В ординаторскую заглянула медсестра, — Юрий Михайлович, там это…бомж очнулся. —
Доктор поспешил к больному. Он его оперировал, сложная черепно-мозговая травма, не считая перелома руки, двух рёбер, многочисленных синяков и ушибов.
— Как самочувствие? А ещё хотелось бы узнать Ваше имя, фамилию? Нам необходимо Вас как-то записать, — обратился он к пострадавшему.
Пациент пытался сфокусировать взгляд на окружающей действительности, а потом с трудом прошептал, — Я не помню, не знаю… Надо у мамы спросить. Мама знает, мама вчера пекла блинчики, и мы ели их с молоком. —
Доктор понял, что в данный момент больной больше ничего не скажет, и оставил его в покое.
Пациент много спал. Во время бодрствования он лежал с закрытыми глазами и усиленно пытался вспомнить, кто он и откуда?
Память медленно возвращалась…
Сначала почему-то вспомнилось детство. Может быть потому что это были самые светлые и спокойные годы в его жизни?
Он помнил маму. Маму звали Нина. Она была красивая, добрая и весёлая. Мама работала на заводе станочницей, а жили они в общежитии недалеко от завода. Отца у него не было. Почему? Он не знает, у мамы не спрашивал. Подумаешь, невидаль! Многие его друзья росли без отцов.
Потом он вспомнил, как пошёл в первый класс.
— Коленька, вставай! Пора в школу собираться, — разбудила его рано утром мама.
Они с мамой стояли в школьной ограде и ждали, когда учительница назовёт его фамилию. И она назвала её » Ковалёв Коля». Значит его звать Николай, а фамилия Ковалёв!
Дальше пошли тревожные воспоминания.
Коля учился, кажется, в шестом классе, когда мама заболела и её положили в больницу. За ним приглядывала мамина подруга и соседка. В общежитии жили много семейных с детьми.
Коля обрадовался, когда мама вернулась домой. Сначала было всё хорошо, она ходила, потом только лежала, её снова увезли в больницу. Больше Коля маму никогда не видел. На похороны его не взяли, на улице был сильный мороз, а он загрипповал и лежал с высокой температурой.
В детский дом мальчишка попал в 13 лет. В детском доме было плохо. Директора воспитанники звали Лютым. За каждую провинность Лютый запирал мальчишек в холодной и тёмной кладовке, там можно было только стоять или сидеть на полу.
Коле было 15 лет, когда они с другом Саней сбежали из детского дома. Уходили налегке. На улице жаркое лето, лишние вещи не нужны. Пацаны взяли в дорогу только хлеба, сколько могли незаметно стащить из столовой, и бутылку с водой.
Беглецы дошли до ЖД вокзала, надо было уехать подальше, чтобы их не нашли и не вернули обратно. В здание вокзала они не заходили, опасно. На дальнем пути увидели товарный состав, который готовился отойти. Они добежали до него и заскочили в полупустой вагон. На следующий день к вечеру состав остановился. Хлеб был давно съеден, пришлось пассажирам выйти.
Путешественники поняли, что приехали в большой город. На открытом прилавке недалеко от здания вокзала шла бойкая торговля пирожками и прочей выпечкой. В животах у пацанов урчало от голода, а денег не было. Санёк попытался стащить калач с прилавка, но был пойман продавщицей.
— Караул! Грабят! — кричала тётка во весь голос.
Её крик привлёк внимание милиционера.
Милиционер схватил друга за руку и повёл к вокзалу. Санёк успел крикнуть Коле, — Беги! —
И Коля побежал. Больше он друга никогда не видел.
Так началась бездомная жизнь Николая. Года полтора он обитал с местными бомжами в пределах вокзала. Однажды на него обратил внимание мужчина, ожидающий свою электричку. Николай попросил его оставить окурок.
— Что же ты здесь пропадаешь такой молодой и красивый? Поедем ко мне, у меня большое хозяйство, мне работники нужны. Много не обещаю, но будешь сытым и в тепле, платить буду каждый месяц, немного, но стабильно, — предложил мужчина.
