— Коленька, ты меня встретишь? У универсама маршрутка останавливается. У меня пакеты тяжелые…
— Ты немощная? Тебе пенсию должны платить, если немощная! Все женщины, как женщины: продавцами работают, малярами, даже асфальт кладут, и не жалуются! Это ты в кресле сидишь и бумажки перекладываешь, а пакетик подняла и все, переломилась. Донесешь. Тебе нужны физические нагрузки, — поставил он точку.
— Коленька, но я забрала твой шуруповерт из ремонта…
— Он легкий!
— Тяжелый…
— Легкий!
— Коленька…
— Коленька хочет поваляться после смены, а не идти в такую стужу до универсама! Ну, тяжелый этот шуруповерт — и? Просто представь, что это упражнение с гантелями.
— Мне тяжелое еще две недели поднимать запретили. А то швы…
— Что твои швы? Малюсенькие шовчики. Ничего им не сделается. Если б ты родила, то это понятно. Но у тебя-то там ерунда какая-то была.
Он не помнил, с чем ее положили в больницу, потому что ни разу туда не съездил. Зачем? Что, она там сама не полежит?
— В памятке написано…
— На заборе тоже много что написано! Придешь сама. Физические упражнения тебе нужны… а то уже ни во что не влезаешь… а обновлять гардероб мы тебе точно не будем!
Он попадал в точку с этим.
После звонка Вика ощутила себя такой некрасивой… Время поджимало. Вика сегодня припозднилась, пока ходила в мастерскую по ремонту техники, и не попала на свою маршрутку. Другая будет в 21:00, и она же последняя. Кто не успел, тот… тот в пролете и скитается по городу до зари.
— Вы до Осиновки? — к дорожному знаку жался парень.
— До нее.
— Автобус точно будет? Или все, наш поезд ушел? Что у них с расписанием?
Вика сама засомневалась…
— Смотрите по карте, едет он! Подъезжает!
Маршрутка заскользила по извилистой дороге, которой заканчивался районный центр, куда у них все слетались на работу, как пчелы на мед, и которой открывался неблизкий путь до деревни. Через десятки прочих деревенек. Все замело, и видимость была совсем плохая, а Вика тряслась на сидении, в компании парня, что спрашивал про расписание, и придерживала свою поклажу. На горизонте показался поворот на Осиновку. Туда они, съехав с более оживленной трассы, и завернули.
Что-то под капотом затарахтело.
Автобус “квакнул”, и водитель свернул на обочину.
— Приплыли!
Потом он выругался так, что можно было записывать. На всякий пожарный.
— Не знаю, как он, а мы точно “приплыли”, — побледнел парень, — У моей девушки сегодня День рождения, я и так несся с работы, чтобы хоть поздно, но успеть, она у бабушки в гостях, а теперь, видимо, пролетел.
“У меня муж” – подумала Вика.
— Простите, а это очень серьезная поломка? – крикнула Вика.
Водитель уже открыл переднюю пассажирскую дверь и, набросив на себя пуховик, ковырялся в двигателе.
Вику до него не докричалась.
— Я посмотрю, — попутчик тоже отправился к капоту.
Девушка начала подмерзать. Двигатель-то заглох, и даже погреться в автобусе никак.
— Сломались? – суетливо подскочила она, когда вернулся незнакомец.
— Сломались… — констатировал он.
— Или увязли?
— По-моему, еще и увязли. Но причина-то не в этом, не в снегу. Если бы просто увязли, то двигатель бы хоть жужжал.
От страха перед мужем Вика уже путалась в очередности событий.
— Да-да, сначала сломались, потом увязли…
Были бы в городе – не беда. Можно пересесть в другую маршрутку. На трассе тоже не так безнадежно – можно поймать попутку и доехать до места назначения. Немного пришлось бы проторчать на дороге, в стужу, но в течение часа кто-нибудь бы их точно подвез.
Но они уже свернули с трассы.
Они в глуши.
Другой маршрутки сегодня уже не будет, а все, у кого в Осиновке есть свои автомобили, уже дома пьют чай и сидят в интернете. Никто их, бедолаг, на обочине не подхватит.
