Карина взглянула на экран телефона: светящиеся цифры показывали 1:32 ночи.
Артём спал на спине, вытянув руки поверх покрывала, будто отключился от усталости.
Завтра снова подниматься затемно. Та же работа, тот же маршрут, тот же вечер в тесной съемной «однушке», где каждый шаг отдавался эхом в маленькой кухне.
Год назад они въехали сюда, уверенные, что это просто временная остановка.
Ну максимум полгода… ну девять месяцев… не дольше.
Но месяцы пролетали, а они всё так же жили среди чужих стен.
Каждого двадцать пятого числа Артём перечислял хозяйке квартиры 32 тысячи рублей. Это была почти половина его заработка.
Карина получала чуть меньше — работала администратором в небольшой строительной фирме.
Деньги улетали словно вода в песок: аренда, коммуналка, еда, проезд. На сбережения оставались жалкие десять тысяч.
За год накопили сто двадцать — сумма, от которой становилось только больно. Даже для первоначального взноса по ипотеке этого было катастрофически мало.
Карина ворочалась на диване, не находя себе места.
В голове крутилась одна и та же мысль, которая грызла её месяцами: хочу свой дом.
Свой.
Чтобы можно было поменять мебель, переклеить обои, даже забить гвоздь — без страха, что хозяйка будет требовать компенсацию.
Сон не приходил.
Утром, когда Карина мыла посуду после завтрака, телефон затрещал. На экране — имя отца: Александр Павлович.
— Привет, пап, — отозвалась Карина, зажав телефон плечом.
— Карин, нужно поговорить. Можешь сегодня вечером заехать?
Голос отца был напряжённый, даже немного нервный. Такой тон у него звучал редко.
— Смогу. Что случилось?
— Потом скажу. Приедешь — всё объясню.
Карина отключила звонок, чувствуя, как в животе расползается тревога.
Отец никогда не был человеком, который устроит драму ради пустяков.
Весь рабочий день она ловила себя на том, что смотрит в монитор, а мысли ускользают.
Что могло произойти? Проблемы со здоровьем? Что-то на работе?
Ни одна версия не казалась правдоподобной.
Вечером Карина поднялась по лестнице старой пятиэтажки.
Отец открыл дверь сразу, будто стоял и ждал.
— Проходи.
Карина сняла ботинки, прошла на кухню, села на своё привычное место у окна.
Александр Павлович включил чайник, постоял секунду, будто подбирая слова.
— Я… познакомился с женщиной, — наконец произнёс он. — Её зовут Мария. Мы списались через интернет. Она живёт в другом городе. Мы решили… Я переезжаю к ней.
Карина застыла, пытаясь переварить услышанное.
— Совсем переезжаешь?
— Да. Хочу начать всё заново.
Он поставил перед ней чашку с чаем и продолжил:
— А квартиру… хочу отдать тебе. Оформим дарственную. Вам с Артёмом жильё нужнее.
Карина почувствовала, как земля качнулась под ногами.
— Пап, ты уверен?
— Абсолютно. Живите спокойно.
Она бросилась ему на шею. Глаза защипало.
Вечером Карина рассказала мужу.
Артём сначала не поверил. Потом выключил телевизор, сел ближе и переспросил:
— Трёшка? Настоящая?
— Настоящая.
Он обнял её так крепко, что у Карина перехватило дыхание.
Через несколько дней они вместе с отцом поехали смотреть квартиру.
Это был старый дом, но просторный коридор встречал запахом прошлого, знакомым с детства.
Старые обои с рисунком цветов, скрип половиц — всё вызывало странную, трогательную теплоту.
Комнаты оказались большими.
Гостиная — двадцать два метра.
Спальни — чуть меньше, но уютные.
Огромная кухня с широким окном.
— Сюда — диван… сюда — телевизор… — Карина мысленно размещала мебель.
— Обои, конечно, переклеить надо, — бормотал Артём, постукивая по стенам.
Но в его голосе слышалась не критика, а настоящий интерес.
Уезжая оттуда, они были окрылёнными.
Артём предложил:
— Начнём ремонт сразу. Я возьму отпуск — ускоримся.
Карина составила список материалов.
Купили всё необходимые инструменты и краску.
Артём оказался удивительно умелым — ровные обои, аккуратные углы.
Параллельно Карина погрузилась в бумажную рутину: нотариусы, очереди, подписи, справки.
Раз за разом, день за днём.
Однажды она наткнулась на статью о том, что подаренная недвижимость не подлежит разделу при разводе.
Она подумала и решила:
— Оформлю на себя.
Артём даже не спорил:
— Оформи, как считаешь правильным. Главное — что мы будем жить там вместе.
Карина улыбнулась. Тогда эти слова казались ей естественными и тёплыми.
Спустя два с половиной месяца документ был готов.
