Всё началось с телефонного разговора, который я услышала три недели назад — случайно.
Роман был уверен, что я ушла за продуктами. Но я забыла дома банковскую карту и вернулась. Дверь открыла тихо — привычка, выработанная за годы рядом с человеком, которого раздражают «неуместные вторжения».
— Аркадий Сергеевич, всё на мази, — говорил Роман, прохаживаясь по комнате. — Понимаю, что риск. Но она ничего не узнает. Документы при вас? Отлично. Завтра в два, там же.
Я застыла в прихожей. Какие ещё документы? Роман всегда был прозрачен в делах — работал снабженцем на мебельной фабрике, приносил домой сорок тысяч и особо не стремился к большему.
— Мама говорит, что сейчас в Бахрейне сезон, — продолжал он. — Пять звёзд, всё включено. Давно хотела туда. Заработала.
Я выглянула из-за стены. Роман стоял спиной, пальцы стискивали телефон. Голос — взвинченный, словно перед крупным выигрышем.
— Деньги сразу после оформления? Отлично. За жену не переживайте, она у меня покладистая, сцены не устраивает.
Жена — это я? «Покладистая»? Я, Галина Шевцова, начальник отдела в таможенной инспекции, человек, который копейку просто так не отпустит?
Я прикрыла дверь и спустилась обратно во двор. Сердце бухало в груди, как в барабане. Документы? Причём тут Бахрейн и его мать, Эмма Аркадьевна? Свекровь в последние месяцы только и твердила о поездках — то Марокко хвалила, то Грецию. Подруги у неё уже всюду побывали, а она — максимум до дачи.
Но на какие средства Бахрейн? Пенсия — минимальная, у Ромы доход скромный.
Я постояла во дворе, придумала, как объяснить возврат, потом поднялась, погремела ключами и громко крикнула:
— Ром, я вернулась! Карту забыла!
— А, ну давай, — спокойно отозвался он.
Ничего подозрительного. Я взяла карту — и ушла. Но мысли уже кружились только вокруг одного — этого звонка.
Аркадий Сергеевич… Где я слышала? А, точно. В нашем округе нотариальную контору ведёт Аркадий Сергеевич Логвинов. Я два года назад оформляла доверенность у него.
Выходит, Роман с нотариусом встречается. И сумма, судя по разговору, приличная — хватит на Бахрейн.
Единственное ценное в семье — квартира в Одессе, доставшаяся мне от тёти Ларисы. Неужели?.. Роман и правда мог решиться?
Вечером я наблюдала. Он ужинал, листал телефон, смотрел футбол. Но иногда — странные взгляды в мою сторону. Будто что-то просчитывает.
— Галь, у тебя ж юбилей? — спросил вдруг.
— Через месяц, двадцать пятого. А что?
— Думаю, отметить бы. Людей пригласим, стол накроем.
Неожиданно. Обычно он и с днём рождения-то еле справлялся.
— Хорошая мысль, — сказала я. — Давно не собирались.
— Ага. А то скажут — скупердяи.
Люди? За одиннадцать лет брака ему было глубоко плевать, кто что скажет.
На следующий день он ушёл как обычно. Но в два дня я увидела его у той самой нотариальной конторы на Авиационной. Я проезжала мимо в служебной машине и отчётливо разглядела его и мужчину в дорогом пальто. Тот самый Аркадий Сергеевич?
Вот и первый поворот. Роман что-то готовит. Но что именно?
Вечером вернулся довольный.
— Как день прошёл? — спрашиваю.
— Всё по плану. С заказчиком встречался.
Соврал. Я видела, где он был.
— А сдача проекта когда?
— Через пару месяцев.
Опять ложь. Сейчас они вообще ничего не строят.
Решила не настаивать. Пока. Но действовать — точно пора.
Я позвонила подруге Инге. Она — секретарь у того самого нотариуса.
— Инга, привет. Слушай, вчера к вам не заходил один? Высокий, тёмноволосый, около сорока?
— Был. Знакомый?
— Сосед. Боюсь, мошенник. Документы оформлять собрался.
— С Геннадием Аркадьевичем общался. Про недвижимость, про Одессу, кажется.
— А какие бумаги?
— Я не вникала. Он сказал, жена согласна продать, но сама не может — работа не отпускает. Доверенность оформить хочет.
Одесса. Значит, речь именно о моей квартире. И он уже придумал, как провернуть всё без меня.
— Имя его помнишь?
— Роман вроде.
