Мира не сразу сообразила, кто именно сидит на лавочке у подъезда. Сначала она заметила лишь сгорбленную фигуру — нервную, раздражённую, будто вымытую серой водой.
Когда автомобиль плавно притормозил рядом, силуэт резко вскочил и замахал рукой, словно пытался прогнать назойливую пчелу.
Она вышла из машины, поправила шарф, перехватила руками огромный букет лилий — и только тогда узнала лицо.
— Роман? — её голос звенел холодом.
Бывший супруг поднялся и, не скрывая раздражения, процедил:
— Мне нужны бумаги. Где ты ходишь? Я торчу тут уже сорок минут!
Мира медленно перевела взгляд с цветов на него:
— Я говорила тебе, что меня не будет дома. Ты сам выбрал сидеть на улице.
— От кого букет? — Роман сморщил губы, словно лилии его оскорбили.
— Не касается.
Она прошла мимо него так плавно, будто он был пустым местом. Его ярость закипала, и он сорвался:
— Я всё равно поднимусь. Мне надо забрать документы.
— Поднимайся. Но только за ними, — отрезала она.
Они вошли в квартиру. Роман застыл.
Жильё сверкало — дизайнерские детали, новые портьеры, мягкий тёплый свет.
— Это ещё что за дворец? — спросил он с угрозой. — Откуда деньги появились?
— Ты забрал бумаги? — спокойно спросила она.
— Не уходи от темы. Я хочу разобраться, кто тут всё оплачивает!
— Это уже не моя забота. А твоей — тем более.
Она буквально вытолкала его за порог. Он моргал растерянно, будто получил удар по ребрам.
Когда дверь захлопнулась, он прошипел:
— Да кому ты нужна… в твоём-то возрасте…
Но внутри у него поднялся страх: Мира снова стала ему интересна.
Она вспомнила тот день, когда всё рухнуло — и в то же время освободило.
Тогда она вернулась домой среди дня: давление упало, кружилась голова. Открыла дверь — и услышала смех. Мужской. Женский. Звонкий.
Сердце колотилось, как мячик в барабане стиралки.
— Лена, перестань… она же может вернуться, — услышала она приглушённый голос. — Ну что ты делаешь… ладно, быстро…
А потом — стоны.
Мира толкнула дверь спальни. Там — почти девочка, третий курс, полураздетая. И Роман, который даже не попытался прикрыться.
— Ну вот, Мира Сергеевна, всё ясно, — усмехнулся он. — Хочешь — разводись, я не против.
— Роман Викторович… мы… — лепетала девушка.
— Заткнись. Всё уладится, — бросил он ей.
Повернулся к жене:
— Ты же давно понимала, что у нас… ну, мягко говоря, не идеально. Давай по-тихому.
Мира ничего не сказала. Просто подошла к шкафу, стала швырять его вещи на пол:
— Убирайся.
Тогда он изображал победителя.
— Да ты без меня загнёшься!
— Я отсужу у тебя сына!
— Я всем расскажу, что ты гулящая!
Теперь, спустя три месяца, он стоял под её дверью с букетом и глазами побитого дворового пса.
— Ты слышала, что он о тебе болтает? — негодовала её подруга Инга.
— Слышала, — Мира наливала себе чай.
— Он говорит, будто ты ему изменяла! Что он ушёл из-за того, что ты распутная и пьёшь!
Мира рассмеялась искренне.
— Пусть несёт что угодно. Люди, которые меня знают, в это не поверят. Остальные — не имеют значения.
— Он же поливает тебя грязью и на работе, и среди знакомых…
— Инга, — Мира посмотрела ей в глаза, — меня это больше не цепляет. Он — прошлое. А я наконец живу.
— Ты стала другой, — вздохнула подруга. — Ты посвежела, похорошела… будто дыхание вернулось.
— Знаешь почему? — Мира улыбнулась. — Потому что дома больше нет человека, который каждый день твердил, какая я бесполезная.
Роман тем временем сидел у друга на кухне и зверски топил чайный пакетик в кружке.
— Представляешь? Ей кто-то цветы таскает! Ремонт сделала! На свидания бегает!
— А тебе-то какая разница? Вы же расстались, — пожал плечами друг.
— Это не так просто! — вскинулся Роман. — Она же… ну… моя бывшая жена. Как это всё выглядит?
— Как самостоятельная женщина, которая продолжает жить.
— Она же никогда… она же без меня… — он осёкся.
Друг усмехнулся:
— Ты правда думал, что она пропадёт без тебя?
Роман ударил ладонью по столу.
— Она обязана была сидеть одна! У неё ребёнок, возраст… да кому она нужна?!
— Похоже, кому-то нужна, — хмыкнул друг.
На следующий день Роман снова пришёл к её двери — выглаженный, уложенный, с роскошным букетом.
Он позвонил.
Мира открыла — спокойная, уверенная, устойчивая.
— Зачем ты пришёл?
— Это тебе, — он попытался протянуть цветы.
— Забирай. У меня аллергия на цирковые номера.
— Я… ну… хотел помириться, — пробормотал он.
— С кем?
— С тобой!
— Но мы развелись.
— И что? Мы можем начать сначала…
Она рассмеялась — мягко, почти жалея его.
— Роман, ты же три месяца назад выгонял меня, уверяя, что я никому не нужна.
— Я… погорячился.
— Ты годами изменял.
— Это… несерьёзно было.
— Ты унижал меня.
— Слишком резко себя вёл.
— Ты говорил, что без тебя мы пропадём.
— Тогда… я не думал…
— Значит, ты сейчас всё осознал?
— Да, — уверил он и подошёл ближе. — Давай попробуем ещё раз. Я изменюсь. Обещаю.
— Нет, Роман. Ты не понял. Изменилась я.
В этот момент из комнаты раздался мужской голос:
— Мир, кто это?
Роман замер.
Из комнаты вышел высокий мужчина в халате, крепкий, уверенный.
— Неприятности? — спросил он, глядя прямо на Романа.
— Кто это?.. — прошептал бывший.
— Мой мужчина, — спокойно сказала Мира. — А ты — прошлое.
Роман осел. Букет выпал из рук, цветы разлетелись, как срубленные лепестки.
— Сам уйдёшь? — спросил мужчина. — Или помочь?
Роман попятился.
— И подбери свой веник, — бросила Мира, когда он бежал вниз.
Он не оглянулся.
На улице Роман опять сел на ту же лавочку, сжимая смятый стебель.
«Как она могла?..» — думал он.
Но правда была проста: он сам разрушил всё.
Он сам доводил её до слёз. До отчаяния. До выбора — лучшего для неё.
Он вспомнил, как обзывал её:
— курицей;
— истеричкой;
— никчёмной;
— некрасивой;
— «женщиной, на которую никто не посмотрит».
А теперь рядом с ней стоял мужчина, который смотрел иначе — так, как Роман не смотрел никогда.
«Жаль…» — прошептал он.
Но сожаление пришло поздно.
Мира стояла у окна и наблюдала, как он уходит. На её лице не было злости — лишь лёгкая печаль.
— Столько лет впустую… — прошептала она.
Но закрыв окно, улыбнулась.
Потому что впервые за долгое время чувствовала себя живой, любимой и свободной.