Тридцать первое декабря. Шесть вечера.
Алиса задержалась перед зеркалом в ванной, накручивая прядь за прядью. Плойка тихо потрескивала, локоны ложились аккуратно, словно подчиняясь заранее продуманному плану. Она редко позволяла себе такие причёски — только когда событие казалось действительно важным. Платье уже было на ней, ткань холодила кожу, подчёркивая спину. Макияж почти завершён — оставались глаза и серьги, те самые, с зелёными камнями, которые подарила мать на её двадцать шестой день рождения.
Макс находился в комнате. Он листал что-то в телефоне, иногда усмехался, будто читал чужие шутки. Переодеваться он не спешил — домашние штаны, растянутая футболка. Хотя выходить нужно было меньше чем через час.
— Макс, — позвала она, не повышая голоса. — Ты вообще собираешься?
— Да успею, — отозвался он лениво. — Мне пять минут.
Эти «пять минут» сопровождали их всё совместное время. Пять минут — одеться. Пять минут — умыться. Пять минут — и он готов. А она тратила часы: выбирала, примеряла, сомневалась. Но сегодня это не имело значения. Главное — вечер. Главное — конверт в сумке, который она положила туда ещё утром, несколько раз проверив.
Без двадцати семь.
Алиса опустилась на пуфик, надела туфли — новые, устойчивые, с низким каблуком. В её положении рисковать не стоило, хотя срок был ещё слишком мал, чтобы что-то выдавало перемены. Она открыла сумку: телефон, помада, кошелёк, конверт. Всё было на месте.
— Макс.
— Иду.
Он появился в коридоре всё в том же виде.
— Ты сегодня красивая, — бросил он, мельком скользнув взглядом. — Новое платье?
Она молча кивнула. Он видел его уже несколько раз — когда она принесла покупку домой, когда подбирала обувь, когда советовалась насчёт украшений. Он каждый раз соглашался, хвалил. Но не запоминал.
— Такси подъедет через сорок минут, — напомнила она. — Ты точно успеешь?
— Без проблем.
Она прошла на кухню — проверить плиту. Привычка, над которой он всегда подшучивал. Газ был выключен, окно закрыто. Внезапно её посетила мысль: когда появится ребёнок, они могли бы завести кота. Детям полезно расти рядом с животными.
Она налила воды, сделала глоток. Пить не хотелось, просто нужно было чем-то занять руки. Внизу живота тянуло — то ли от напряжения, то ли от новой, пока ещё неосознанной жизни внутри.
И именно в этот момент раздался звонок в дверь.
Алиса застыла.
— Ты кого-то ждёшь? — спросила она.
Ответа не было. Она услышала, как Макс прошёл по коридору, как щёлкнул замок, как распахнулась дверь.
— О! Вот это да!
Голос Макса звучал оживлённо, даже радостно — так, как она давно от него не слышала.
— С наступающим, дружище!
Это был Илья. Она узнала его сразу — по громкому, уверенно растянутому голосу, по привычке говорить так, будто всё пространство принадлежит ему.
— Проходите, ну что вы! Алиса, иди сюда!
Она аккуратно поставила чашку на стол и вышла в прихожую.
На пороге стояли двое. Илья — в пуховике, с бутылкой шампанского. За ним — Соня, его жена, с чехлом от гитары и пакетом с продуктами. Она улыбалась, но улыбка выглядела натянутой, словно она сама сомневалась, правильно ли они сюда пришли.
— Привет! — Илья шагнул внутрь, наполняя прихожую запахом мороза. — С праздником! Ты потрясающе выглядишь!
Алиса ничего не ответила. Она смотрела на Макса. Он сиял. Был расслаблен, доволен, словно всё происходящее — именно то, чего он хотел.
— Раздевайтесь, — суетился он. — Алиса, у нас найдётся что-нибудь на стол? Они же с дороги.
Она сжала губы.
— Макс, — сказала она негромко. — Можно тебя на минуту?
Кухня. Дверь прикрыта, но не плотно. Из коридора доносился голос Ильи, объясняющего Соне, куда лучше повесить куртку.
— У нас бронь, — сказала она. — Через час.
Он посмотрел на неё, и на лице появилось знакомое выражение — виноватое, просящее, чуть загнанное. То самое, которое она видела бесчисленное количество раз.
— Я подумал, что мы как-нибудь совместим, — пробормотал он. — Может, они пойдут с нами?
— Стол рассчитан на двоих. Я заказывала его месяц назад.
— Ну, вдруг можно добавить места…
— В новогоднюю ночь? За час до полуночи?
Он опустил взгляд.
— Когда ты узнал, что они приедут? — спросила она.
Пауза.
— Илья писал… недели две назад.
Две недели. Он знал и молчал.
Что-то тяжёлое сдвинулось у неё внутри. То, что давно лежало и к чему она привыкла.
— Почему ты мне не сказал?
— Я надеялся, что всё как-то решится само…
— Но не решилось.
