Моя жизнь круто изменилась с началом пандемии. Меня уволили, и в своей сфере я так и не смогла найти новую работу. Тогда я закончила курсы ногтевого сервиса и стала мастером маникюра.
Сначала я училась на знакомых за символическую плату, потом появилось больше клиентов, и вскоре я открыла дома полноценный кабинет.
Живу я в старой многоэтажке, где все друг друга знают. С соседями особых конфликтов не было, но вот с чистотой в подъезде — беда. Управляющей компании у нас не было, претензии предъявлять было некому.
Подъезд всегда оставался серым, пыльным, с грязью у порога — в любое время года. Все ворчали, но никто ничего не предпринимал.
И вот однажды вышла на сцену наша соседка — Мария Ефимовна. Пенсионерка, явно скучающая на пенсии, решила устроить «маленькую революцию чистоты».
— Надо бы клининговую службу нанять, — предложила она на собрании. — Раз в неделю уборка — и всё засияет. С каждого по чуть-чуть, и нормально выйдет.
Все согласились: сумма с квартиры вышла небольшая, подъезд стал чистым — чудо! Полгода никто не вспоминал про грязь.
Но Марию Ефимовну это не устраивало. В дни, когда уборщица не приходила, она сама ходила с тряпкой. Я не раз видела, как она драит ступени или перила.
Потом она снова собрала жильцов.
— Пыль всё равно есть. А мы этой гадостью дышим! — пожаловалась она. — Надо решать.
Кто-то предложил увеличить частоту уборки — но тогда платить пришлось бы больше, а не всем это по карману.
Мария Ефимовна нашлась:
— В советское время как делали? По очереди мыли! Все по дежурству! Вот и порядок был.
— Ага, тогда и клининг не нужен, — поддакнул Степан с первого этажа. — И дешевле, и чище.
Большинству идея понравилась. И я не возражала — иногда подмести или вымыть лестницу, что тут такого?
Мария Ефимовна вызвалась составить график. Я была уверена, что она подойдёт к этому разумно — всем по равну. Но…
Оказалось, у некоторых дежурство один-два раза в месяц, а у других — через день. Я оказалась как раз во второй группе.
Особенно удивило, что моя соседка с верхнего этажа, Лена, должна была убираться всего один раз в месяц. Я пошла выяснять.
— Ой, вышла ошибка, сейчас исправлю, — ласково улыбнулась Мария Ефимовна.
Прошло несколько дней — график остался тем же. Тогда я снова пошла к ней. И вот тут она показала своё истинное лицо.
— Всё верно я расписала, — строго сказала она. — Ты же дома целый день, тебе и убирать!
— Но Лена тоже не работает, с детьми сидит!
— Ну у неё трое детей, это хлопоты. А у тебя что? Девки туда-сюда ходят, грязь тащат. Вот и убирай за ними.
— Я, на секундочку, работаю. Это моя работа. И клиенты у меня аккуратные.
— Работа у тебя… Пф. Серьёзное дело, ничего не скажешь!
Объяснять ей, что на дому — это тоже труд, смысла не было. График она менять отказалась. Я попыталась поговорить с другими соседями, объяснить, что несправедливо. Никто не захотел вмешиваться.
Оказалось, многие считают: если ты дома, значит, ты свободна. А маникюр — не работа, а так, баловство. И это в наше-то время!
Но однажды мне это всё надоело. Я взяла, напечатала новый график — равномерный, честный. Сама повесила его на стенд у подъезда. И подписала:
«Старый график был составлен без согласования. Новый — по справедливости. Если вы не согласны — давайте обсудим вместе».
Соседи молча приняли. Даже Мария Ефимовна больше не возражала. Видимо, поняла, что я умею не только ногти красить, но и за себя постоять.