— Ну вот, Аленушка. Это тебе. Мы готовили специально, чтобы ты могла тоже посидеть с нами за праздничным столом.
Все как положено по твоему режиму — без соли, специй, с минимумом белка, фосфора и калия, — с нажимом объявила дочери Лидия Петровна.
Все, что описывалось в фантастических историях, рано или поздно превращалось в обыденность — так казалось Ирине, когда она была маленькой.
Сначала она воображала пиратские приключения, потом — полёты в космос, а позже к этим грёзам добавился еще и образ доблестного жениха.
Что удивительно, внимательного и верного мужчину она действительно смогла встретить.
А вот с его роднёй всё оказалось куда сложнее…
Надо было мечтать о принце сразу с комплектом родственников, чтобы небеса выдавали полный набор, а не случайную сборку характеров.
Или хотя бы предусмотреть функцию замены одного-единственного человека, чтобы вся семья могла жить спокойно.
Не только сама Ирина с мужем, но и, возможно, свекровь, которой выходки младшей и любимой дочки прилично портили нервы.
При этом у Ирины и Лидии Петровны отношения складывались вполне дружеские. Подружками они, конечно, не стали, но могли и поговорить по душам, и поделиться новостями, и даже попросить совета или помощи.
А настоящей проблемой для семьи была Алена.
«Золовка — змея ловкая», — шутили в народе.
То есть обладательница раздвоенного язычка, которым она бесконечно отрабатывала на невестке мастерство язвительности.
Идеалом считалось, если сестре удавалось «спасти» брата от «охотницы на мужчин» и вернуть его внимание «настоящей семье» — себе и, по желанию, мамочке.
Но Ирина избежала такого сценария. Ей досталась другая разновидность — не молчаливая, но и не прямолинейная.
Алена придумала собственный стиль — играть в «вечную больную».
Каждую встречу она рассказывала о свежем диагнозе, о том, как скоро ей конец, и сколько всего она успела «пережить».
Ирина и муж Иван терпели.
Иван лишь качал головой:
— Она мне тоже надоела до чертиков… Но сестра ведь. Мама расстроится, если я перестану с ней общаться. Потерпим пару раз в год.
И вот они терпели рассказы о гастрите, который плавно превращался в язву, потом исчезал без следа, о «гормональных сбоях» и «сахаре в крови».
Алена драматично всхлипывала, завещала имущество и снова искала новый повод для страданий.
Когда ей предложили съездить на отдых, сходить в театр или прогуляться по магазинам, она отказывалась. Ей нужно было только одно — рассказывать свои «болезни».
Ирина устала слушать. И вдруг придумала хитрый план.
«Хочет играть в больную? Пусть тогда получает по полной программе!»
В новогоднюю ночь, когда вся семья собралась за столом, Алене подали тарелку с отварными овощами.
— Вот, Аленушка. Это специально для тебя, — с нажимом сказала Лидия Петровна. — Всё без соли и специй, как тебе полагается.
Вместо шампанского ей налили мутно-зелёный смузи.
И впервые за многие годы вечер прошёл без её жалоб на недуги.
Алена молча жевала брокколи и морковь, злобно глядя на шашлыки и закуски, которые ели остальные.
Ссоры не случилось — Алена не могла признать, что здорова. Но эффект оказался сильным: несколько месяцев подряд она не упоминала о болезнях.
Потом, конечно, она придумала «мигрень», но тут вмешался сын Ирины:
— Тётя Алена, это у тебя от телефона! Надо его забрать — и всё пройдёт.
И, удивительно, головная боль действительно «прошла».