Ночь была тихая, без ветра. За окном падал мелкий дождь, в тёплой темноте шуршали редкие машины.
В старой двухкомнатной квартире пахло лекарствами и мятным бальзамом.
На кровати, в глубоком сне, женщина вздрагивала, стонала, шевеля губами.
— Папочка, папочка, мне больно… — прошептала она.
Сергей, её муж, ворочаясь, отмахнулся и повернулся на другой бок.
Женщина проснулась, едва сдерживая слёзы.
Колено ломит, бедро ноет, а теперь ещё и плечо не даёт покоя — не уснуть, не устроиться. Хоть плачь.
Из полусна муж недовольно пробормотал:
— Лена, перестань крутиться, я спать не могу!
Она кое-как устроила руку на подушке, ногу — на сложенном одеяле. Боль чуть отпустила.
И тут память вернула её в детство — как она, будучи девочкой, упала, разбила коленку. Мама тогда отругала:
— Всё тебе ни к чему не прикасайся, всё роняешь, спотыкаешься!
Мама была строгой, красивой, с аккуратной причёской и шелковыми платьями. От неё пахло духами, которые дарил папа.
Лена всегда старалась быть похожей на неё — стройной, лёгкой, уверенной.
Но в ней видели «папину породу» — ширококостную, нескладную. Это слово — порода — звучало для Лены как уродство.
Мама любила повторять:
— Я тебя, доченька, очень люблю, но ты всё делаешь не так…
И вслед шло бесконечное перечисление недостатков.
А Лена слушала, старалась, боялась огорчить.
Маму она похоронила недавно. Девяносто два года… До конца требовала заботы, жаловалась на болезни, которых врачи не находили.
А Лена изо всех сил пыталась помочь и всё равно чувствовала себя виноватой.
Папу она вспоминала реже. Он умер, когда ей было тридцать. Сердце… Ушёл тихо.
Тогда она только вышла замуж, ждала ребёнка.
Плакала долго, но потом жизнь закрутила, смягчила утрату.
И вот теперь, среди ночи, она вспомнила, как отец сидел в кресле, не ложился — сердце болит, говорил. А потом улыбался:
— Ничего, пройдёт.
Он всегда умел утешить. Ласковый, добрый, терпеливый. Дул на разбитые коленки, мазал зелёнкой, шептал:
— Всё будет хорошо, моя девочка.
И она верила.
С ним не было страха. Только уверенность и тепло.
Теперь, когда она сама перешагнула тот возраст, в котором он ушёл, Лена поняла — как не хватало ей этой защиты.
Вот почему она и шептала во сне: «папочка, мне больно» — ведь знала: только он умел утешить по-настоящему.
С Сергеем у них всё спокойно, добрые отношения. Он любит подшутить, не любит жалостливости. А ей порой так нужно просто, чтобы кто-то сказал: «я рядом».
Утром она проснулась — и вдруг поняла: не болит!
Плечо свободно, бедро не ноет, рука поднимается легко.
Она стояла посреди комнаты, не веря себе.
Сон всплыл в памяти: папа гладит по голове, говорит тихо:
— Не бойся, всё проходит. Смотри, какой день сегодня! Радуйся, Леночка!
После завтрака Лена Павловна вышла в магазин.
У подъезда сидел дядя Коля — старенький, седой, друг её отца.
— О, Ленка! — улыбнулся он. — Мне Пашка приснился сегодня. Передал: скажи моей Леночке, что всё у неё будет хорошо.
Она улыбнулась сквозь слёзы.
В магазине пахло булочками. Лена купила всё по списку, но не удержалась — положила в корзину пирожки с курицей и булочки с маком.
Такие любил её папа.
Перед ней старичок пытался расплатиться картой — денег не хватило. Он достал горсть монет, нервничая.
Кассирша холодно сказала:
— Недостаточно.
Он виновато убрал две булочки с маком.
Лена не выдержала:
— Не убирайте, я заплачу.
— Но зачем?.. — смутился старик.
— Просто вы похожи на моего отца, — сказала она тихо. — Хотелось угостить.
На улице выглянуло солнце. Дождь прекратился, и всё вокруг сверкало.
Лена шла и улыбалась.
Она знала: это были знаки.
Сон, дядя Коля, этот старичок — всё не случайно.
Папа рядом.
И снова защищает.
Теперь ей не страшно.
Шестьдесят шесть — и впереди всё равно жизнь.
Потому что папа сказал: всё будет хорошо.
А он никогда не обманывал.