— Антон, я не прошу невозможного, — с тихой решимостью произнесла Маргарита Павловна. — Лишь одно условие: ты празднуешь свой брак и вместе с этим — наш серебряный юбилей с твоим отцом. Всё оплачиваешь ты. Это честно: мы ведь двадцать пять лет заботились о тебе, воспитывали, одевали.
Парень отвёл взгляд в окно своей старой комнаты, где по-прежнему пылились его школьные медали за шахматы.
— Мам, я и так трачу всё, что имею, на свадьбу. Банкет, оркестр, оформление… — с досадой сказал Андрей. — Даже не представлял, что это обойдётся так дорого.
— Тем более! — подхватила мать. — Раз уж ты женишься на Даше, сделай всё достойно. А заодно поблагодари нас. Мы отметим скромно, в кругу самых близких. Тот же день, тот же ресторан. Для тебя же выгоднее.
Андрей лишь криво усмехнулся, представляя, во что выльется эта «скромность».
Пётр Иванович, всегда тихий и подчиняющийся жене, в тот момент молча сидел на кухне, избегая встречи с сыном.
— Хорошо, мам, — с трудом произнёс Андрей. — Я согласен.
Радость от брака теперь переплелась с тяжестью грядущих расходов. Чтобы выполнить условие, Андрею пришлось занять деньги у коллег и оформить кредитку.
Он утешал себя: главное — быть с Дашей. Остальное как-нибудь решится. Но когда невеста узнала о договорённости, её возмущению не было конца.
— Она что, в своём уме? Ты обязан финансировать их юбилей? Они взрослые люди, у них есть свои средства! — Даша нервно ходила по их маленькой съёмной квартире.
— Это единственный способ, чтобы она признала наш брак и пришла на свадьбу, — пытался уговорить её Андрей. — Потерпи ради меня. Один день, и всё закончится.
— Я не уверена, — мрачно заметила девушка.
Но любовь к Андрею пересилила, и она уступила.
Маргарита Павловна с азартом взялась за организацию. Она обзванивала рестораны, выбирала самый дорогой. Лично утверждала меню: для старших гостей — блюда подороже, для молодежи — попроще. Заказала огромный трёхъярусный торт с двумя парами фигурок: жених и невеста сверху, а чуть ниже — «юбиляры».
В день торжества Даша в кружевном платье цвета шампанского стояла рядом с Андреем у входа. Она волновалась, но держала улыбку.
И вот подъехала машина родителей. Из неё вышла Маргарита Павловна — в полном свадебном облачении. Белоснежное платье с фатой, пышнее, чем у самой невесты. Пётр Иванович рядом выглядел растерянным.
Андрей побледнел. Его пальцы судорожно сжали руку Даши.
— Мам, что это? — тихо спросил он.
— А что не так? — изумилась женщина. — Это ведь наш общий праздник. Я тоже «невеста» в некотором смысле — двадцать пять лет назад вышла за твоего отца. Имею право выглядеть соответственно.
— Но это наша свадьба! — вспыхнул сын.
— И наш юбилей, — холодно отрезала мать. — Не начинай скандал, все смотрят.
Даша почувствовала, как муж на пределе. Ради него она стиснула зубы и прошептала:
— Пусть будет так. Главное, что мы вместе.
Но осадок остался.
Дальше праздник развивался по сценарию Маргариты Павловны. Сначала тосты звучали в честь молодожёнов, но вскоре переместились к «юбилярам». Мать блистала, принимая поздравления, даже устроила отдельный выход под мелодию со своей давней свадьбы.
Андрей с Дашей чувствовали себя гостями на чужом вечере.
Казалось, хуже быть не может, но за десертом Маргарита Павловна подняла бокал:
— Дорогие гости! У нас с Петром ещё один сюрприз! Мы решили отправиться в свадебное путешествие вместе с нашими детьми! Антон уже забронировал прекрасный номер на четверых в Турции!
Андрей остолбенел. Он ничего подобного не бронировал.
Даша не выдержала:
— Вы в своём уме? Это наш медовый месяц! Никакой Турции с вами! Вы испортили нам свадьбу, влезли в долги за ваш юбилей, да ещё и платье это… Довольно! В отпуск поедем только мы вдвоём!
