Снег пошёл под утро, будто наверху кто-то разорвал огромную перину. Марина, проснувшись и подойдя к окну, встрепенулась.
Города не было видно. Оставалась только белая, яростная круговерть, смывающая очертания домов, фонарей, проводов.
Мысль о долгожданной поездке вспыхнула в голове вместе с холодной дрожью. Сегодня, седьмого января, она должна была впервые появиться у родителей Ильи.
И не просто в гости, а на смотрины — на неофициальное, но очень важное семейное собрание по поводу их свадьбы, которую планировали на конец мая.
Билеты на электричку были куплены три недели назад, подарки — изящный шарф и дорогой коньяк — аккуратно упакованы.
Марина в голове прокручивала возможные беседы, репетировала улыбки, подбирала нейтральные темы. Илья позвонил в восемь утра.
— Видишь, что творится? — его голос, обычно уверенный, звучал тревожно.
— Вижу. У вас тоже?
— Да. Мама говорит, что по области уже разослали штормовое предупреждение. Дороги заметает, движение встало. Ты только не выходи никуда, хорошо?
В его голосе она уловила не только заботу, но и напряжённое ожидание. Словно он проверял её.
— А как же… поездка? — тихо спросила Марина.
На том конце наступила слишком долгая пауза.
— Я обсужу с родителями и наберу тебя позже.
Она ждала, не отходя от телефона, чувствуя тревогу. Потом включила телевизор.
На всех каналах шли экстренные новости с кадрами застрявших фур, перевёрнутых машин и коммунальщиков, которые бессильно наблюдали за разгулом стихии.
— Самая мощная метель за десять лет, — говорил диктор.
Марина понимала: поездка в пригород, в их дачный посёлок, куда даже в хорошую погоду от станции надо было ехать на трясущемся автобусе, — чистое безумие.
Ехать было физически невозможно и опасно. Звонок раздался лишь в полдень. Но позвонила не Илья — его мать.
— Алло, Марина? Здравствуйте, это Валентина Петровна, — её голос был ровным, холодным. — Вы, наверное, уже знаете, что происходит?
— Да, здравствуйте. Я смотрю новости, это просто ужас… — Марина чувствовала, как её речь становитсясуетливой.
— Да, стихия, — отрезала Валентина Петровна, не позволяя развить тему. — Поэтому и звоню. Илья сказал, что вы всё ещё собираетесь как-то добраться?
В тоне прозвучало лёгкое удивление — наивности или глупости.
— Нет, что вы! Я же вижу, что это невозможно, — поспешно выдохнула Марина. — Просто очень жаль… Я так готовилась, так хотела вас увидеть…
— Хотеть — мало, — голос стал ещё тверже. — Иногда нужно проявлять решительность. Мы тоже готовились. Стол накрыли, гостям сказали, что наша будущая невестка приедет. А теперь что? Сидим, смотрим в окно.
По спине Марины побежали мурашки.
— Валентина Петровна, я не могу управлять погодой. Это форс-мажор. Я физически не могу к вам сегодня.
— Форс-мажор… — повторила женщина, и Марине показалось, будто та усмехнулась. — Молодёжь теперь всё умными словами называет. У нас, если дала слово — держала. Если человеку важно — он найдёт способ. А если нет… то и оправдание тоже найдёт.
Марина замолчала, сжав телефон.
— Мне очень жаль, что вы так это воспринимаете, — наконец произнесла она. — Я предлагаю перенести встречу на следующую неделю. Как только движение восстановят.
На том конце раздался тихий вздох.
— Нет, Марина. Так не пойдёт. Такие вещи не откладывают. Раз уж сегодня не вышло… — пауза. — Значит, и говорить будет не о чем. До следующего Рождества. Год — он проверит чувства.
Удар был настолько абсурден, что Марина даже не разозлилась — только остыла.
— Вы серьёзно? Из-за метели откладывать разговор о свадьбе на год?
— Я всегда серьёзна в вопросах семьи, — парировала женщина. — Ответственность начинается с мелочей. Подумайте об этом. А Илья передаёт, что тоже сильно расстроен. Всего доброго.
Щелчок сброса прозвучал как хлопок дверью.
— Он тоже очень расстроен… — прошептала Марина. — А где же он сам? Почему не позвонил, не вступился, не объяснил матери, что в метель никто не поедет?
Телефон неожиданно завибрировал — это был Илья. Марина посмотрела на экран, на метель за окном — и впервые за три года отношений почувствовала пустоту.
Она отклонила вызов. Потом ещё один. На третий — выключила звук.
Когда вечером метель начала утихать, Марина села за стол.
Холод внутри постепенно сменился ясностью.
Она увидела свое будущее, как проект:
год ожидания одобрения → свадьба под диктовку Валентины Петровны → жизнь, где каждая мелочь проходит «семейное обсуждение».
А Илья? Он будет вздыхать, повторять, что «мама просто так любит», и просить терпеть.
Марина взяла телефон и написала:
«Илья, твоё решение (переданное через твою мать) считаю неприемлемым и оскорбительным. Мы по-разному понимаем уважение и партнёрство. Дальнейшее общение считаю невозможным. Прошу больше не писать. Марина».
Она отправила и заблокировала номер. Потом — его аккаунт. Потом — и Валентину Петровну.
Наутро город откапывался. Марина вышла на улицу.
Через неделю общая знакомая случайно рассказала, что Илья ездил, оставлял записки, уговаривал, что всё можно исправить, что мама «просто вспылила».
— Может, вам стоит поговорить? — спросила Настя.
— Это не ерунда, Насть, — спокойно ответила Марина. — Это системная ошибка. И я не собираюсь её исправлять.
Весна пришла рано. Марина взяла новый проект — реконструкцию библиотеки.
Однажды она увидела фото Ильи на пикнике. Рядом — незнакомая девушка.
Марина пролистала дальше, чувствуя ровное спокойствие.
Летом Марина поехала на море. Впервые за много лет не корила себя за ленивый отдых.
Она научилась молчать, когда хочется, и говорить «нет» без мучений.
В конце августа она встретила Настю.
— Слышала? Илья вроде жениться собрался, — сказала та. — На той девушке с пикника. Мама его в восторге: невеста — из семьи врачей, живёт по соседству и во всём слушается Валентину Петровну. Свадьба в октябре — быстро, да?
— Значит, так нужно, — улыбнулась Марина.
— Тебе не… ну, не обидно?
Марина посмотрела на опадающие листья и вспомнила тот снег, тот голос, ту ледяную пустоту.
— Нет, — произнесла она. — Мне не больно.