Егор стоял в дверях на лестничной клетке, прикрыв за собой дверь. В спальне Марина сидела с дочкой и едва сдерживалась, чтобы не разразиться криком.
С тех пор как правда вскрылась, Нину Павловну за порог больше не пускали. Впрочем, и раньше она была нежеланной гостьей.
— Мама, да ты в зеркало глянь! Это ты как змея поступила. А она, между прочим, ребёнка моего носит. А ты… Ты нас просто обчистила…
Нина Павловна демонстративно скривила губы и сложила руки на груди.
— Да она одного уже кинула! С первым развелась — и тебя оставит, можешь не сомневаться. У неё, между прочим, жильё имеется. А тебе о себе думать надо. Ты же больше вложился, — возмущённо парировала она. — Мы же даже не знаем, откуда у неё эта квартира взялась, где вы сейчас живёте.
Марина слышала их голоса сквозь дверь и чувствовала, как её захлёстывает волна злости. Она знала. Она рассказывала. Но разве Нина Павловна слушала?
Первый муж ушёл сам. Признался честно — любовь прошла. Возможно, изменял, возможно, просто перегорел. Какая теперь разница? Главное — ушёл по-мужски: оставил ей двушку, объяснив, что это для дочери. Алина, естественно, осталась с ней.
Квартира была тесновата, но всё лучше, чем жить с кем-то впритык. В одиночестве Марина справлялась, но вдвоём оказалось легче. Егор ей понравился сразу: спокойный, с твёрдым стержнем и добрым сердцем. Он сразу принял Алину, читал сказки, ходил на утренники, приносил мелкие радости.
Единственным минусом была его мать. Нина Павловна едва не упала в обморок, когда узнала, что избранница сына уже не первый раз замужем. А когда услышала про дочь — пришлось доставать валерьянку. Она искренне верила, что внуков не дождётся, а сын останется без штанов и без семьи.
Но Марина была не девочка. Не ладится с будущей свекровью? Значит, общение сведётся к минимуму.
Так было до недавнего. Пока Егор не проболтался, что они ищут трёшку. Тут Нина Павловна встрепенулась.
— Я вам помогу. Помнишь Леночку с седьмого? У неё дочка — агент по недвижимости. Всё надёжно, без накруток. Что-то возьмёт, но немного. Проверит всё досконально, — уверяла она.
Марина не возражала. Проблем не предвиделось: у неё были деньги с продажи части квартиры деда, у Егора — накопления, хватало почти на всю сумму. Двушку собирались сдавать.
Но всё пошло не по плану. Марина уже была беременна. Лежала в больнице — сначала на сохранении, потом с воспалением.
И в этот момент Нина Павловна незаметно прижала сына.
Нашли неплохой вариант, но у Егора не получалось вырваться. Они с Мариной уже почти махнули рукой.
И тут мать выступила с инициативой.
— Сынок, ты оформи на меня доверенность. Я всё оформлю. Вы же сами не успеваете. Помогу, выручу, — пообещала она.
Егор подумал, что идея здравая. И не заподозрил подвоха.
Марину он не стал тревожить. Отправил ей фото, кратко написал, что всё подходит, и цена устраивает.
Жена обрадовалась. Она доверяла ему. Была слаба, ребёнок шевелился, давление скакало. Внутри она радовалась: вот-вот всё уладится.
Но оказалось, доверчивость дорого стоит.
Когда Егор попросил документы, выяснилось, что квартира записана на Нину Павловну. Он велел Марине лечь, чтобы не нервничала, а сам попытался урезонить мать. В итоге — ругань на лестничной площадке.
— Ты ничего не понимаешь! — фыркала мать. — Она бы тебя обобрала до нитки. А так — жильё твоё! По наследству получишь, всё честно. Я же не против, живите!
— Ага, по доброте душевной? Может, ещё арендную плату выставишь? — выдохнул Егор. — Нет, мама. Пока не перепишешь квартиру — в наш дом не суйся. И ребёнка ты не увидишь.
— Ну и ладно, — буркнула она и вызвала лифт. — Успокоишься — поймёшь, что я права.
Егор сжал губы. Виной заедало. Это он дал маху, поверив матери. Теперь он застрял между двумя любимыми женщинами, которые не выносили друг друга.
Он закрыл дверь, вернулся в спальню и сел рядом с Мариной и Алиной.
— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно, — вымолвил он, не поднимая глаз.
Марина молча кивнула. Хотя оба не понимали, что вообще можно предпринять.
Утром в квартире царила странная тишина. Давящая. Марина лежала, уставившись в потолок. Конец ли это? Или пауза? Разберётся ли Егор? Или спустит на тормозах?
Он ведь — при любом раскладе — связан с этой квартирой. А она — нет. Вдруг они с Ниной Павловной всё подстроили? Но он так кричал на неё…
Марина не выдержала и позвонила своей матери. Та сразу пригласила её в гости. Марина собралась и уехала с Алиной.
Людмила Андреевна встретила их с объятиями, пирогом и душевными тостами. Марина выложила всю историю по порядку.
— Постой, — перебила мать. — Ты хочешь сказать, что ты нигде не фигурируешь? Деньги без расписки отдала? Ай, дурочка…
Марина опустила взгляд.
— Мам, я лежала в больнице. Всё взял на себя Егор. А он поверил ей.
— Это не мать — это шулерша, — отрезала Людмила Андреевна. — Я не адвокат, но даже я понимаю — есть шансы. История переводов осталась?
— Осталась.
— Вот и работайте. По юристам бегайте. Вместе с Егором — если он не отморозится.
Марина вдруг почувствовала — выход есть. Трудный, но возможный. Если только муж будет рядом…
Она записалась на консультацию. Вопрос был — идти одной или с ним?
Вечером, когда Алина уснула, Марина позвала Егора на кухню. Он выглядел измотанным.
— Мама говорит, что есть шансы. Через суд. Не знаю, каковы они, но это лучше, чем сидеть сложа руки.
Егор долго молчал.
— В суд? На собственную мать?
— Она первая нас предала. Использовала нас. Меня, тебя, мою беременность…
Он выдохнул и кивнул.
— Ты права. Пойдём до конца. Вместе.
Прошли дни. Они носили документы, собирали выписки, распечатывали переписки. Юристы вселяли надежду: дело — спорное, но не безнадёжное.
Егор включился, но чувствовалось: гложет совесть. Звонок от матери поступил вечером в среду. Он ответил.
— Да, мам.
— Ну как ты? Остыл?
— Остыл. Буду говорить с тобой, когда ты перепишешь квартиру.
— Опять за старое? Ещё спасибо скажешь!
— Раз не хочешь — жди повестку. Мы подаём в суд.
Молчание. Потом — фырканье.
— Всё понятно. Тебе юбка важнее матери.
— Я выбрал честность. Вместо лжи.
— Ну и катитесь!
Она повесила трубку.
Марина всё слышала. Она взглянула на мужа с благодарностью. Он сел рядом. Без пафоса, без громких фраз. Но он остался с ней. Тоже преданный. Тоже обманутый. И это — уже немало.
Но Марина сделала для себя вывод: больше никаких доверенностей. Ни бумажных, ни на словах. Даже если «по доброте». Потому что благими намерениями, как известно…