Квартира — её собственность.
Карина вернулась домой, сияя.
— Всё. Нас оформили. Квартира — моя.
Артём обнял её.
— Тогда пора планировать новоселье.
Праздник получился шумным и светлым.
Пришёл отец, друзья, двоюродные сестры.
Все хвалили ремонт, простор, уют.
Артём улыбался, показывая всем гостиную, как будто это он был наследником квартиры.
И Карина была этому только рада.
Она чувствовала себя счастливой.
Несколько недель они жили размеренно, спокойно.
Карина обустраивала дом, покупала шторы, переставляла мебель.
Артём задерживался на работе, подрабатывал, чтобы купить новую технику.
Жизнь казалась налаживающейся.
До одного вечера.
Карина вернулась поздно — совещание затянулось.
По дороге купила продукты, поднялась домой.
Открыла дверь — и услышала голоса из гостиной.
Голос Артёма.
И второй — резкий, требовательный.
Раиса Ильинична. Его мать.
Карина остановилась, не шумя сняла обувь и приблизилась к приоткрытой двери.
— Артёмка, ты посмотри, — говорила свекровь, шурша бумагами. — Квартира записана только на Карину. Ты в ней как гость! Завтра она захочет избавиться от тебя — и всё, ты на улице!
Карина почувствовала, как по спине пробежал холод.
Артём тихо ответил:
— Мам, ну не надо сгущать краски. Мы не собираемся разводиться.
— Сейчас — не собираетесь. А что будет потом? Ты должен защищать себя! Попроси её оформить хотя бы половину. Это честно. Ты вкалывал тут не меньше неё!
Артём замялся.
— Я… не знаю… Может, ты права…
В этот момент Карина шагнула в комнату.
— Ах вот как?.. — её голос сорвался на крик. — Мой отец подарил жильё мне. Мне — а не вам!
Раиса Ильинична поднялась из кресла как королева, оскорблённая дерзостью.
— Девочка, не повышай голос, — холодно произнесла она. — Я лишь думаю о будущем своего сына.
— О будущем? — Карина сделала шаг вперёд. — Ты учишь его требовать то, что ему не принадлежит!
— Он твой муж! — отчеканила свекровь. — Он имеет право на половину.
— Никакого права нет! Подаренное имущество не делится!
— Это несправедливо! — взвилась Раиса Ильинична. — Он делал ремонт, вкладывал силы!
Карина перевела взгляд на мужа:
— И ты это поддерживаешь?
Артём отвёл глаза.
— Мама сказала… ну… вдруг что-то случится…
— Ага, понятно, — тихо проговорила Карина. — Ты уже готовишься к разводу.
— Нет! — Артём поднял руки. — Я просто… хочу быть уверен…
Эти слова разорвали внутри что-то тонкое, хрупкое.
— Уверен? — Карина вскинула голову. — В том, что если мы разойдёмся, ты заберёшь половину квартиры?
Он молчал.
Она шагнула назад.
— Уходите. Оба.
Раиса Ильинична вспыхнула:
— Ты неблагодарная эгоистка!
— А вы — манипулятор, — отрезала Карина. — Идите вон.
Свекровь выплыла из квартиры, громко хлопнув дверью.
Артём остался стоять, словно потерянный мальчик.
— Карин, я не хотел…
— Поздно.
Она захлопнула дверь спальни.
Несколько дней они почти не разговаривали.
Сидели в разных комнатах.
Ели в разное время.
Воздух стал тяжёлым, как перед грозой.
На третий день Карина остановила его в коридоре.
— Нам нужно поговорить.
— О чём? — он устало бросил куртку на полку.
— Ты хочешь долю в квартире?
Он долго молчал.
— Я хочу иметь права. Мы же семья.
Карина закрыла глаза и кивнула.
— Тогда… всё ясно.
— Что ясно? — поднял он голос.
— Ты мне не доверяешь.
Он попытался возразить, но Карина уже не слушала.
— Собирай вещи. Живи у мамы.
Артём уехал в ту же ночь.
Карина не плакала — просто сидела на кухне, слушая тишину.
На следующий день она пошла к юристу.
Юрист уверенно сказала:
— Квартира останется вашей. Это дар. Он не делится.
Артём попытался требовать компенсацию «за улучшения».
Его адвокат требовал сумму с шестью нулями.
Карину трясло, когда она услышала требование.
Судья быстро разглядел, что доказательств нет.
Они развелись.
Артём не получил ничего.
Вечером после последнего заседания Карина сидела на кухне с чашкой чая.
Через окно слышался детский смех во дворе.
Квартира была наполнена тишиной.
Но эта тишина была лёгкой.
Свободной.
Карина смотрела на стены, которые они когда-то красили вместе, и думала:
Теперь всё начинается заново. Это мой дом. И никто не сможет забрать его у меня.