С родственниками мужа, Николая, у Иры были натянутые отношения, хорошо общалась она только с золовкой и, как ни странно, со свекровью.
Многочисленные двоюродные и троюродные тётушки мужа Иру раздражали своей наглостью и беспардонностью.
Посещать семейные праздники женщина не любила – на каждом обязательно что-то да случилось, без конфликта не обходилось ни разу.
Больше всего раздражало Иру супруга родного дяди Николая — каждый раз встречаясь с невесткой, Елена Станиславовна делала всё, чтобы вывести ту из себя:
— Что-то ты, Ирина, раздобрела, — окидывая жену племянника оценивающим взглядом, говорила Елена Станиславовна, — ограничивать себя в еде, милочка, нужно! Это то за полгода размеров на пять поправишься!
Ира никогда в долгу не оставалась, поэтому всегда находила, что ответить родственнице:
— Забота ваша мне очень приятна, — улыбаясь, говорила Ирина, — вы не переживайте, до вас мне ещё далеко. Я так думаю, размеров двенадцать, не меньше.
А вы как себя чувствуете? Со здоровьем всё хорошо? Выглядите не очень, на лице венки вон видны, давление беспокоит, что ли?
Елена Станиславовна, получив отпор, тут же замолкала, правда, ненадолго – до конца вечера она умудрялась раза три-четыре найти повод и прицепиться к невестке:
— А ты, Ирочка, рецепт этого блюда у хозяйки попроси, пусть она поделится. А то курица у тебя никогда не получается!
Помню, как-то на Пасху мы у вас в гостях были, и ты как раз к столу запечённые окорочка подавала. Я тогда ещё удивилась и подумала: ну как можно испортить такое простое блюдо?
— Ирочка, посмотри, какой Валера воспитанный! Внучок мой! Если хочешь, я попрошу дочку, она с тобой кое-какими секретами поделится.
А ваш Ванька — просто оторви и выбрось, абсолютно неконтролируемый ребёнок.
Мне кажется, вам стоит пересмотреть свои методы воспитания.
Николай молча наблюдал за такими баталиями, с тёткой он уже давно перестал спорить, просто старался не обращать внимания на её болтовню, и жену часто призывал спокойнее реагировать на выпады Елены Станиславовны:
— Ир, да она просто человек такой, понимаешь? Вот охота ей какую-нибудь гадость ввернуть.
Ты что думаешь, она только к тебе цепляется? Да прям. Она ко всем пристаёт, кого перед собой видит!
Мы за столько лет уже привыкли, перестали на неё обращать внимание. С ней работает только тактика игнорирования. Когда отдачи нет, она сама быстро замолкает.
Дочь у Елены Станиславовны была ей под стать, у Иры с ней отношения тоже никак не складывались.
Вера так же, как и маменька, вела себя надменно и при этом нагло – женщина почему-то считала, что родственники обязаны ей во всём помогать, причём бескорыстно и исключительно по доброй воле.
Две недели назад Вера позвонила Ирине с просьбой, которая звучала, правда, как требование:
— Возьмёшь Валеру к себе на 3 дня? Нам с Димой уехать нужно.
— А почему я? — удивилась Ира, — а чего ты ребёнка матери своей, например, не отвезёшь?
— Ей некогда. Мама сейчас активно взялась за своё здоровье, врачи ей посоветовали похудеть минимум на 40 килограмм, чтобы нагрузку на сердце и на ноги снизить.
Она в зал ходит, с диетологом встречается, у неё каждый день теперь по минутам расписан.
— Ну пусть твоя свекровь с Валерой посидит. У меня тоже, Вера, есть свои дела, которые я ради твоего ребёнка отменять не готова.
— Свекровь тоже занята, — раздражённо объяснила Вера, — у нас с ней не очень хорошие отношения, я бы не хотела оставлять на неё ребёнка.
Живёт она в деревне, какие там для семилетнего мальчишки могут быть развлечения?
А как она будет его возить в школу? А забирать оттуда?
— Ну что, у тебя кроме нас больше родственников не нашлось? Которые могли бы присмотреть за ребёнком в твоё отсутствие?
Я Валеру не возьму, Вера, ты уж не обижайся. Я с ним не справлюсь, он никого не слушает. Я не хочу, чтобы твой сын разгромил мне квартиру.
— Я с Валерой поговорю, он будет вести себя прилично. Ира, действительно, кроме тебя обратиться не к кому.
— Да я не могу, Вера, неужели ты не понимаешь? У меня тоже день по минутам расписан, Ваня у меня через день ходит в батутный центр.
Я там, пока он прыгает, рядышком сижу. С кем в это время останется Валера?
Занятия у нас после обеда, он уже к тому моменту со школы возвращается.
— В чём проблема? Пусть идёт вместе с твоим Ванькой на батуты. Отличная идея, как мне кажется. Ребёнок развлечется, с другими детьми пообщается. Ира, ты чего делаешь проблему из такой мелочи?
— А ты оплатить это развлечение? Четыре тысячи рублей полтора часа стоят.
— Ну, заплати за Валерку, а мы потом, когда вернёмся, деньги тебе отдадим. Сейчас пока нет свободных.
Ира Вере отказала, на что навлекла на себя гнев Елены Станиславовны. Вечером тётушка Николая позвонила невестке и высказала своё недовольство:
— Разве родственники так поступают? К тебе за помощью обратились, а ты нос воротишь!
Пришлось мне из-за тебя занятия в фитнес-зале отменять и консультации с диетологом переносить. Вера так на тебя рассчитывала, а ты по-хамски к ней отнеслась!