Деревенская жизнь Николаю понравилась. И хоть работать приходилось много, но свежий воздух, парное молоко и хорошее питание сделали своё дело. Он окреп, возмужал. Кроме него у хозяина работали три мужичка и две женщины. Они были намного старше Николая.
Всё бы ничего, но только дела у фермера шли не лучшим образом. Он сам был городским и, когда начинал дело, не просчитал всех рисков. Вывезти товар на рынок сложно, там всё уже занято. Получить доступные займы в банках невозможно, и приходилось ему брать кредиты под большие проценты, чтобы закупить топливо, платить сотрудникам и т.д.
Бился, бился хозяин, но всё без толку. Жена закатывала истерики и требовала вернуть её в город. Опять же, новый холдинг недалеко открылся. Он потихоньку прибирал к рукам мелкие фермерские хозяйства. Продал хозяин всё с молотка и распустил своих рабочих.
Николай поехал в город. Деньги кое-какие у него были, а вот документов не было, поэтому он подался на рынок, там документы не требуют. Комнату небольшую снял в коммуналке.
На рынке он познакомился с Розой. Роза торговала в рыбном павильончике. Роза жила с матерью, поэтому с большим удовольствием перебралась к Николаю. Он был счастлив, впервые у него появилась любимая женщина. Правда, она была лет на пять старше и любила выпить, как позже выяснилось, не просто выпить, а крепко выпить.
Влюблённому парню не пришла в голову мысль попытаться бороться с её пагубной привычкой. Наоборот, он сам пристрастился к спиртному.
Дальше всё шло по наклонной. Розу выгнали с работы. Николай тоже всё реже и реже выходил на заработки. Однажды в их комнатёнке появились мать любимой женщины и её сестра. Они забрали Розу и определили в какой-то центр на лечение.
С такого расстройства парень стал пить ещё больше. Всё, что удавалось закалымить, тут же пропивалось. С квартиры его вытурили, и он оказался на улице на многие, многие годы.
Жизнь на улице затягивает. После нескольких лет бродяжничества наступает точка невозврата, когда к нормальной жизни вернуться очень сложно, почти невозможно. И Николай не вернулся бы. Он хорошо чувствовал себя на свалке в районе теплотрассы, без документов и долгосрочных планов, день прошёл и ладно!
Последнее его воспоминание было страшное.
Он собирал на свалке металлом. Его окружили молодые парни, можно сказать подростки, их было очень много… За годы бродяжничества его часто били, но с такой нечеловеческой злобой он столкнулся впервые.
… В больнице Николай лежал долго. Травма головы оказалась серьёзной, у него начались приступы эпилепсии, надо было оформлять инвалидность. Восстановлением документов занялись волонтёры. К счастью, Николай вспомнил название детского дома. Так в 44 года он стал полноправным гражданином своей страны, получил паспорт, медицинский полис.
Волонтёры определили его в негосударственный дом престарелых. Условия содержания, как почти во всех подобных заведениях: 75% от пенсии снимаются на нужды приюта, 25 отдают постояльцам на руки. Моют, готовят, убирают сами — те, кто не немощный и кому позволяет здоровье. За лежащими ухаживает сиделка — сотрудница приюта.
Николай живёт здесь второй год и постоянно удивляется, что на свете так много ненужных людей. Ладно он, безродный бомж со стажем, но здесь живут такие, у которых вполне обеспеченные дети. Только дети даже не навещают своих стариков. От многих отказываются после инсульта и не забирают из больницы. Недавно сын привёз своего неходячего отца и оставил у входа, а на дворе зима!
— Совсем люди озлобились, — думает тоскливо Николай.
Он теперь не пьёт, даже забыл, что когда-то злоупотреблял. Может травма эту память заблокировала?
Николай обнаружил в новом доме обширную библиотеку и много читает. Прочитал «На дне » Горького и улыбнулся про себя, — Какое же это дно? В ночлежке жили, попытались бы они зимой на теплотрассе жить. —
А ещё он каждый день читает молитву за маму, за Розу и за всех обездоленных.