Отец изменял матери. И таскал с собой Марину на свои встречи, чтобы было кому делать вид, будто всё прилично. Марина прекрасно запомнила душную кладовку в овощной лавке, где она сидела с раскраской и карандашами, пока отец «решал дела».
Мать тоже не была примером. Но по-другому. Она наливала в бутылки из-под лимонада домашнюю настойку и уверяла отца, что это от селёдки пахнет. А ещё после рождения Марины заявляла, что больше рожать не станет. В моменты истерик на кухне она орала:
— Видел, как у меня живот висит? А ведь я, между прочим, титул красоты брала! Помнишь, какая у меня талия была? Хочешь, чтобы я уродиной стала?
На «чистку» мать ходила постоянно. Когда Марина поняла, что это значит, она начала её презирать. Как и отца. Из дома Марина сбежала при первой возможности — вот почему так рано и вышла замуж. Стоя в ЗАГСе в чужом подвенечном платье, купленном у беременной невесты, она клялась себе: у них с Антоном всё будет иначе. Они будут счастливы, вырастят троих детей, может, и четверых, и состарятся вместе.
— Как ты, такая обычная, ухитрилась такого красавца заманить? — удивлялась мать.
Она никогда не стеснялась напоминать дочери, что та — не из тех, кто выигрывает конкурсы. И то, что на неё обратил внимание сын владельца ресторанов и начинающий певец с хитрой улыбкой — настоящее чудо. На свадьбе мать напилась и рыдала в обнимку со свекровью о не родившихся детях.
— У вас будет куча малышей! — шептала она, заплетаясь языком. — Я с радостью помогу вам с ними!
Но Марина так и не узнала, говорила ли мать серьёзно. С матерью всё было в порядке. Просто детей у Марины с Антоном не появилось.
Поначалу она изводила себя. Антон — не особенно. Позже всё перевернулось: он созрел для отцовства, а она устала ждать и ушла с головой в работу. Продвигала его музыкальную группу, пока та не развалилась от скандалов, и решила заняться продюсированием по-серьёзному. Через четырнадцать лет брака они оба притёрлись, устаканились и вроде бы жили спокойно. По крайней мере, Марине хотелось в это верить. Только… с каждым годом их отношения всё больше напоминали её родителей.
Постоянно окружённая музыкантами, она незаметно для себя начала пить. А Антон стал вести себя странно.
— Извини, что говорю, — пробормотала Вика после вечеринки, источая облако духов, — но твой Антон попросил у меня номер Светки. Ну, той, с которой я пришла. Мне дать?
С Викой они дружили со школы. Она знала всё про Маринину семью, про их с Антоном историю, поэтому и говорила прямо — переживала за подругу.
— Зачем ему номер Светы? — спросила Марина как можно спокойнее, хотя внутри всё скрутило.
— Понятия не имею. Просто попросил.
— Ну, отдай, если хочет. Какая разница.
Это случалось не впервые. Но сейчас стало труднее делать вид, будто ничего.
— Для чего тебе телефон Светы? — спросила она вечером за ужином.
Антон поморщился.
— Марусь, ты опять пила, да?
— Ничего я не пила! С работы пришла.
— Знаю я твою работу.
— Да я, между прочим, тружусь за нас обоих! Ты уже сколько лет себя ищешь — могу я хоть немного расслабиться?
Отец Антона обанкротился, и тот не привык вкалывать — всю жизнь жил за счёт семьи. Теперь Марина тянула их обоих.
— Лучше бы ты на йогу сходила, — сказал он. — Я номер Светы взял для тебя. Она преподаёт. Подумал, тебе полезно будет.
— Я не спиваюсь! — вспыхнула Марина. — Выпила бокал — и что?
— Эти твои «бокалы»…
Ссоры становились похожи на родительские. И Марину это ломало.
— Хватит ныть, — сказала Вика. — Пошли в клуб. Оторвёмся. Там, кажется, кто-то из твоих выступает?
Марина пошла. После третьего коктейля они уже танцевали и знакомились с парнями. Обычно Марина себе такого не позволяла, но теперь вдруг захотелось — те ребята были молодые, улыбчивые, и смотрели на неё иначе, чем Антон.
Вика уговаривала поехать с ними, но Марина отказалась. Ей хватило танцев, музыки и чужих взглядов. Домой она вернулась под утро. Антон спал и ничего не спросил.
— Мне всё безразлично, — призналась она Вике. — Похоже, нам пора разводиться.
— Конечно! — отозвалась та. — На что тебе это мучение? Найдёшь другого быстро.
— Я бы сказала ему, да не знаю как.
— Просто скажи: «Давай расстанемся». И добавь, что он лжец и трус.
Но при встречах Вика улыбалась Антону и спрашивала, как идут дела, будто ничего не знала.
Антон перестал прятать свои похождения: переписывался с девушками прямо при ней, пах чужими духами, исчезал, ссылаясь на поиски работы. Марина пыталась бросить пить, снова срывалась, ходила по клубам с Викой. А потом появился Денис.
Она едва не сбила его машиной. Торопилась, солнце било в лобовое. Он выскочил из-за угла, и Марина в ужасе выскочила из авто, готовая умолять о прощении. Денис был худой и бледный, но усмехнулся криво:
— В больницу не надо. Лучше в бар. С тебя кружка пива.
Они просидели до закрытия, смеялись над глупыми шутками, потом бродили по набережной и распевали песни. Марина давно так не смеялась.
— С кем ты всё время переписываешься? — спросил Антон однажды.
— По работе.
— А чего улыбаешься?
— А что, нельзя?
— Ты трезвая сегодня?
— Господи, отстань.
Он начал раздражать её до боли. Ей стало всё равно, где он и с кем. И пить она перестала — ведь теперь у неё был Денис.
Иногда он исчезал. Тогда Марина чувствовала пустоту, блуждала по квартире, хваталась за бутылку, не находила себе места. Возвращался — и всё становилось ярким.
— Где ты был? — спрашивала она.
— Я сегодня здесь, завтра там. Свободный человек.
Между ними ничего не происходило — лишь поцелуи и редкие встречи. Но Марина ощущала рядом с ним жизнь. И решила: уйдёт от Антона.
А потом узнала, что беременна. Смотрела на тест и плакала, не веря. Вдруг всё, что было раньше — Антон, Денис, детство — перестало иметь значение.
— Что делать? — спросила она Вику.
— Рожай, конечно, — прошептала та, утирая глаза.
В тот вечер Антон пришёл раньше обычного. Был растерян.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил он.
Марина похолодела. Решила, что кто-то рассказал ему о Денисе.
— Не понимаю, о чём ты.
Он смотрел так, будто сейчас заплачет. И тогда Марина выпалила:
— Я беременна.
Он опустился на колени, обнял её, заплакал.
— Теперь всё будет хорошо, — прошептал.
Будто и не удивился.
Она хотела рассказать Денису, но он снова исчез. Звонила — тишина. Потом трубку взял кто-то чужой.
— Где Денис? — прошептала Марина.
— Послезавтра похороны, — ответил голос.
Телефон выпал из рук. Мир поплыл.
Через восемь месяцев родился мальчик. Она назвала его Денисом. Антон не возражал. Он не знал. Никто не знал. Кроме Вики.
Та стала реже появляться. Говорила, что занята. Но, когда видела ребёнка, улыбалась искренне. Очень.