— Мам, ну нельзя так резко, — с досадой произнёс Андрей, распахнув свою дверь и увидев на пороге мать с сумками.
Ольга застыла в прихожей, придерживая Артёма, который тянулся снять шапку.
— А что случилось? Я просто борщ приготовила, компот поставила. Разве нельзя побаловать семью? — Валентина Степановна прошла на кухню, будто была у себя дома.
На плите уже тихо кипело, запах копчёного сала и лавра тянулся по квартире. Ольга молча поставила сына на пол и помогла снять сапожки. Мальчик зашагал в комнату, а Ольга, не снимая куртки, приподняла крышку кастрюли — в ней был густой борщ на сале, с большими каплями жира на поверхности.
— Мы Артёму жирного не даём. Вы ведь знаете, — сказала она ровно, но твёрдо.
— Да ничего ему не будет от пары ложек, — отмахнулась свекровь и потянулась за половником.
Ольга достала из холодильника заранее приготовленный куриный бульон, налила в детскую миску.
— У нас есть свой суп. Пожалуйста, заберите борщ домой. Мы его есть не станем.
Валентина Степановна опустилась за стол, взгляд стал жёстким.
— Всё вам не так. Раньше еду ценили, а теперь — фу, борщ не тот.
Андрей стоял в стороне, растерянный.
— Ну зачем так категорично, — мягко сказал он. — Мама ведь хотела как лучше.
Ольга не обернулась.
— Я оберегаю ребёнка.
После обеда Артём сидел в детской с планшетом. Ольга убирала со стола, когда услышала шаги. Валентина Степановна остановилась в дверях, сложив руки на груди.
— Я в его годы уже весь двор знала. Что это за воспитание — уткнулся в гаджет?
Ольга подошла, заглянула в комнату.
— У него строго по времени — полчаса в день. До этого мы гуляли в парке.
— Разбаловали, — фыркнула свекровь и пошла в зал.
Ольга тяжело выдохнула, прислонилась к косяку, глядя, как сын смеётся над мультяшным зверьком на экране.
Вечером, когда Ольга укладывала Артёма, он уже зевал, тёр глаза. Она накрыла его одеялом, поцеловала в лоб и провела ладонью по волосам. Из коридора донёсся голос свекрови:
— Может, ещё мультик включим? А то проснётся ночью.
— Не нужно, спасибо. У нас режим. Пора спать, — спокойно ответила Ольга.
Валентина Степановна недовольно пробормотала что-то и ушла. Ольга осталась сидеть, слушая ровное дыхание сына.
Наутро Андрей уже собирался на работу, когда раздался звонок. Он открыл дверь — мать с широкой улыбкой и огромной коробкой.
— Вот! Подарок мечты — машинка на пульте! — радостно протянула она Артёму, который босиком выбежал в прихожую.
— Спасибо, — сказала Ольга, обнимая сына. — Но мы же договаривались — игрушки только на праздники.
Она взглянула на Андрея. Тот развёл руками.
— Ну что за строгости, — пожала плечами свекровь. — Я бабушка, мне можно.
За ужином разговор перешёл на деньги. Ольга нарезала огурцы, Артём ел кашу, уронил ложку, она подняла и вытерла её. Валентина Степановна аккуратно откусывала котлету.
— Слышала, вы опять куда-то едете? Лучше бы ремонт сделали. Вон, обои отходят.
— Мам, давай не будем, — быстро вмешался Андрей. — Мы сами решим.
Ольга молчала, но внутри всё сжалось. Она отнесла тарелки на кухню и включила воду, пытаясь заглушить раздражение.
Капли с крана стекали в раковину, чайник тихо шумел. Ольга машинально вытирала поверхность, чувствуя, как раздражение от вчерашнего разговора всё ещё внутри. Артём прибежал с рисунком. Она кивнула, улыбнулась, но мыслями оставалась на кухне. В соседней комнате громко работал телевизор — Валентина Степановна включила новости, как обычно, на полной громкости. Ольга поправила полотенце и вздохнула.
К обеду, в выходной, снова звонок. Ольга открыла дверь — свекровь в пальто, с пакетом и рулоном обоев.
— Принесла. Надо переклеить стены в спальне. Вот, посмотри, какие варианты. Светлые, спокойные. Всё уже подобрала.
Она разложила образцы на столе. Ольга взглянула, но не притронулась.
— Валентина Степановна, мы ремонт не планируем. Это дорого. И нас всё устраивает.
Свекровь приподняла брови.
— Хоть иногда надо обновлять. Обои выгорели, вид унылый.
— Может, когда-нибудь потом, — мягко, но твёрдо произнесла Ольга.
— Ну как знаете, — свекровь собрала образцы. — Потом не жалуйтесь, что ребёнок растёт без вкуса.
Ольга молча ушла в детскую, где Артём строил башню из кубиков.
Утром в воскресенье, только Ольга поставила чайник, — снова звонок. Свекровь вошла, разулась и достала из пакета пироги.
