Марина была средней дочерью. Между ней и старшей, Верой, было восемь лет. А младшую, Нину, Марина опережала на пять. У каждой из девочек вышло своё детство и свои впечатления о родителях, поэтому понимания между сёстрами почти не возникало. Да и к детям мама с папой относились к каждому по-разному.
Вера появилась, когда родители ещё учились в институте и ютились в общежитии. Там было принято выручать друг друга: кто-то гулял с малышкой, кто-то присматривал за ней между парами, а кто-то укладывал спать. Молодым родителям тогда было легче — меньше забот, больше помощи. Поэтому Вера росла всеобщим любимым ребёнком.
Марина родилась позже, когда семья перебралась в собственную квартиру. Мама к тому времени стала спокойнее и опытнее, и на уход за младенцем у неё хватало сил. Она почти всё делала сама и редко просила Веру помогать, поэтому старшая спокойно училась и занималась своим. С младшей они жили скорее бок о бок, чем вместе, особо не пересекались.
С Ниной же всё вышло иначе. Когда она родилась, Вера уже была подростком, и именно ей досталась основная нагрузка по уходу. Потом в процесс всё больше втягивалась Марина. Мама вскоре вышла на работу, не дожидаясь, пока Нине исполнится три. Старшие таскали девочку в садик, затем в школу, помогали с кружками, уроками, врачами, кормлением — практически всем.
Когда Вера уехала учиться, всё это в одиночку легло на Марину. Родители же работали и дома превращались в «воскресных» маму и папу: мягких, снисходительных, потакающих Нине. Та росла как маленькая принцесса, которой никто ничего не должен.
Когда Марине исполнилось восемнадцать и она сама переехала учиться в другой город, Нина окончательно привыкла, что весь мир крутится вокруг неё. Вера к тому времени вышла замуж и занималась своей семьёй.
Марина иногда наведывалась домой, но каждый раз оказывалась удобной мишенью: на фоне «милой младшенькой» её постоянно критиковали. Это было неприятно, и со временем Марина приезжала всё реже.
Когда Нина закончила школу, мама тут же позвонила Марине:
— Может, Нинку у себя приютишь, пока она с документами разбирается? У тебя ведь место есть…
Марине этого совсем не хотелось. У неё была работа, свои планы, личная жизнь. Но отказать она не сумела — и через пару недель Нина уже жила у неё.
Первые дни Нина изображала примерную благодарную девочку.
— Мариш, спасибо тебе огромное! Без тебя я бы пропала!
Марина только махала рукой:
— Да ладно, живи спокойно.
Но она прекрасно понимала, что это не надолго.
Однажды Марина пришла с работы уставшая, а в холодильнике увидела почти пустую кастрюлю и исчезнувшее мясо, оставленное ею на ужин.
— Нина! Ты суп доела? — позвала она.
Та вышла с телефоном:
— Ага! И мясо тоже, оно шикарное было! Спасибо!
Марина попыталась говорить ровно:
— Хорошо. А почему ты не купила или не приготовила что-то взамен?
Нина пожала плечами:
— Даже не подумала. Я дома этим не занималась.
— Здесь нет мамы, — сказала Марина спокойнее, чем чувствовала. — И каждый делает свою часть.
Нина кивнула и ушла, явно не осознавая, в чём проблема.
Через пару дней она влетела утром в комнату Марины:
— Мариш, а у тебя нет лишних трусиков, чтобы я сегодня надела? У меня всё грязное…
Марина отдала ей новую упаковку, но терпение таяло.
Последним ударом стала картина, которую Марина увидела спустя неделю: квартира превратилась в помойку — одежда на полу, вскрытая тушь, валяющиеся ватные палочки, засохшие кремы, косметика разбросана. Нины дома не было. Марина, едва удержавшись от крика, сама навела порядок.
Вечером Нина ввалилась с булочками:
— Привет!
— Нина, здесь было ужас что! — возмутилась Марина.
— Так я собиралась, торопилась… — невозмутимо ответила та.
— А убрать за собой? — Марина смотрела прямо.
Нина снова пожала плечами:
— Ну это ведь твоя квартира. Порядок — это же твоё? Меня родители такими мелочами не мучили.
После этого Марина приняла решение — дождалась, когда Нина сдаст документы, и отправила её обратно к родителям.
Поздно вечером раздался звонок от Веры.
— Ты что творишь?! Зачем ты Нину к нам заслала?! — кричала она.
Марина спокойно ответила:
— Я отправила её к матери. Она сама не захотела туда ехать. Видимо, к вам решила примкнуть…
Но Вера не слушала:
— Почему ты её выгнала?!
Марина взорвалась:
— Потому что я не могу с ней жить! Ты понятия не имеешь, что тут происходило!
— У меня двое детей и муж! Куда мне её? На балкон?! — визжала Вера.
— Да хоть в кладовку! — не выдержала Марина. — Я больше не её нянька!
Ссора продолжалась, пока Марина не оборвала разговор.
Неделю стояла тишина. А потом утром субботы раздался звонок в дверь. На пороге стояла мама. Они сели на кухне, и, помолчав, мама произнесла:
— Марин, ты должна нам помочь…
Марина вздохнула:
— Мам, только не начинай. Нина — ваша ответственность.
— Я не об этом, — перебила мама. — Найди ей, пожалуйста, недорогую студию. На месяц. Я не хочу, чтобы она весь август у нас сидела…
Марина не поверила своим ушам:
— Мам… серьёзно?
Мама устало кивнула:
— Пока Нина была у тебя, дома стояла тишина. Мы жили, как люди. Никто не командовал нами и не требовал готовить «как она любит». Я больше не могу быть её слугой…
Марина слушала и чувствовала всё сразу — злость, жалость, усталость.
— Ладно, мам. Я подыщу ей жильё. Но дальше — сами. Договорились?
За два дня она нашла небольшую студию подальше от своего района. Родители отвезли туда Нину, завезли продукты и уехали. Девушка тяжело привыкала к самостоятельности, но мама больше ни разу не попросила Марины вмешаться.
Через полгода, на юбилее отца, Марина и Вера едва узнали Нину: та стала взрослее, спокойнее.
— Лучше поздно, чем никогда, — шепнула Вера.
И Марина вынуждена была согласиться: самостоятельность всё же дала результат.