Ира лишний раз порадовалась тому, что отказала и Вере, и её матери. Может быть, теперь к ней перестанут обращаться с разного рода просьбами и наконец-то оставят их семью в покое?
***
Три дня назад Ире позвонила свекровь и предупредила:
— Ириш, двадцать третьего числа все собираемся на нашей даче. Ты не забыла, что у твоего свекра день рождения?
— Нет, конечно, не забыла, Марина Алексеевна. Мы обязательно будем. Скажите, пожалуйста, а все родственники приглашены?
— К сожалению, — пробурчала Марина Алексеевна, — Ленку я изначально звать не собиралась, думала, что в кой-то веке праздник пройдёт спокойно, без ругани, но нет!
Ленка мне позвонила и сказала, что двадцать третьего вечером на дачу они прибудут в полном составе! Кто-то из родственников, видимо, донёс.
— Даааа, жаль, — протянула Ира, — нужно начинать морально готовиться к празднику уже сейчас.
Я вообще, Марина Алексеевна, подумываю о том, чтобы успокоительные пить начать за несколько дней до встречи с Еленой Станиславовной. Я её не выдерживаю!
— Да, человека она своеобразный, — согласилась с невесткой Марина Алексеевна, — ладно, как-нибудь потерпим. Всё-таки муж Ленки — родной брат моего супруга. С одной стороны, как не пригласить?
Дача у Марины Алексеевны была просто огромной — в просторной гостиной поместились 25 человек, ещё осталось место для танцев.
Елена Станиславовна на день рождения брата мужа прибыла в окружении дочери, зятя, супруга.
Были и дети Веры — семилетний Валера и годовалая Серафима. Ребята быстро поели и убежали играть, а взрослые неспешно вели беседы за столом, разбившись на небольшие группки.
Ира поглядывала за Ваней, периодически делая ему замечания:
— Сынок, не бегай. Не дай Бог, что-нибудь уронишь. И не кричи громко.
— Ваня, пожалуйста, положи на место эту вазу. Бабушка расстроится, если ты её разобьёшь.
Вера за своим старшим Валерой не смотрела вообще – ребёнок, воспитанный в условиях вседозволенности, вёл себя развязно, бегал по комнатам, хватал чужие телефоны, пытался дотянуться до фарфоровых фигурок, стоящих на верхней полке стенки.
Марина Алексеевна первое время терпела, а потом принялась сама делать замечание Валере, но тот на них никак не реагировал:
— Вера, скажи сыну, чтобы он ногами на спинку кресла не вставал. Упадёт, не дай Бог, ударится, потом мы в случившемся виноватыми останемся.
— Я, Марина Алексеевна, сыну замечаний не делаю. Мы с мужем детей воспитываем по специальной американской методики — до 10 лет ребёнку нельзя делать никаких замечаний вообще, ему нужно позволять абсолютно всё.
Зато после 10 к ребёнку стоит относиться, как к своему подчинённому — он должен выполнять всё, что скажут ему родители.
— Ну-ну, — протянула Марина Алексеевна, — а где гарантия, что после 10 лет он окончательно вам на шею не сядет?
Кто сказал, что разбалованный ребёнок вдруг внезапно станет вас слушаться?
Ну да ладно, не моё это дело. Приглядывай за сыном, смотри, чтобы не упал.
Вера, державшая на руках дочку, скривилась. Она опустила малышку на пол и сказала старшему сыну:
— Валер, возьми Симу. Поиграй с ней немного, я хоть поем.
Маленькая Серафима только-только научилась ходить, поэтому на ножках стояла неустойчиво. Ваня, сын Иры, расшалившись, побежал к столу и засмотревшись куда-то в сторону, легонько не специально зацепил маленькую Симу бедром.
Малышка шлёпнулась на попу и удивлённо уставилась на Ваню. Мальчик хотел помочь Симе встать, протянул к ней руки, как вдруг подскочила Елена Станиславовна и со всей силы отвесила Ване подзатыльник.
Ира замерла, сын от боли и обиды тут же расплакался:
— Ты что под ноги не смотришь? — заорала Елена Станиславовна, — что носишься по дому? Чуть ребёнка мне не зашиб!
Ирка, хватит еду уничтожать! Поднимись наконец-то из-за стола и утихомирь своего ребёнка!
Вместо Иры встал Николай. Он подошёл к сыну, взял его на руки и вплотную приблизился к Елене Станиславовне:
— Ещё раз ты на моего ребёнка поднимешь руку, я тебе её в трёх местах сломаю. Поняла?
Елена Станиславовна, не ожидавшая от племянника таких слов, осталась стоять с открытым ртом.
Ступор через несколько минут спал, и женщина закатила хозяевам дачи истерику:
— Немедленно отвезите меня домой! Немедленно, я сказала! Это что за отношение? Почему Колька позволяет себе говорить мне такие вещи? Я хочу домой, отвезите меня кто-нибудь!
Ни владельцы дачи, ни другие гости даже не пошевелились. Елена Станиславовна видя, что на неё никто не обращает внимания, резко успокоилась и снова вернулась на своё место.
Праздник продолжился, гости веселились, и только Елена Станиславовна молча сидела за столом и наблюдала за происходящим.
Уезжая домой, женщина торжественно пообещала Марине Алексеевне и её супругу больше никогда не приезжать на дачу.
От Николая тетка требовала публичных извинений, но тот лишь усмехнулся. Никто из присутствующих не занял сторону Елены Станиславовны, даже собственный супруг ее укорил.
С родственниками после этого случая пенсионерка не общается — она обиделась на всех, кто был на празднике.