— Холод-д-дно, — простучала зубами Вика.
У нее даже шапочки нет с собой.
— Сгодится? – парень размотал шарф.
— Н-н-нет, я не приму. Вы тоже замерз-з-зать будете.
— Женщины хуже переносят холод.
Вика намотала этот шарф на шею и голову, согреваясь. Автобус “квакнул” совсем. Водитель, в бессильной злобе, чуть не отломал зеркало.
Их троих подобрал припозднившийся односельчанин, Юра, который поздно отвозил тещу на автовокзал.
Водителя еле оттащили от автобуса.
— Он не заведется! – сказал паренек, — Эвакуатор нужен, чтобы отогнать в сервис, или в автопарках свой сервис… Короче, своим ходом вы отсюда не уедете, и что – будете замерзать? Двигатель не работает. Печка – тоже. В салоне уже минус пятнадцать, скоро будет, как на воздухе, все минус двадцать пять. И вы тут замерзнете. Тут вас и найдут утром.
Водитель, нехотя, залез в машину.
— Вы приютите его? – вполголоса осведомилась Вика.
— Конечно.
— К себе я не могу…
Что будет дома, если она приведет чужака на ночлег, вообразить не сможет даже Стивен Кинг.
У универсама все разошлись.
— Донести ваши сумки? – обеспокоился парень.
— Нет, я сама с ними пройдусь…
Естественно, Коленька был уже начеку. Он, весь настороже, бродил вдоль изгороди, уже проваливаясь в нападавший слой снега. Маячить у забора ему по часу не лень, а дойти до универсама, который в пятнадцать минутах ходьбы – это непосильный труд для работающего человека.
— Где пропадала?! – он высмотрел Вику, когда та, перешагивая через борозды, оставленные какой-то большой машиной, пробиралась к дому.
— Маршрутка поломалась. Что-то там с двигателем, и застряли мы…
— Ясно! – он заскочил в дом.
Сумки у Вики так никто и не забрал. И фонарик унес.
Запинаясь обо все, что плохо лежало, Вика тоже дошла до крыльца. Освещения во дворе у них уж который месяц нет. А, когда шторы в доме задергиваешь, то на улицу не попадает ни капли света.
— Что это на тебе?? – вытаращился он, когда Вика вошла в дом.
— Пальто.
Она как-то неосознанно потрогала воротник драпового пальто, но наткнулась на шерстяной шарф.
— Мне одолжили…
— Он… мужской?! – так выделил это Коленька, словно Вика сделала нечто невообразимое.
— Парень в автобусе, когда похолодало…
— Парень в автобусе?! И я должен клюнуть на это? Слушать твои россказни??! Твое треклятое вранье?!
— Я мерзла! Мы застряли там, на дороге. В минус тридцать. Двигатель заглох. В салоне ледник! Я мерзла!
— Пакет бы намотала! Но ни в каком автобусе ты, конечно же, не была, тебе сюда кто-то подвез, вот и шарф забыл… — метался Коля.
— Под деревней, километрах в 8-9, стоит брошенная маршрутка. Сходи и посмотри, раз не веришь, — спорила Вика, предлагая ему это, конечно, не всерьез.
— А давай-ка ты сама туда сходишь и мне сфотографируешь!
Идти туда в минус тридцать?
— Ни за что.
— А я и спрашивать не буду!
Когда ее выталкивали, Вика зацепилась за трюмо, и Коля ее выпустил, в этой борьбе врезавшись в угол. Он взвыл. Но Вику в покое не оставил. Все это было вымещено на ней.
— Коленька, Коленька, только не… — свекровь, с которой они жили, выбежав в пижаме, пыталась, как подумала Вика, образумить сына и заступиться за невестку, — Не в лицо. По лицу-то сразу все поймут. Будь благоразумнее.
Вика верила, что ее поддержат. Тамара ее не обижала никогда. Если Коля психовал, то могла и прикрикнуть на него, чтобы не напугал жену. Казалось, что у них со свекровью есть понимание, какая-то женская солидарность.
Сегодня все перевернулось.