Она посмотрела на него и всё поняла. Как он не захотел никого расстраивать. Как отложил разговор. Как ждал, что проблема исчезнет сама.
— Позвони в ресторан, — сказала она. — Предупреди, что мы задержимся. Потом объясни друзьям, что у нас планы.
Он молчал.
— Они же приехали… — наконец сказал он. — Неловко их выгонять.
— А со мной так поступать не неловко?
Он развёл руками.
Алиса сняла фартук с крючка и аккуратно повесила обратно.
— Я ухожу, — сказала она.
Он улыбнулся, облегчённо.
— Вот и хорошо, я знал, что ты поймёшь…
— Я ухожу одна.
Она прошла в комнату, взяла пальто, сумку. В коридоре столкнулась с Соней.
— Ты куда? — растерянно спросила та.
— Хорошего Нового года.
На лестничной площадке было холодно и пахло пылью. Макс вышел следом почти сразу — слишком быстро для человека, который «всё контролирует».
— Ты что вообще делаешь?! — процедил он, понизив голос. — Устраиваешь спектакль из ничего!
Алиса нажала кнопку вызова лифта.
— Это не ничего.
— Да перестань! — он раздражённо взмахнул рукой. — Просто друзья заехали. Что тут такого?
— Ты знал о них две недели.
Он замолчал.
— Ты мог сказать. Мне. Им. Ресторану. Ты не сделал ни одного выбора — и всё решил за меня.
Лифт где-то внизу глухо заурчал.
— Ты моя жена, — сказал он с нажимом. — Ты должна понимать.
— Я понимала три года.
Дверь квартиры распахнулась, на площадку выглянул Илья.
— Эй, вы чего тут? — весело крикнул он. — Давайте назад, мы уже бутылку открыли!
Макс обернулся на секунду. Этого хватило.
Лифт остановился, двери разошлись.
— Ты можешь поехать со мной, — спокойно сказала Алиса. — Бронь ещё действует.
Он колебался. Долго — по меркам секунды. Слишком долго.
— Ну не сейчас же… — пробормотал он.
Она нажала кнопку первого этажа.
— Тогда всё.
Двери сомкнулись.
Такси стояло у подъезда. Водитель — молодой, в красной шапке — обернулся и улыбнулся:
— С наступающим! Куда?
Она назвала адрес Лены.
Машина тронулась. Город светился — гирлянды, витрины, люди с пакетами. В животе тянуло сильнее, и она машинально положила ладонь ниже пупка.
Телефон завибрировал.
— Алиска, ты где? — Лена говорила быстро. — Ты написала странно.
— Еду к тебе. Можно?
— Конечно. Что случилось? Он опять?
— Потом.
— Хорошо. Я жду.
Она убрала телефон и посмотрела в сумку. Конверт был там. Белый, с ёлкой.
Она закрыла сумку.
У Лены пахло мандаринами и корицей. Старый дом, высокие потолки, окна на бульвар.
— Ты в платье, — сказала Лена, осматривая её. — Значит, он всё испортил.
Алиса села на диван.
— Сделай мне чай.
— Тебе бы что покрепче…
— Мне нельзя.
Лена застыла.
— В смысле?
Алиса достала открытку и положила на стол.
Подруга открыла конверт. Долго молчала.
— Ты хотела ему?
— Да.
— А теперь?
— Теперь — не знаю.
Лена обняла её — крепко, без слов.
— Рассказывай.
И Алиса рассказала. Всё.
— Он знал, — сказала она в конце. — И промолчал.
— Потому что ему удобнее молчать, — ответила Лена. — С тобой.
Телефон зазвонил. Потом ещё раз. И ещё.
— Не бери.
— Не буду.
Первого января она проснулась от солнца. На экране — двадцать три пропущенных.
Сообщения шли волнами:
сначала злость,
потом извинения,
потом торг.
Она закрыла телефон.
Пришло сообщение с незнакомого номера.
«Алиса, это Соня. Прости. Я не знала, что он тебе не сказал».
Она сохранила сообщение. Не ответила.
Третьего января она вернулась за вещами.
Макс сидел на диване. Комната выглядела запущенной.
— Я хочу развода, — сказала она.
— Из-за вечера? — усмехнулся он. — Ты серьёзно?
— Из-за всего.
— Я нормальный муж!
— Ты — удобный муж. Для себя.
— Ты истеришь.
— Я беременна.
Он замер.
— Что?
— Я беременна. Три месяца.
— Это всё меняет!
— Нет. Это просто вскрывает правду.
— Мы семья!
— Ты никогда не выбирал меня.
Она начала собирать вещи.
— Ты не имеешь права!
— Имею.
Месяц спустя Алиса сидела в своей новой квартире. Маленькой, но тихой.
Документы лежали стопкой.
Развод.
Справка.
Договор аренды.
И открытка.
Она положила руку на живот.
— Мы справимся, — сказала она вслух.
И впервые за долгое время это было правдой.