— Горячие ещё. И вот, подумала — вам нужно в санаторий летом. У меня там связи, всё узнала: питание, процедуры, воздух.
Ольга поставила чашки.
— Спасибо, но мы хотим поехать на море в августе.
Валентина Степановна замерла.
— На море? С ребёнком? Там толпы и жара. В санатории полезнее. И я могла бы поехать с вами.
— Мы хотим провести отпуск втроём.
— Понятно… ну значит, без меня, — сухо ответила свекровь и отодвинула пироги.
На следующий день, когда Ольга собирала бельё, снова звонок. Свекровь без пальто, в жакете, накрашенная, с пакетом. Прошла внутрь, осмотрела Ольгу.
— Хоть халат бы накинула. Гостей так встречать неприлично.
Ольга молча закрыла дверь. На ней были домашние шорты и прозрачная футболка. Она поставила кружки на стол.
— Женщина должна следить за собой, особенно при муже. Раньше всё было иначе, — продолжила свекровь.
— Я дома. И меня всё устраивает, — коротко сказала Ольга.
После обеда, когда Артём возился с конструктором, свекровь включила сериал так громко, что актёры кричали друг на друга. Ольга из комнаты попросила убавить.
— У меня слух уже не тот, — ответила та.
Артём бросил деталь и зажмурился. Ольга села рядом, обняла его.
— Потерпи, потом продолжим.
Вечером Андрей вернулся с работы. Мать встретила его у двери:
— Ты даже не звонишь. Я у вас как мебель. Всё вокруг этой девицы.
— Мам, у нас много дел. Я устаю.
— Раньше ты был другим. Добрым. А теперь чужой.
Андрей прошёл на кухню. Ольга молча ставила чайник. Свекровь следом.
— Не понимаю, как ты позволяешь ей так со мной говорить. Я твоя мать.
— Мам, у меня своя семья. Пойми.
— Значит, я лишняя?
Он не ответил. Тишина повисла между ними.
Утром, застилая кровать, Ольга услышала, как Артём пробежал мимо в куртке и с одной варежкой.
— Мам, где вторая?
— В прихожей, в рюкзаке, — откликнулась она.
На кухне уже гремела посуда — свекровь наливала чай. Ольга вздохнула: день только начался, а напряжение уже было в воздухе.
Андрей застёгивал куртку.
— Я с ним выйду, — сказала Ольга. — Надо в аптеку.
— Я тоже готов, — отозвался Андрей. — Мам, ты останешься?
— Конечно. Пирог подогрею, сериал посмотрю.
Ольга промолчала. Через минуту они с сыном уже шли по лестнице.
Когда вернулись, было тихо. Артём пошёл в комнату, а Ольга — на кухню. Свекровь стояла у стола.
— Он в одной кофте был на улице? — строго спросила она.
— Под ней два слоя и капюшон. Было тепло.
— Простынет — сама виновата, — буркнула она и ушла.
Прошла неделя. В субботу, убираясь в детской, Ольга встретила свекровь, которая уже с порога комментировала:
— В прихожей цвет стен неприятный. Надо перекрасить. Я у себя недавно поменяла — теперь любуюсь.
— Нет, спасибо. Нас всё устраивает.
— Ну, хозяйка, значит… как хотите, — с обидой сказала она и ушла.
Вечером за чаем Андрей сказал, что купил Артёму велосипед.
— А старый чем плох? — вмешалась свекровь. — Лучше бы деньги на дачу отложили.
— Это подарок для ребёнка, — спокойно сказала Ольга.
— Раньше обходились без этого.
Ольга взяла кружку и пошла мыть.
Поздно вечером, когда Артём спал, Валентина Степановна вернулась с альбомом фотографий. Положила на стол.
— Вы меня оттолкнули, — дрогнувшим голосом сказала она сыну. — Всё делаете без меня. А я для вас и для внука всё отдавала. А теперь я лишняя.
Ольга подняла взгляд, но свекровь смотрела на Андрея.
— Андрей… ты стал чужим. Против матери идёшь. Отец бы не одобрил.
Андрей провёл рукой по лицу.
— Я не против. Просто хочу, чтобы ты поняла — у нас своя жизнь. Мы сами решаем.
— Значит, вытесняете, — её голос стал холодным. — Больше не ждите помощи. Сами так сами.
— Мам… — начал Андрей, но она уже шла к двери.
— Ты меня утратил, Андрей. Видеть вас больше не желаю.
Дверь хлопнула. В квартире стало тихо. Ольга убрала чашки. Артём выбежал.
— Мамочка, всё хорошо?
— Всё хорошо, малыш.
Андрей сел рядом.
— Ну что ж… Значит, сами, — тихо сказал он.
Ольга кивнула. Это было не похоже на победу. Скорее, на тишину после долгого крика. И впервые за долгое время стало легче дышать. Немного покоя. Дом снова был только их.