Тамара впервые застала то, как лупят Вику. Прежде при ней такого не случалось. И тут же переобулась, встав на сторону сына. Вдруг его посадят? Или мужики с поселка с ним за такое здороваться перестанут? Уважение потеряет…
***
— Тебе яичницу с колбаской или с помидорами?
— Со всем.
— Что к чаю? Шарлотку могу испечь, — заискивающе вопрошала Вика, — А вы чего желаете, Тамара? Тосты? Не проста так же Коленька мне тостер преподнес на нашу годовщину.
Этот тостер был не распродан в универсаме еще в прошлом веке. Его Коле так отдали, чтобы от хлама избавиться. И Вика в курсе, конечно. Поразительно только, что тостер оказался рабочим.
— Смотри, мама, а ты все стенала, что надо быть бережнее с женой. Смотри! Повоспитывал ее, как следует, и сразу шелковая стала! – сказал Коля.
— Ну, наверное, и в твоих словах есть доля истины.
— Доля! Вся истина в этом! С вами же, с женщинами, надо строго…
— Конечно.
Тамара в своем отношении к Вике переменилась не только на один, вчерашний, вечер, а насовсем. Теперь это уже не нормальная невестка, а потенциальный срок для ее сына. В чем женщина, как ни странно, но обвиняла саму Вику.
— Не надо было его доводить!
И этим все сказано.
Вика холила и лелеяла их. Все, о чем Коленька мог мечтать, сбывалось наяву. Вика не возражала, не опаздывала с работы, не просила ее встретить, не сердилась, не уставала. Она приносила ему еду к телевизору, чтобы он мог вообще не вставать. Как и его маме, которая тоже впечатлилась и решила тоже получать обслуживание.
— Вик, как в городе с ценами на недвижимость? – невзначай спросил Коля.
— Без изменений. Вероника недавно…
— Засиделся я в этой деревне, — оборвал он, — Работа низкооплачиваемая. Еще и физическая. Хочу в город на офисную работу.
Мотаться туда он, конечно, не будет.
— Да, не для твоего ума и квалификации физический труд, — поддакивала Вика с завидным энтузиазмом.
— О, понимать начала! Надо нам жилье в городе присматривать, а развалюху эту продавать.
Вика его всегда, окольными путями, от этого отговаривала. Ну, какие деньги можно выручить за дом в деревне на отшибе? Земля тут недорогая, а домик у них – не вилла. Наскребут они только на комнату за двадцать верст от нормальных районов. Ипотека барина не устраивает. Он “в долги” не хочет.
— Мне симпатичен твой дом, но… ты мужчина – тебе виднее.
Она намеренно не сказала просто “да”, а подчеркнула, что примет любое его решение, потому что он мужчина.
— Решено! Купим комнату, а потом расширимся.
— Тогда уж и Логан какой тебе возьмем, если деньги останутся, а то такой видный мужчина и до сих пор без машины. Не солидно как-то, — расшаркивалась она.
— Что такого должно было произойти, чтобы жена, на третий год брака, начала выдавать такие умные мысли? Я давно твердил, что без машины-то никуда. Но… не обессудь, но я с тобой временно разведусь. Чтобы имущество при мне осталось, если что, а брачным контрактам я не доверяю.
— Хорошо придумано! Я и не думала зариться на твою собственность, но ты правильно делаешь, что страхуешься. Какой умный у меня муж.
Дом-то дед зарегистрировал на Колю, как на наследника, поэтому спрашивать мнение Тамары Коля не стал. То есть, прислушиваться к нему не стал. Тамара-то свою позицию высказала громко, внятно и на всю деревеньку. Вот все, что она думает про обмен дома на коммуналку.
— Совсем поехал?? Продать дом? Еще и за 80% от стоимости, потому что не терпится уже в городе жить! Вика, хоть ты объясни ему!
— Он мой муж, он лучше знает, Тамара.
— Мам, даже Вика уже поняла, кто должен тут всем заправлять.
Поняла. Вика полюбовалась, как они ставят для свекрови раскладушку в комнате (Тамара уже не разговаривала с Колей), что в бывшей общаге куплена, как Коленька садится в подержанный Логан, который в мастерской стоит больше, чем ездит. Полюбовалась. И съехала.