо. Она уже сделала главное — выбрала себя.