— Оставь мне копию ключей на время вашего отдыха. Наташа ничего не узнает, — уговаривала свекровь.
Все внимание Веры Сергеевны было сосредоточено на сыне, стоявшем у окна и разглядывавшем темнеющий двор.
— Игорь, ну что ты как мальчишка, — голос женщины прозвучал мягко, но в этой мягкости ощущалась несгибаемая твердость. — Речь ведь не о чем-то запрещённом. Обычные ключи от обычной квартиры.
Игорь тяжело выдохнул, не оборачиваясь. Ему не хотелось вести этот разговор. Он почувствовал себя подростком, которого заставляют совершить мелкую, но неприятную подлость.
— Мам, я понимаю, но Наташа… она слишком щепетильна в этом. Уверен, ей это не понравится…
— Щепетильна, — с лёгкой иронией повторила Вера Сергеевна и сделала глоток остывшего чая. — Я же не чужая. Я — родня. Или она до сих пор не считает меня частью вашей «семьи»?
Игорь наконец обернулся. В его взгляде читались растерянность и замешательство.
— При чём здесь это? Конечно, считает. Просто у неё такие убеждения. Она уверена, что даже близким нельзя давать полный доступ в наше отсутствие.
— Но ведь жизнь — это сплошные уступки. Я не прошу ключи навсегда. Только на две недели. Вы уедете, а у меня как раз закончится ремонт. Куда мне деть коробки с книгами? В подвал? Они испортятся. А у вас — спокойно постоят, пока уляжется пыль. Разве это не разумно? — Вера Сергеевна плавно поднялась и направилась к чайнику, чтобы подлить кипятку.
Её движения были уверенными, изящными. Она бросила на сына взгляд, полный здравого смысла и лёгкого укоризны: мол, как взрослый мужчина может так зависеть от прихоти жены.
— Она не узнает, — продолжила свекровь, понижая голос до доверительного шёпота. — Вы уедете, я осторожно всё занесу, сложу в гостиной. Перед вашим приездом заберу коробки. Она даже не догадается. Зачем ей портить отпуск мыслями о том, что свекровь вторглась в её дом? Мы с тобой избавим её от этого лишнего напряжения. Это по-мужски.
Игорь молчал. Логика матери была безупречной, как всегда. Она умела подбирать слова так, что его собственные возражения начинали казаться мелкими и нелепыми.
Да, что тут особенного? Не о том ведь речь, чтобы она ходила, когда захочет, и рылась в их вещах. Просто временное удобство.
Наташа, возможно, и поняла бы его, если бы он признался. Но тогда возникла бы вечная фраза: «Ты что, не доверяешь? Это же твоя мать!»
— Ладно, — уступил он. — Только пообещай, что будешь осторожна. И никаких следов.
Лицо Веры Сергеевны озарила победная, теплая улыбка. Она подошла и мягко коснулась его щеки.
— Вот умница. Поверь, я желаю тебе только хорошего.
В её голосе прозвучала такая ласка, что Игорь на миг почувствовал стыд за свои сомнения.
Вечер перед отъездом оказался суматошным. Чемоданы, списки, последние звонки.
Наташа, энергичная и собранная, носилась по квартире, проверяя, выключены ли приборы, закрыты ли окна.
— Игорь, не забудь вынести мусор утром и полить цветы. Я список оставила на холодильнике.
— Не забуду, — откликнулся он из гостиной, укладывая зарядные устройства.
Наташа заглянула в комнату. Её глаза сияли в ожидании отдыха.
— Как же я мечтаю о море! Просто лежать и ничего не делать. Никаких забот. Ты проверил страховку, трансфер, бронь?
— Всё сделано. Успокойся.
Она облегчённо вздохнула и обняла его сзади, прижавшись щекой к его спине.
— Знаешь, я вчера чуть не забыла ключи у консьержа. Так испугалась! Представляешь, оставить ключи от квартиры чужому человеку? У меня аж мурашки пошли.
Игорь замер. Горло сдавило комом. Ему показалось, что жена всё поняла.
— Да… было бы неловко, — выдавил он.
— Неловко? Это был бы кошмар! — рассмеялась она. — Даже мысль, что здесь может появиться чужой… Бр-р. Ладно, не будем о плохом. Всё готово?
Он кивнул, не находя слов. Вина накрыла его с головой.
Он предал её доверие. И всё из-за каких-то коробок с книгами. Но пути назад уже не было.
Утром, стоя в дверях с чемоданами, он задержался, будто проверяя выключатель.
