— Чужих детей не бывает, баба Маша! — с горячностью заявила Оля, щурясь так, будто каждое её слово должно быть высечено на камне.
— Вот ещё! — с ехидцей парировала Анна Ивановна, откидывая седую прядь назад. — Насмотришься глупостей по телевизору — потом очнёшься, да будет уже поздно!
Внучка собиралась замуж за мужчину не одинокого, а с «довеском»: после развода его пятнадцатилетняя дочь Светка осталась жить с улыбчивым Сергеем Павловичем.
— А может, мать её попросту отказалась от этой девицы? — с прищуром бросила догадку старушка. — Ты бы хоть присмотрелась к ней повнимательнее, а не вслепую в омут!
— Так я уже видела её, баба! — раздражённо отозвалась Оля. — Самая обычная, зажатая, нелюдимая школьница!
Жена у Сергея, к слову, оказалась легкомысленной дамочкой: бросила семью и укатила с новым кавалером. Вот и жили отец с дочкой вдвоём: девчонке-то ещё даже паспорта толком не дали.
— Ну-ну… Блажен, кто верит в чудеса! — вздохнула Анна Ивановна, покачав головой.
Свадьба вышла стандартная: шумная, со столами «ломящимися от салатов», с неумолкаемой ведущей и хриплым хором «Горько!».
Для Оли это был второй поход в ЗАГС: первый союз распался через пару месяцев, детей там не было. Тогда Анна Ивановна ещё говорила:
— Налетела страсть, а с ней и беда пришла! Притормози, внучка, куда же ты летишь?
Но Оля слушать не стала: даже кредит оформила на себя, чтобы оплатить праздник — ведь у двадцатитрёхлетнего Серёжи репутация в банке уже была подпорчена.
Родители, в знак протеста, за свадебный стол не пришли. И оказались правы: брак продержался всего два месяца, а кредит Оля выплачивала почти год.
После того она два года обходила мужчин стороной. Но, встретив Сергея Павловича с открытой улыбкой, снова влюбилась.
После росписи муж и его дочь перебрались в квартиру Оли, подаренную ей заботливой бабушкой ещё до свадьбы. Так девушка превратилась не только в жену, но и в мачеху для угловатой, замкнутой Светки.
— Отправь её к матери Сергея! — советовала Кира, лучшая подруга. — Она тебе испортит жизнь — и не только медовый месяц!
— Я выдержу, — с упрямой улыбкой отвечала Оля.
— Но зачем тебе эта обуза? — удивлялась Кира. — Роди своего, воспитывай. А тут чужая девчонка с непонятной наследственностью. Вдруг у неё гены вылезут — и что тогда?
— Вот если вылезут, тогда и буду думать! — смеялась Оля, отмахиваясь.
Первые месяцы прошли спокойно: Света сидела тише воды, ниже травы. Новая школа, кружок танцев — всё вроде складывалось.
Молодую Олю (25 лет) и её падчерицу (15 лет) часто принимали за сестёр. Оле это льстило, а девчонку раздражало: та морщилась, но молчала.
— Да нормальная она! — делилась Оля с подругами. — Без выкрутасов. У меня в садике детки похлеще бывают: то натворят, то наговорят такого, что хоть стой, хоть падай. А тут всё тихо.
Действительно, жизнь текла спокойно: у обоих работа, крыша над головой. По нынешним меркам — редкая удача.
Потом у супругов появился сын Артём.
— Вот, гляди — принесли тебе братика! — сказал отец, протягивая к дочери розовый свёрток.
Светка скривилась: будь это двадцатилетний красавец-качок, ещё куда ни шло. А тут — сморщенный кулёк от чужой тётки!
Открытой ненависти не показывала, но и любви ни к брату, ни к мачехе не проявляла.
Оля же изо всех сил старалась: ведь девочка была дочерью любимого мужчины.
Только сам мужчина постепенно отдалялся: переработки, командировки. Оле было некогда разбираться — сын рос беспокойным.
Помогала в основном бабушка — бойкая пенсионерка. Иногда и Света снисходила: «Ладно уж, выведу братишку во двор».
Но в выпускном классе всё сорвалось: девчонка еле-еле сдала ЕГЭ, отказалась продолжать учёбу, стала хамить и пропадать по вечерам.
— Ну что, довольна теперь? — усмехнулась бабка, приехав повидать внука. — Ты как магнит, всё ненужное к себе тянешь.
С трудом Свету засунули в медколледж: «Хоть уколы научусь ставить». Вздохнули с облегчением.
Но к концу года Сергей, вернувшись поздно вечером, холодно сказал:
— Я ухожу. Я полюбил другую.
Оля стояла в прихожей, словно её ударили. Он собрал вещи и ушёл. Света в ту же ночь не вернулась домой.
Наутро явилась пьяная и заорала:
— Ты сама во всём виновата!
— С какой стати? — опешила Оля.
— Потому что ты мне никто! — выкрикнула падчерица и хлопнула дверью.
Позже её отчислили из колледжа.
— Это уже не твоя забота, — холодно сказала бабушка. — Совершеннолетняя, пусть катится. А ты замки меняй: хватит, попользовались!
Оля подала на развод.
Прошло девять месяцев. От Сергея и Светы не было ни слуху, ни духу. Только алименты на Артёма приходили.
И вот, под Новый год, вечером, в дверь постучали. На пороге — бывший муж с бутылкой шампанского и Света с маленькой ёлкой.
— Ну что, пустишь? — с улыбкой спросил Сергей, уверенный в прощении.
— Нет, — коротко сказала Оля.
— Но почему? — в унисон удивились они.
— Потому что вы мне никто, — ответила она тихо, закрыв дверь. За стеной спали бабушка и сын.