Когда мне позвонили из больницы и сообщили, что Андрей умер, я сначала даже не сразу уловила смысл сказанного. Секунды растягивались, как густой сироп, — а потом пришёл холодный удар: всё, брата больше нет.
Мы с ним были не просто семья — мы дышали одним сердцем. С самого детства Андрей защищал меня от любых неприятностей. Он старше на пять лет, умный, уверенный, всегда первый — в учёбе, в жизни, в поступках. А я, Таня, наоборот — тихая, неуверенная, всё время под его защитой.
Потом нас развела жизнь: Андрей переехал в другой город, женился, открыл компанию. Мы созванивались редко — поздравления, короткие разговоры. После смерти родителей именно он поддерживал меня, помогал, когда я осталась без работы. И вдруг — инфаркт, мгновенная смерть.
Похороны организовала его жена Вероника — сильная, но холодная женщина. У них было двое взрослых детей: Кирилл и Алина. На кладбище они стояли отчуждённо. Только Алина вытерла слёзы. Кирилл всё время что-то говорил по телефону, словно избегал смотреть на гроб.
После похорон мы собрались у Вероники. Атмосфера — натянутая, как струна.
— Нужно решить, что делать с его имуществом, — первой сказала она. — Компания, квартира, дача, машина. Всё надо оформить по закону.
Я едва нашла голос:
— Вероника, подожди хоть немного. Мы только простились с ним.
— Время — это хорошо, но документы ждать не станут.
Слова «наследство» и «доля» эхом прокатились по комнате. Я впервые почувствовала — они смотрят на это иначе. Для них это не память, а цифры и проценты.
Через неделю нотариус открыл завещание.
— Согласно документу, всё имущество — дом, бизнес, счета — делится поровну между супругой Вероникой и сестрой Татьяной.
Тишина. Вероника побледнела:
— Как это поровну? У нас дети!
— Завещание подписано им лично, — спокойно ответил нотариус.
Кирилл вскочил:
— Это несправедливо! Мы работали вместе!
Я молчала. Не могла вмешаться в его решение. Вероника посмотрела на меня, будто я отняла у неё жизнь.
Следующие недели стали кошмаром: адвокаты, споры, упрёки.
— Ты бы совесть имела, — бросила она. — Мы тут жили, а ты пришла, чтобы отнять.
Я устала оправдываться. Не хотела чужого. Но отказаться — значило бы предать волю брата.
И вдруг — флешка среди его бумаг. Файл: «Если что-то случится».
На видео Андрей. Улыбается, чуть усталый.
— Таня, если ты это смотришь — значит, я, возможно, не рядом. Не пугайся. Мне пришлось многое скрыть. Возможно, меня хотят убрать. Полине и детям я не могу доверять — слишком многое они скрывают. Но тебе я верю.
Я не могла поверить глазам. Он знал, что в опасности.
Прошёл месяц. Конфликт с Вероникой обострился. Кирилл писал угрозы: «Ты ещё пожалеешь». А Алина звонила тайком:
— Мама сходит с ума, она уверена, что ты всё отняла.
Я обратилась к частному детективу — Глебу Савельеву. Он сказал:
— Бывает, объявляют умершими, а потом всплывают.
Через две недели он позвонил:
— Ваш брат не пересекал границу, но в день смерти его телефон использовался в другом районе. Камера зафиксировала мужчину, похожего на него.
Я оцепенела.
Через три месяца я нашла у двери конверт без подписи. Внутри — фото. Андрей у моря. На обороте — надпись:
«Все показали себя. Спасибо, Таня».
Он жив.
А вскоре — звонок в дверь. На пороге — он. Загорелый, постаревший, но живой.
— Прости, — сказал он. — Это был единственный способ узнать, кому можно доверять. Меня пытались убрать. Я инсценировал смерть. Нужно было увидеть, кто как себя поведёт.
Он показал документы, доказательства обмана жены и сына.
— Ты одна не предала. Спасибо.
Потом всё перевернулось: Вероника и Кирилл оказались под следствием. Андрей продал бизнес и передал деньги на благотворительность. Алина уехала учиться, начав новую жизнь.
Мы с ним стали ближе, чем когда-либо. Готовили вместе, гуляли, вспоминали детство.
Иногда он говорил:
— Иногда нужно исчезнуть, чтобы понять, кто действительно жив.
И я знала — теперь жизнь началась заново. Без лжи, без страха, с чистого листа.