Едва устроившись напротив, женщина улыбнулась по-матерински и, покачав головой, воскликнула:
— Ну до чего же вы замечательная пара! Глазам приятно смотреть на такую ладность!
Электричка дрогнула и двинулась вперёд, впустив в пропитанный маслом и пылью воздух струю свежего ветра. Взгляд женщины, живой и доброжелательный, всё так же блуждал между двумя молодыми людьми, сидевшими напротив неё. На лице не гасла мягкая, одобрительная улыбка.
— Ведь бывает же, что с первого взгляда видно — люди созданы друг для друга! Уже поженились или пока в планах?
Парень и девушка, сидевшие на противоположных краях трёхместного сиденья, оторвали взгляды от экранов своих гаджетов. Их глаза встретились на миг — удивлённые, растерянные. Оба не поняли, о ком идёт речь, и каждый решил, что женщина говорит не о нём.
— Ах, как же мудро всё устроено, — продолжала она, усаживаясь удобнее. — Две родные души! Светлые, открытые! Такая редкость в наше время!
Слова её повисли в воздухе. Девушка снова уткнулась в телефон, а парень вернулся к планшету, будто отгородившись невидимой стеной. Но попутчицу это, казалось, ничуть не смутило. Устроившись поудобнее, она с любопытством рассматривала молодых, как музейные экспонаты, одобрительно кивая сама себе. И вдруг, будто озарённая догадкой, произнесла:
— А дети у вас наверняка будут — загляденье! Девочка — вылитая мама, копия, а мальчик…
— Мы не пара, — спокойно, но твёрдо перебила девушка.
Она произнесла это тихо, чуть покраснев, и взглянула на соседа. Уголки его губ дрогнули в сдержанной усмешке.
— Да ну, брось, дразнишь меня! — махнула рукой женщина, хитро прищурившись. Но, увидев серьёзное выражение лица девушки, улыбка сошла с её губ. Тогда она перевела взгляд на парня, который наконец оторвался от экрана.
— Не вместе? — переспросила она, будто надеясь услышать опровержение.
Парень лишь качнул головой, окончательно разрушив её иллюзии.
— Эх, зря… — выдохнула она, сцепив руки на груди и уставившись в мутное окно, за которым проносились серые окраины города. — И где вы только глаза держите? Всё наперекосяк!
Если бы не это ворчливое, но цепкое замечание, всё, возможно, так и закончилось бы — короткой встречей в дороге. Но её слова, словно мелкие острые камешки, упали в спокойную воду их безразличия. Любопытство, против их воли, дало первый росток.
В четвёртый раз пробегая глазами одни и те же строчки на экране планшета, он так и не смог уловить смысл написанного. Взгляд сам собой скользнул вбок — к соседке.
«Словно сошла с рекламного плаката. Не в моём вкусе, но… приятно смотреть».
Артём всегда предпочитал брюнеток. Таких, как Лера. Русоволосые, с тёплыми глазами цвета ореха, обычно не вызывали в нём ничего, кроме лёгкого интереса. Тем более он не думал о них в романтическом плане. Но эта… После слов попутчицы почему-то не выходила из головы.
«Какой необычный взгляд. Прямой, открытый, но с искоркой лукавства. И эта привычка сдувать непослушную прядь с лица… Да, красива. И ещё… будто изнутри светится».
Он задержался взглядом чуть дольше, чем стоило, и не успел отвернуться. Их глаза встретились.
Мгновенная улыбка вспыхнула на обоих лицах и тут же угасла.
«Прекрасно. Начало дня — лучше не придумаешь. Электричка и… бородатый очкарик. С чего та дама взяла, что мы пара? Чтобы я — с таким? Нет уж».
Листая ленту в соцсетях, Марина вдруг поймала себя на том, что не видит ничего — только мысль о словах женщины. Она украдкой взглянула на соседа, опасаясь снова пересечься взглядами.
«Ещё подумает, что я ему подмигиваю!»
Но избежать этого не удалось. Их глаза вновь столкнулись. Лёгкая, почти невесомая улыбка мелькнула на его лице. Марина неосознанно ответила тем же.
«А ведь лицо интересное… И взгляд умный, цепкий. Жаль, борода скрывает черты», — пронеслось в голове.
Она дождалась, пока он вновь опустил взгляд, и позволила себе рассмотреть его внимательнее.
«Приятный. Широкоплечий, ухоженный. На вид лет двадцать семь. Наверное, офисный, может, айтишник», — думала она, переводя взгляд на его руки, лежавшие на планшете.
И в этот миг снова не успела отвести глаза. Их взгляды встретились — теперь уже дольше, увереннее.
Улыбки, возникшие на их лицах, стали чуть теплее, почти заинтересованными.