— Ты чего? — позвала Наташа из лифта.
— Кажется, свет в ванной… — пробормотал он и, отстегнув ключ от своей связки, сунул его в карман.
С ключницы остался лишь ключ от машины. Сердце бешено колотилось. Он чувствовал себя вором.
— Всё нормально! — выкрикнул он, захлопывая дверь.
Лифт поехал вниз. Наташа весело болтала о море, а он молчал, сжимая в кармане предательский ключ, который должен был вручить матери в аэропорту.
Вера Сергеевна уже ждала их у подъезда. Она бросилась обнимать сына и приняла ключ.
Проводив их, женщина вернулась к квартире, осмотрелась. Вечером снова приехала — на такси с багажником, набитым книгами.
— Осторожнее, молодой человек, это антиквариат, — указала она грузчику. — Вон туда, в комнату.
Женщина оглядела квартиру довольным взглядом. Чисто, уютно, пахло цветами и дорогим парфюмом.
Вера Сергеевна недовольно сморщила нос — аромат показался ей приторным.
Заплатив грузчику, она прошлась по гостиной. На полке — рамка с фото: Игорь и Наташа на вершине горы, счастливые и загорелые. Женщина нахмурилась.
Она проверила книги — всё аккуратно. Одобрительно кивнула.
Коробки стояли в гостиной. Но на этом она не остановилась.
Как хозяйка, она направилась на кухню. Холодильник — полный. Йогурты, овощи, фрукты.
«Надо забрать йогурты, пропадут», — решила она. Затем зашла в спальню: аккуратно застеленная кровать, книги на тумбочках. У Наташи — психология, у Игоря — история.
Вера Сергеевна пренебрежительно поджала губы. Открыв шкаф, увидела платья Наташи в чехлах. «Столько вещей… и ради чего?»
На следующий день она снова пришла — проверить книги. Протёрла пыль, переставила вазочки, полила цветы, забрала йогурты.
На третий день — с моющими средствами. Вымыла холодильник, перебрала морозилку.
«Сколько полуфабрикатов, — ворчала про себя. — Не умеет заботиться о муже».
К концу недели она чувствовала себя в квартире почти хозяйкой. Пила чай из их чашек, смотрела телевизор, читала книги.
А потом совершила ошибку. Решила переставить посуду.
Став на табуретку, не удержала тарелку — фарфоровую, с кобальтовым узором. Она разбилась с грохотом.
Это был любимый сервиз Наташи — бабушкин.
Женщина оцепенела. Собрала осколки, завернула в газету, сфотографировала донышко уцелевшей тарелки. «Куплю замену».
Но один осколок закатился под холодильник.
Через две недели Игорь и Наташа вернулись.
— Ой, как пахнет чистотой… — удивилась Наташа.
— Мы ненадолго уехали, воздух свежий, — быстро нашёл оправдание Игорь.
Она пошла на кухню — и заметила переставленную посуду.
— Игорь? Ты искал что-то перед отъездом?
— Нет… А что?
— Да так… показалось.
Она налила воду в чайник — и вдруг под ногой хрустнуло. Маленький острый осколок. Заглянув под холодильник, увидела остатки.
В мусорке — свёрток с осколками её любимой тарелки.
Наташа побледнела. В голове сложилась страшная картина.
Игорь вошёл, весело насвистывая, но застыл, увидев её лицо.
— Наташа? Что случилось?
— Это что? — прошептала она, показывая свёрток.
— Я… не знаю, — пробормотал он.
— Твоя мать была здесь? Она переставила посуду, разбила мою бабушкину тарелку! И скрыла это!
Игорь осел на месте.
— Подожди… может, ты ошибаешься…
— Не врать! — сорвалась она. — Ты знал?! Ты отдал ей ключи?!
— Она умоляла… Ей нужны были книги… Она сказала, что ты не узнаешь…
Слёзы хлынули из её глаз.
— Она сказала, ты не узнаешь… Значит, вы вдвоём? Мой муж и свекровь против меня в моём доме?
— Нет! Я хотел помочь маме и избежать ссоры!
— Где ключ? — резко спросила Наташа.
— У неё…
— Забери его! Сейчас же!
— Но мы только приехали…
— Сейчас! — выкрикнула она.
Игорь сдался и поехал к матери.
Вернулся через полтора часа, измученный. Разговор с Верой Сергеевной закончился ссорой.
— Не думала, что у меня сын подкаблучник, — бросила она, метнув ключ ему в лицо.
Он поднял его с пола и ушёл, затаив обиду.