В зале повисла тишина. Маргарита побледнела.
— Как ты разговариваешь со мной? — прошептала она. — Я твоя свекровь!
— Семья — это когда уважают чужие границы! — отчеканила Даша. — Мы едем вдвоём. И точка.
Маргарита резко встала:
— Пётр, уходим, — бросила она и гордо удалилась.
Вечер был испорчен.
…
Вечер свадьбы закончился в тяжёлой тишине. Гости спешили покинуть зал, избегая лишних разговоров. Андрей и Даша сидели рядом, но ощущали себя чужаками на собственном празднике.
На следующий день, собираясь в аэропорт, они молчали. В машине царило напряжение: Даша смотрела в окно, Андрей вёл автомобиль, сжав руль так, будто от этого зависела его жизнь. Ссориться они не стали, но оба понимали — трещина между ними и его матерью стала глубокой.
Медовый месяц в Турции прошёл удивительно мирно. Они купались, загорали, ужинали при свечах. Андрей впервые за долгое время позволил себе расслабиться и забыть о скандале. Но воспоминание о матери и её белом платье всё равно жгло изнутри.
Вернувшись домой, он всё же решился позвонить.
— Мам, давай встретимся. Мы можем приехать в гости, — с надеждой сказал он.
На том конце повисла пауза, затем холодный голос:
— Приезжай один. Я не хочу видеть ту, что оскорбила меня перед всеми. Пока она не извинится, её для меня не существует.
— Мам, но Даша — моя жена. Ради меня, может, попробуешь наладить отношения?
— Я сказала: пусть просит прощения публично. Иначе разговора не будет. — Гудки оборвали связь.
Андрей пытался звонить ещё, писал сообщения. Всё без толку. Мать словно стерла Дашу из своей жизни. На семейные встречи звала только его, на звонки невестки не отвечала.
Прошёл год. Даша родила девочку. Андрей, окрылённый счастьем, снова позвонил матери:
— Мам, у тебя внучка. Мы хотим тебя увидеть. Приезжай.
— Как назвали? — без приветствия спросила она.
— Светлана. Света.
— Хорошее имя, — без эмоций ответила женщина. — Привози ребёнка. Но приезжай один.
Андрей взглянул на Дашу, которая качала малышку. Она покачала головой: нет.
— Мы приедем все вместе. Или не приедем совсем, — твёрдо сказал он.
— Как знаешь, — отрезала мать. — Передавай привет отцу.
Но Пётр Иванович, в отличие от неё, не был отрезан от семьи. Он тайком приезжал, привозил подарки, брал внучку на руки, улыбался сквозь слёзы.
— Только маме ни слова, — шептал он. — Иначе будет буря.
И однажды, когда Свете исполнилось полгода, раздался звонок. На пороге стоял Пётр с чемоданчиком.
— Пап? Что случилось? — растерянно спросил Андрей.
— Ничего особенного. Я ушёл от твоей матери. Больше не могу. Одни упрёки, одни склоки. Можно я поживу у вас, если Даша не против? Я хочу видеть внучку, а не прятаться.
Даша замерла, держа ребёнка. Мужчина шагнул в комнату и с виноватой улыбкой сказал:
— Простите меня за всё. Вы сильная девушка, Даша. Андрей сделал правильный выбор.
Она выдохнула и спокойно ответила:
— Проходите. У нас вам всегда рады.
С тех пор Пётр поселился в их гостевой комнате. Он стал помощником: гулял с коляской, укачивал малышку, рассказывал сказки. В доме воцарился покой, которого так не хватало.
Маргарита Павловна осталась одна в своей просторной квартире. Гордая, непреклонная, она не звонила. Иногда лишь набирала номер сына, чтобы спросить про мужа:
— Как он там?
— Счастлив, мама. Хочешь увидеть — приезжай, — отвечал Андрей.
В ответ — молчание и короткие гудки.
В шкафу висело белое платье. Оно стало для неё символом: в тот день она пыталась доказать, что праздник принадлежит ей. Но именно тогда потеряла самое дорогое — семью.