Вагон, скрипнув тормозами, остановился и распахнул двери. Поток людей хлынул наружу, заполнив платформу, залитую вечерним светом. Каждый спешил вырвать у дня последние минуты. В давке Марину буквально вытолкнуло на перрон, тогда как Артём застрял в проходе, зажатый толпой. Он поднялся на цыпочки, выискивая в пёстром потоке знакомый рыжеватый хвостик.
Марина, не сбавляя шага, почти бежала, и сердце её отбивало в такт шагам:
«А вдруг обернётся? Вдруг догонит?»
«Не судьба», — с досадой подумал Артём, пробираясь к выходу и не замечая вокруг никого, похожего на ту девушку. Мысль о случайном знакомстве не отпускала, жгла изнутри. Может, это было лишь бегство от привычного, от усталых отношений с Лерой.
Спустившись в гулкий тоннель метро, Артём вдруг ускорил шаг. Неожиданно даже для самого себя он сорвался с места, преодолел последние метры и втиснулся в закрывающиеся двери хвостового вагона.
И застыл. Она была здесь.
Он наблюдал за ней украдкой уже несколько остановок, пока Марина, почувствовав чей-то взгляд, не подняла глаза. Их взгляды встретились снова — коротко, словно между старых знакомых. Артём улыбнулся, не в силах сдержать радости. Она в ответ кивнула — коротко, но тепло, будто признала его, как соучастника какой-то общей тайны.
Если бы её спросили, зачем она это сделала, — она бы не ответила. Не потому что хотела что-то скрыть, а потому что и сама не понимала. Зачем она вышла на станцию раньше своей? Испугалась? Или просто растерялась от внезапной ясности своих чувств?
Сделав круг по переходу, Марина убедилась, что за ней никто не идёт, и вернулась обратно на перрон.
«Глупая! — ругала она себя. — Испугалась самой себя!»
Эта растерянность теперь казалась смешной и жалкой.
«Идиот!» — мысленно ругался он, кидая камешек в сторону урны. — «Надо было подойти. Надо было выйти вместе! А вдруг это действительно был знак?»
Он добрался до своей станции и, чтобы заглушить чувство досады, зашёл в маленькое кафе у выхода из метро. Горячие бутерброды помогали хоть немного унять странную пустоту, которая грызла его изнутри.
И именно в этот момент они снова встретились.
Он выходил из кафе, доедая последний кусок, когда вдруг остановился, увидев её. Марина, узнав его, застыла на месте с приоткрытым от удивления ртом.
— Вы меня преследуете? — Артём не смог скрыть счастливой усмешки.
— Я? Вас? — Марина даже возмутилась, но без злости. — Как вы могли такое подумать? Дайте пройти, пожалуйста.
— Нет, — ответил он, и на его лице появилась лукавая, мальчишеская улыбка.
— Правда? — её губы тоже тронула улыбка, стирая остатки обиды.
Они бродили по ночному городу до самого рассвета, будто боялись отпустить эту внезапную связь. Казалось, они нашли что-то давно потерянное. Уставшие, но окрылённые, они заснули под утро в дешёвой гостинице, отключив телефоны. Прежний мир остался за дверью.
Он не пришёл на работу, она пропустила лекции.
— Когда все узнают, нам простят этот порыв, — сказал Артём, обнимая Марину за плечи и ставя подпись в заявлении в ЗАГСе.
— Кажется, я сошла с ума, — засмеялась она, глядя на строки, где рядом стояли их имена.
— Мы оба, — отозвался он, и его смех прозвучал облегчённо.
Они расстались у дверей ЗАГСа, договорившись встретиться на выходных — продолжить своё безумие. Но едва минуло несколько минут, как оба почти одновременно включили телефоны. И старая жизнь, тяжёлая и настойчивая, ворвалась обратно — со звонками, сообщениями, тревогами и долгами.
— О чём ты только думала, девочка? Что ты знаешь о нём? Кто он вообще? Какая семья? Какая работа? — мать говорила, не поднимая глаз. — Я не ожидала от тебя такого безрассудства!
Полтора часа Марина сидела на краю дивана, сгорбившись, словно школьница, застуканная за проступком. Она пыталась оправдаться, но слова путались.
— А он? Что он теперь о тебе решит? Познакомились в электричке — и сразу туда! — мать вскинула руку в раздражении.
— Мам, ничего такого… — попыталась начать Марина.
— Неважно! — резко оборвала её мать. — Ты его не знаешь. А он тебя — тем более. Как потом с этим жить?
— Мам, мы просто устали и уснули…
— Наивная! Разве я тебя так учила? — голос дрогнул, и женщина села рядом, устало вытирая глаза.
Марина молча обняла её, чувствуя, как ком подступает к горлу.
— Всё это… словно сон, — прошептала она.
— Заявление нужно забрать, — твёрдо сказала мать, глядя ей в глаза. — Если он действительно хороший — подождёт.
— Может, стоит не спешить? Мы можем узнать друг друга лучше…
— Он тебе нравится? — спросила мать тихо.
