— Да это же просто возмутительно! — пронзительно вскрикнула женщина.
Я не сразу сообразила, в чём дело. Этот голос — резкий, визгливый, до невозможности знакомый — доносился откуда-то со стороны кухни. Из той части квартиры, которая в состоянии полусна представлялась мне отдельной галактикой, заселённой исключительно липкими тарелками и уставшими салатниками с остатками «Оливье».
— Лидия, ты только взгляни! Ты это видишь?! — продолжали негодовать из кухни.
Я приоткрыла один глаз. Потолок плавно покачивался, будто палуба лайнера, хотя дальше маршрутки я в жизни не плавала. Рядом сопел Игорь, перекинув руку мне на талию и во сне причмокивая, как ребёнок.
— Вот так они и существуют! — не унимался голос. — Вот она, нынешняя молодёжь! Ни порядка, ни ума — а туда же, семью строить!
Это была Валентина Сергеевна. Моя свекровь. Разумеется, с ключами от нашей квартиры. И находилась она сейчас на моей кухне. Первого января. В девять тридцать утра.
Я распахнула второй глаз и резко села, отчего в голове противно застучало.
— Игорь, — я тронула мужа за плечо. — Подъём. Там твоя мама.
Он что-то пробормотал, повернулся к стене и натянул одеяло на голову.
Поняв, что оборону придётся держать в одиночку, я набросила халат и вышла в коридор.
На кухне царил хаос. Впрочем, он поселился там ещё с ночи. Последние гости разошлись около трёх, а на уборку у меня просто не осталось сил. Картина, надо признать, была удручающая.
Раковина была забита тарелками, между которыми торчали бокалы с матовым налётом засохшего вина.
Валентина Сергеевна возвышалась посреди этого бедлама с видом ветхозаветной пророчицы, а рядом суетилась незнакомая женщина — миниатюрная, круглая, в вязаной шапке ядовито-жёлтого цвета, совершенно не подходящего её возрасту.
— С праздником, — произнесла я. — Чем обязаны столь раннему визиту?
— Раннему?! — всплеснула руками свекровь. — Да ты на часы посмотри! Половина десятого! Я в твои годы к этому времени уже полквартиры отдраивала!
Я предпочла не отвечать. Вступать в перепалку с раскалывающейся головой было выше моих сил.
Женщина в жёлтой шапке сжала губы и обменялась со свекровью понимающим взглядом — тем самым, заговорщическим, каким смотрят люди, объединённые презрением к чужой несостоятельности.
— Это Маргарита Ивановна, — наконец сообщила Валентина Сергеевна, — моя сослуживица. Мы решили заехать поздравить, а тут…
Она замолчала и выразительно обвела рукой кухню.
— Вот это всё.
Жест был исполнен такого трагизма, словно перед нами были не грязные тарелки, а останки древнего города.
— Ничего, Валечка, — пропела Маргарита Ивановна с той приторной мягкостью, от которой сводит скулы. — Мы сейчас быстренько порядок наведём. Молодые ведь, не приучены…
И она ловко стянула перчатки, обнажив короткие пальцы с острыми ногтями.
— Не стоит, — сказала я, глядя на них. — Правда, не нужно.
— Как это не нужно? — удивилась свекровь. — Ты вообще видишь, что здесь происходит? Или тебе нравится? Хотя тебе, может, и всё равно, но Игорёк в таком жить не обязан!
Игорь, между прочим, был тридцатидвухлетним мужчиной и в данный момент мирно спал, пока я отражала вторжение. Но помощь его была необходима. Срочно.
Я развернулась и направилась в спальню.
— Игорь! — я решительно стащила с него одеяло. — Вставай. Сейчас же.
Он приподнялся, щурясь и протирая лицо.
— Что случилось? — буркнул он.
— Случилась твоя мама, — сказала я. — Она на кухне. И с ней какая-то Маргарита. Мне уже устроили лекцию про немытую посуду.
— Какая ещё Маргарита?.. Мама?! Сейчас?!
— Нет, прошлой зимой, — устало ответила я. — Конечно сейчас. Я своё уже выслушала. Теперь твоя очередь. Иди и скажи ей, чтобы они уехали.
Игорь тяжело выдохнул.
— Алина, ну… — начал он. — Она, наверное, просто поздравить хотела. Может, и правда, надо было вчера убрать…
И вот тут меня накрыло.
— Правда?! — сорвалась я. — Игорь, она вваливается в наш дом первого января без предупреждения — и она при этом права?!
— Ну она же моя мать…
— И что?!
Он опустил взгляд. Сидел на кровати в майке и трусах, с опухшими глазами, и молчал.
— Отлично, — спокойно сказала я. — Раз она права — иди и мой посуду.
— В смысле?
— В прямом. Вставай и иди. Раз чистота так важна, покажи пример. Это же у вас семейное.
Он хотел возразить, но я уже вытолкнула его в коридор — босого, сонного и совершенно растерянного.
Валентина Сергеевна всплеснула руками, увидев его.
— Игорёк! Ты что в таком виде?! Хоть бы тапочки надел, простудишься!
— Не простужусь, — буркнул он. — Мам, ты можешь объяснить, что вы тут делаете?
— Мы вас поздравить пришли!
— В девять утра? После новогодней ночи?
Я вошла следом и увидела, как он берёт из раковины первый бокал и включает воду.
— Игорь! — свекровь зыркнула на меня и дёрнула его за руку. — Немедленно поставь! Это Алина должна…
— Алина вчера готовила и накрывала, — спокойно сказал он. — Сегодня она отдыхает. Имеет право.
Маргарита Ивановна наконец не выдержала:
— Это что же делается?! Мужика к мойке поставили?!
— Это делается так, — ответила я, — что в праздники люди отдыхают. Вас никто не звал, а поздравить можно было и по телефону.
Свекровь застыла. Маргарита Ивановна что-то прошипела и потянула её к выходу.
— Пойдём, Валя. Раз помощь не нужна — значит, не нужна.
Дверь хлопнула. По лестнице застучали каблуки — лифт, разумеется, не работал.
Игорь стоял у раковины с тарелкой в руках и смотрел на меня с изумлением.
— Это вообще что было? — спросил он.
— Хороший вопрос, — усмехнулась я.
— А эта Маргарита… Я её впервые вижу.
— Отголосок старого года, — зевнула я. — Может, помочь?
— Не надо, справлюсь.
Он продолжил мыть посуду, а я вернулась в спальню досыпать.
Позже свекровь прислала мне голосовое с длинным перечнем претензий и пожеланием «наконец научиться жить по-человечески».
Я не ответила. Зато вскоре мы сменили замки.