Илья издавна считался образцом гостеприимства. Его уважали друзья, ценили коллеги и даже дальние знакомые. Казалось, что в его доме всегда тепло, шумно и радостно. Щедрый стол, напитки, непринуждённая атмосфера — всё это приписывали ему. И лишь немногие догадывались, что за этой показной лёгкостью скрывается колоссальная, почти незаметная работа его жены — Анны.
Каждый вечер, подобный этому, начинался одинаково: звонки в дверь, смех, приветствия, шорох пакетов и стук каблуков по плитке. Гости приносили вино, коробки конфет, цветы, а потом с порога растворялись в гостиной, где уже звучали первые тосты. Там был Илья — сияющий, уверенный, хозяин положения. Он наливал домашнее вино в высокие бокалы, травил шутки, разжигал атмосферу, будто артист на сцене.
— Илья, да ты настоящий мастер слова! — восторженно произнёс кто-то, обмахиваясь салфеткой. — У тебя талант собирать людей вокруг!
— Да бросьте вы! — махал рукой Илья, будто скромничая. — Главное, чтобы вы были довольны и сыты!
И в этот момент его взгляд непременно скользил к Анне. Она как раз ставила на стол новый поднос с горячим. Никто не видел, как её руки дрожали от усталости, как по лбу стекал пот. Для гостей она была лишь тенью — «хозяйкой дома», всегда при деле, всегда безмолвной.
На кухне царила совсем иная реальность: раскалённый воздух от духовки, гора кастрюль, липкая столешница, на которой оставались пятна от соусов. Запах жареного лука, чеснока и специй въедался в волосы и одежду. В то время как в гостиной звучал смех и хруст бокалов, в кухне был только гул вытяжки и шум воды.
Анна знала всё о привычках гостей: у Сергея Петрова — аллергия на глютен, у его жены Людмилы — строгая диета, у Коли — особая слабость к мясным блюдам. Для каждого она готовила что-то особенное. Илья же выносил эти блюда с торжественным видом, подмигивал и говорил:
— Это специально для вас! Я же помню!
Гости ахали, благодарили, восхищались его «заботой». Анну же благодарили вскользь, мимоходом, словно официантку.
Она видела, как муж с лёгкостью принимает комплименты за блюда, на которые у неё уходили часы. В их глазах он был «гениальным хозяином». Она же оставалась частью интерьера — необходимой, но незаметной.
Когда последний бокал был опустошён, а двери за гостями захлопнулись, Илья, раскрасневшийся и довольный, достал коньяк.
— Ну что, Анют? Успех! Все в восторге! Сергей чуть не расплакался от счастья, когда я вынес те самые безглютеновые пирожки. Говорит, нигде такого не видел!
Он говорил с воодушевлением, ожидая от неё улыбки, поддержки, хотя бы кивка. Но Анна лишь поставила рюмку на стол и тихо произнесла:
— Я сегодня так и не поела.
В его глазах мелькнула растерянность. Ему и в голову не приходило, что она весь вечер не села за стол.
— Я… не знал, — пробормотал он.
— Конечно, — спокойно ответила она. — Ты не знаешь, где у нас соль. Не знаешь, сколько стоит мясо. Ты просто берёшь готовое и делаешь вид, будто это твой труд.
Эти слова повисли в тишине. Илья впервые ощутил тяжесть её усталости.
Оставшись один, он сидел и смотрел в пустую гостиную. Перед глазами всплывали сцены прошлых лет:
- как Анна, едва стоя на ногах, мыла посуду ночью после очередного застолья;
- как на её день рождения все хвалили его «талант выбирать вино», а она молчала, хотя весь день готовила;
- как её руки, исцарапанные ножом и ожоги от масла, он когда-то назвал «рабочими» в шутку.
Эти воспоминания обрушились лавиной. Илья вдруг понял: её усталые улыбки всегда были сигналом, но он не хотел этого видеть.
Он поднялся и пошёл на кухню. Включил горячую воду, обжёг пальцы. Смешал с холодной, как делала она. Начал мыть тарелки. Сначала всё валилось из рук: губка не пенится, тарелка скользит, вода льётся через край. Через двадцать минут спина заболела, руки стали красными. Но он не останавливался.
Когда кухня засияла, Илья достал телефон и заказал посудомоечную машину, о которой Анна давно просила. Не глядя на цену. Просто нажал «купить».
Анна проснулась и вышла на кухню. Всё сверкало. Каждая кастрюля, каждая ложка были на своём месте. Воздух был свежим, будто и не было вчерашнего застолья. Она коснулась сухого крана и обернулась. В дверях стоял Илья — помятый, невыспавшийся, с тревожным взглядом.
Она посмотрела на него и тихо сказала:
— Спасибо.
И в этом коротком слове было больше признательности, чем во всех тостах и аплодисментах его друзей.
Илья почувствовал, как внутри что-то сдвинулось. Он понял: впереди долгий путь. Прощение нельзя заслужить словами, только делами. Но впервые за долгие годы он был готов идти этим путём.