Марина отвела взгляд.
— Ещё вчера я бы, наверное, и не заметила его…
— Вот именно! Это помутнение пройдёт, а последствия останутся, — мать обняла её уже мягче.
— Какие последствия? — не сразу поняла Марина.
— Те, о которых потом придётся спрашивать у аптекаря. Смени номер и не звони ему больше.
Марина кивнула, но внутри всё протестовало. Мысли об Артёме не отпускали. Его улыбка, взгляд, голос — всё жило где-то глубоко под кожей.
Не осознавая, чем руководствуется — страхом или надеждой, — она снова вышла на платформу. Держа в пальцах вынутую сим-карту, Марина бросила её на землю и села в следующий поезд.
— Ты меня предал! — Лера не сдерживалась. — После всего, что было… после полутора лет! Ты просто поехал в электричке — и сразу к другой?!
— Я не стал врать, — тихо сказал он. — Рассказал всё как есть.
— И что, мне теперь спасибо сказать? — голос дрожал. — А наши слова? Наши планы? Ты больше не любишь меня?
Она стояла у окна, хрупкая и уставшая. Артём отвёл взгляд.
— Кто она? — спросила Лера глухо. — Где ты её подобрал?
— Хватит. Она просто девушка. Мы похожи. Между нами сразу что-то случилось. Без ссор, без претензий.
— Ты знаешь её меньше суток! — Лера повысила голос. — Может, она всегда так — знакомится в электричках!
— Перестань, — выдохнул он. — Это был мой выбор.
— И что в ней такого, чего нет во мне? — она подошла вплотную, держа его взгляд. — Ответь!
Он не ответил. Лера резко прижалась к нему, требовательно, отчаянно. Их накрыла слепая страсть — последняя попытка удержать разрушенное.
Когда дыхание выровнялось, она тихо спросила:
— Это прощание?
— Прости. Я дурак, — сказал он, доставая из кармана телефон. Вскрыв лоток, он вынул сим-карту и сломал её пополам. — Чтобы не мучиться.
Прошёл месяц.
И Марина, и Артём жили будто на автопилоте — каждый в своём городе, среди привычных людей и дел. Но мысли о той ночи, об их внезапном безумии, не отпускали. Они возвращались в воспоминания, как к запретной мелодии.
Марина вспоминала их прогулку под фонарями, его руку, лёгкую, тёплую, рядом.
«Хотя… он мог бы меня найти. Это ведь несложно. Он знает, где я учусь. Значит… не захотел?» — думала она, прокручивая всё снова и снова.
Артём сидел вечером у окна, глядя на огни города.
«Она знает, где я работаю. Если бы хотела — написала бы. Значит, решила, что всё кончено», — убеждал он себя, но внутри не верил.
Однажды, в день, отмеченный в его календаре как день свадьбы, Артём оказался неподалёку от того самого ЗАГСа. Он принёс документы коллеге и, вместо того чтобы спуститься в метро, пошёл пешком — будто ноги сами выбрали маршрут.
«Просто пройдусь», — подумал он, будто оправдываясь.
Он шёл вдоль аллей, где молодожёны фотографировались среди лепестков и смеха. Всё вокруг казалось чужим и слишком счастливым. Подойдя к ЗАГСу, он сел на скамейку. Толпа вокруг оживлённо гудела — ожидали выхода новой пары.
— Держите, — кто-то протянул ему маленький пакетик с рисом. — Только не сыпьте в лицо невесте, у неё причёска!
Артём машинально кивнул, сжимая пакетик в ладони.
Двери распахнулись, и толпа ожила. Он наугад надорвал уголок и высыпал немного риса на ладонь. И вдруг застыл.
Она стояла по другую сторону людского коридора. Марина.
Тот же взгляд, тот же едва заметный жест — как будто никакого времени между ними и не было.
Он не бросил рис. Просто смотрел.
— Эй, чего стоишь? Бросай! — окликнул его мужчина сбоку. Артём машинально встряхнул руку — и вся горсть посыпалась на голову проходящей невесты.
Смех, возгласы, шум — всё растворилось. Он бросил пустой пакет и шагнул к Марине.
Они остановились друг перед другом. Молчание тянулось бесконечно.
— Прости, — произнесли они одновременно.
Слово прозвучало как ключ, открывший запертую дверь. В нём было всё: и сожаление, и радость, и обещание.
Артём улыбнулся и тихо спросил:
— Паспорт с собой?
Марина кивнула. Слёзы блестели в уголках её глаз, но она не пыталась их скрыть.
Он поднял её на руки, как тогда, в их короткой, почти вымышленной ночи, и направился к дверям.
Незнакомец с пакетами риса снова держал их открытыми.
— Вам повезло, — сказал он, улыбаясь. — Двери сегодня не закрываются.
Артём коротко кивнул, прижимая Марину к себе. И шагнул внутрь.