Пазл сложился.
Я положила трубку и замерла. Двенадцать лет брака — и вот так.
Квартира от тёти Ларисы, маминой сестры. Она была врачом, скромной и доброй. Завещала жильё мне — единственной, кто её навещал. Сейчас квартира стоила около трех миллионов. На эти деньги и в Бахрейн — легко.
Но квартира — моя. Только моя. Роман к ней не имеет ни малейшего отношения.
Вечером он болтал с матерью:
— Всё, мам, получается. Скоро деньги будут. Смотри отель, какой нравится.
Увидев меня, тут же сменил тему:
— Мама звонила.
— Как она?
— Да всё нормально.
— А про какие деньги речь?
— А, премия будет. Обещали.
Снова ложь. Их фирма в долгах.
Наутро я пошла к Эмме Аркадьевне — под предлогом привезти варенье.
Она встретила меня с радостью:
— Галочка, проходи! Как раз чайник вскипает.
На столе — туристические буклеты. Бахрейн, Эмираты, роскошь.
— Что это у вас?
— Да так… Мечтаю.
Глаза её светились. Уже знала, что поездка состоится.
— А Роман не предлагал вам отдохнуть?
— Да, говорил. Но я — не в тягость…
— Вы ему многое дали. Он у вас замечательный.
— Говорит, к концу месяца всё устроится.
Как раз к моему юбилею.
— А откуда деньги?
— Премию сулят. Говорит, за проект.
И ей — та же легенда.
Вернувшись, я решила — пора искать доказательства. Ключ от его стола, как всегда, лежал в кухонном ящике.
Я подождала, пока он ушёл, и открыла ящик.
Документы лежали аккуратной стопкой. Я достала папку и стала перелистывать — там были копии свидетельства о праве собственности на мою квартиру, выписка из реестра и… черновик доверенности, в котором чётко значилось: Галина Юрьевна Шевцова доверяет Роману Артёмовичу Емельянову право на продажу жилой недвижимости по адресу…
Дальше шёл адрес квартиры в Одессе.
Руки затряслись. Он не просто мечтал — он готовил аферу. Подделать мою подпись, принести «готовую» доверенность — и сделка пройдёт. Если нотариус поверит.
Я аккуратно собрала всё обратно, сделала фотографии на телефон и положила документы на место. Сердце стучало в ушах.
В этот же день я обратилась к знакомому юристу — Валентину, сыну маминой подруги. Рассказала ему всю историю.
Он выслушал и сказал строго:
— Галя, это попытка мошенничества. Даже если он — твой муж, он не имеет права без твоего согласия делать такие шаги. Особенно если собирается подделывать твою подпись. Если хочешь, я могу поговорить с нотариусом напрямую. Предупредим, чтобы не оформлял ничего без личного твоего присутствия.
Я согласилась. Валентин поехал в контору уже на следующий день и нашёл Логвинова.
— Спасибо, что вовремя пришли, — вздохнул Аркадий Сергеевич. — Этот ваш… супруг приходил, уверял, что всё согласовано. Я, честно говоря, сомневался. Лицо нервное, мялся. Но раз вы сами против — оформлять ничего не будем. Более того, я доложу о попытке обмана в коллегию.
Теперь у меня были козыри.
Я не стала устраивать скандал. Нет. Решила дождаться его следующего шага. Пусть думает, что всё идёт по плану.
Через два дня он снова радовался по телефону:
— Мам, ну вот увидишь — скоро всё получится. До конца месяца — точно.
А я в это время готовила заявление о разводе. Без истерик. Просто — точка.
День моего юбилея выдался тёплым. Я надела своё любимое синее платье, накрыла скромный стол — и подала на стол сырники с ванилью. Для себя.
Роман вошёл с огромным букетом и поддельной улыбкой:
— С днём рождения, любимая! Ну что, будем звать гостей?
Я посмотрела на него спокойно и протянула конверт.
— Вот это — тебе. Подарок.
Он открыл. Внутри — копии документов, которые он прятал. И заявление на развод.
Он побледнел.
— Ты… ты всё знала?
— С первого дня. Как только ты позвонил своему «Аркадию Сергеевичу».
Он попытался что-то объяснить — невнятно, сбивчиво. Но я не слушала.
— У тебя неделя, чтобы собрать вещи. Я подала документы. Удачи тебе и маме в Бахрейне. Если, конечно, билеты уже куплены.
Он ушёл. А я осталась. С квартирой. С достоинством. И — с покоем.