Уставившись в одну точку на потолке, Марина размышляла о том, насколько жесток и несправедлив бывает мир. В одно мгновение её жизнь перевернулась — она оказалась прикованной к кровати. Ничто не предвещало трагедии: здоровье всегда было крепким, сил хватало на всё. Но бесконечные переработки и стремление заработать больше сделали своё дело — инсульт настиг внезапно. Сначала она игнорировала головные боли, списывая их на усталость, но в один из вечеров, задержавшись допоздна, потеряла сознание. Очнулась она уже совершенно другой — правая сторона тела отказала. Двигаться она могла лишь частично, говорить не получалось вовсе, а ощущение беспомощности раздавливало изнутри.
Муж, Кирилл, в первые недели почти не отходил от её постели: ухаживал, уверял, что не бросит, обещал, что вместе они справятся. Однако со временем он всё чаще пропадал на работе и постепенно отдалялся. Формально он сохранял видимость участия, но прошло уже три месяца, а улучшений не было. Марину терзал страх — а вдруг она навсегда останется в этом состоянии? Она пыталась выдавить из себя хотя бы звук, хотела попросить Кирилла уйти, начать новую жизнь и не быть привязанным к ней, но тело не слушалось. Последние дни он почти не появлялся в её комнате. Рядом оставалась лишь сиделка, нанятая родителями Марины, да иногда заходила подруга — Вера. Мужу это не нравилось: он утверждал, что визиты Веры только расстраивают больную. Но подругу это не останавливало — она не верила, что Марине действительно становится хуже от общения. Ей казалось, что Кирилл что-то скрывает и намеренно держит её подальше.
В тот вечер Кирилл всё-таки зашёл к жене. От него пахло дорогим парфюмом, он был безупречно одет — словно собирался не домой, а на праздник.
— Я устал от этого спектакля. Ты, конечно, всё слышишь, но вряд ли понимаешь смысл.
Марина отчаянно хотела возразить, дать понять, что она всё осознаёт, но смогла лишь издать глухой звук. Кирилл криво усмехнулся.
— Врачи говорят, надежды нет. Такой ты и останешься. Я бы давно подал на развод, чтобы не терпеть запах лекарств в квартире, но пока не могу. Поддержка твоего отца мне сейчас крайне нужна. Так что будем изображать любящих супругов.
Слёзы наполнили глаза. Марина мечтала закричать, выгнать его, но не могла. Она всегда желала ему счастья, но даже представить не могла, что он способен использовать её ради собственной выгоды.
— Пока ты лежишь, как бесполезное растение, я развлекаюсь с другими, — продолжил он с насмешкой. — Ты ведь даже возразить не сможешь. Да и вряд ли понимаешь. Говорят, сейчас ты воспринимаешь только интонации. Наверное, думаешь, что я признаюсь тебе в любви. Если бы не твоя болезнь, всё было бы иначе, но теперь… мне отвратительно здесь находиться.
Марина изо всех сил сдерживалась, не желая показывать свою боль. Мысль мелькнула внезапно — написать. Левой рукой она ещё могла кое-как двигать. Но кому довериться? Родители были в другом городе, сиделка могла быть заодно с Кириллом. Нужно было ждать. Когда дверь за мужем закрылась, слёзы хлынули сами собой. Она попыталась подняться, но лишь скатилась с кровати и беспомощно рухнула на пол.
Прошло несколько дней. Кирилл больше не появлялся. Впервые Марина так остро захотела встать на ноги — не ради себя, а чтобы разоблачить его. Раньше она мечтала лишь о разводе, теперь же внутри зрела жажда справедливости.
Когда пришла Вера, Марина изо всех сил сжала её руку, издавая жалобные звуки.
— Ты меня узнала? — удивилась подруга.
Марина закрыла глаза.
— Значит, ты всё понимаешь? Тебя обманули… Ты хочешь что-то сказать?
Марина снова моргнула.
— Подожди, нужен телефон!
С дрожащими пальцами Марина напечатала правду. Вера побледнела.
— Вот же мерзавец… Я свяжусь с твоими родителями. Тебя нужно срочно забрать отсюда. И обследоваться снова. У моего брата есть знакомый хирург, говорят — гений. Мы не позволим этому человеку навредить тебе.
«Всё будет хорошо», — набрала Марина.
Надежда снова теплилась в сердце.
Через несколько дней родители экстренно вернулись и забрали дочь. Владимир Павлович, её отец, молча наблюдал за зятем, решив действовать позже. Сначала — обследование.
По просьбе Веры её брат Алексей обратился к своему другу — нейрохирургу Даниилу. Молодой, но уже признанный специалист, он согласился осмотреть Марину.
— Гарантий нет. Шансы минимальны, но попробовать можно.
Операция состоялась. Восстановление шло медленно, но прогресс появился. Марина начала чувствовать пальцы, затем — произносить слоги. Спустя месяцы она смогла говорить.
Первой просьбой был развод.
— Почему? — возмущался Кирилл. — Я же переживал!
— Я всё понимала. С самого начала. И знаю, чем ты занимался.
Владимир Павлович предъявил зятю доказательства его махинаций. Кириллу пришлось согласиться на тихий развод.
Спустя год Марина уже могла ходить. За это время она сблизилась с Даниилом, и когда он предложил быть вместе, она не сомневалась ни секунды.
А Кирилл остался ни с чем — без карьеры, без связей и без тех удовольствий, ради которых когда-то предал женщину, считая её беспомощной.