— Да мне, знаешь ли, проще выставить тебя из квартиры, оформить развод, а потом наконец-то привести всё в порядок! — сорвалась Марина, всплеснув руками. — А уже после снова подпишу бумаги и выйду за тебя второй раз!
— Ого! Любимая, подожди! — Вадим нервно усмехнулся, пытаясь перевести всё в шутку. — Зачем такие драматичные манёвры? Я же тихо сижу, никому не мешаю!
— Вот именно, что сидишь и не мешаешь! — Марина строго сузила глаза. — Ты даже не пытаешься помочь!
— А чем я тебе помеха-то? — искренне удивился Вадим. — Я свернулся тут клубочком перед монитором, словно мышь в норе, и молчу!
Марина указала на стол рядом с его клавиатурой:
— Кружка. Очередная.
— Так это я чай тяну! — Вадим активно закивал, будто это оправдывало половину посуды на столе.
— А ВТОРАЯ, что за монитором спрятана? — повысила голос Марина. — Между прочим, с утра я обход делала и собирала твои чашки по всей квартире!
— То кофе недопитый, — невинно улыбнулся Вадим. — Я обязательно дойду до финала, не переживай! К холодному напитку я и вовсе с теплотой отношусь. Даже больше люблю! А потом торжественно всё отнесу на кухню — честное слово!
Марина недоверчиво подняла бровь:
— Правда?
— Честнее не бывает! И, между прочим, помою тоже! — продолжал он уверенно.
— Как же хочется верить, — протянула она, — но многолетний опыт указывает на обратное. Поэтому — живо допивай и подавай кружку!
Вадим замялся:
— Я… эм… чай допиваю. Оно как-то странно — кофе и чай смешивать…
Марина шумно выдохнула и подошла проверить чашку сама. Если там три капли — переживёт.
Через секунду её глаза округлились:
— Вадим! Ты издеваешься?! Там пусто! Кофе засох! Что ты тут собрался «допивать»?!
— Даже так? — Вадим искренне удивился. — Вот сушь стоит в квартире! Думаю, пора наконец купить увлажнитель воздуха…
Марина резко вскинула руки:
— А что нам надо купить, чтобы ты ХОТЬ ИНОГДА убирал сам за собой?! — она жестом опёрлась на спинку его кресла. — Ой, да что ж такое-то! — вскрикнула она, наклоняясь ближе. — А ЭТО ЧТО?!
Вадим даже не вздрогнул:
— Это… кружка под воду. Ты же запрещаешь мне приносить сюда бутылку. Вот я и выкручиваюсь как могу.
— Потому что ты выдуваешь газировку за один присест! — Марина всплеснула руками. — Она для всех! И потом — это вредно!
— Вот я чашкой и заменяю, — смиренно ответил он.
Марина уже мысленно смирилась, что «спасательная операция по кружкам» предстоит снова. Но когда она направилась к двери, взгляд зацепился за странно подвернутое колено мужа.
Она вернулась, схватила кресло за подлокотник и резко отодвинула к себе.
— Вот это уже запахом разводом тянет! — грозно произнесла она.
— Это… просто печенье, — максимально невинным тоном сообщил Вадим, словно речь шла о священном ритуале.
— Печенье! Прямо на колене! Даже не на тарелке! — Марина повысила голос. — И крошки уже НА ПОЛУ! А я тут только что пылесосила!
— Я сейчас всё соберу! — закивал он.
Но стоило ему попытаться поднять печенье, как оно выскользнуло и разлетелось по полу мелкими осколками.
Он зажмурился. Ждал скандала, взрыва с метлой и шваброй в обеих руках, но… тишина.
Вадим осторожно приоткрыл глаз.
Марина сидела на диване, обхватив голову руками, усталая до невозможности.
— Я больше не выдерживаю… — прошептала она. — В доме четыре человека. Двое — дети.
Но больше всего мусоришь ТЫ.
Ты — взрослый! Ты должен подавать пример!
Голос становился всё горче:
— Я постоянно собираю твои чашки, тарелки, блюдца, обёртки! Откуда у тебя столько фантиков между подушками дивана?! Вечные крошки! Пыль! Разбросанные носки! Ты даже мусор в ведро кинуть толком не можешь!
— Я куплю мелок от тараканов… «Машенька», — тихо вставил Вадим, но Марина будто не слышала.
— И ещё — шоколадка под подушкой. Которой ты испачкал мой любимый комплект постельного! — добавила она почти трагическим тоном.
Вадим краснел, бледнел, снова краснел. Было стыдно. Правдиво.
Он попытался сказать что-то нежное:
— Марин… Мариш…
Но Марина подняла голову, в глазах сверкнула решимость:
— Через неделю я беру отпуск. На три недели мы с детьми уезжаем к маме. Если после нашего возвращения тут будет хоть тень свинарника — я подаю на развод.
Это не угроза. Это последний предел.
— Хотя бы кружки убери сейчас. И подмети печенье. Прошу.
Вадим немедленно подчинился — быстрее, чем когда-либо.
Но не верил, что она уедет. Думал — просто пугает.
Но Марина уехала. Показала обратные билеты. Всё по-настоящему.
Перед отъездом она вычистила квартиру до блеска и предупредила:
— Если будет не так — подавай на развод сам. Моё терпение закончилось.
У многих мужчин весьма отличающееся представление о чистоте.
Некоторые — аккуратисты от природы. Но большинство… действует по принципу:
«Если не мешает — пусть лежит.»
Упал фантик? Можно подвинуть его носком под диван: там он точно никому не мешает.
Пыль на телевизоре? Она же никому не докучает, пока солнце не высветит надпись «Помой меня».
Посуду можно мыть не после каждого использования, а когда она уже стала «коллекцией».
Вадим был именно из таких. Не злой, не ленивый — просто «своя логика».
При этом он умел:
- готовить,
- чинить вещи,
- убирать (когда находил вдохновение),
- помогать по дому — но по настроению.
Только вот вдохновение посещало его нечасто.
Марина же работала, тянула детей, дом, покупки, готовку. И была на пределе.
Перед возвращением Марина звонила:
— Как дела?
— Всё нормально, — отвечал Вадим, стараясь звучать уверенно.
— У тебя неделя. На всякий случай напоминаю.
Звонила через три дня.
Через два.
И накануне.
Не для того чтобы его загнать в угол — а чтобы предупредить.
Марина знала: она так соскучилась, что даже бардак не стал бы поводом разводиться.
Но ругаться бы она стала, ох, как стала бы!
Когда Марина поднялась в квартиру, оставив детей на площадке, дверь открылась — и её встретила неожиданная картина.
— Вадим, я поражена! — сказала она, озираясь. — Приятно!
— А вот ты меня — нет, — серьёзно сказал Вадим. — Всё получилось как в старом анекдоте.
— Это как? — моргнула Марина.
— Я жил один. Пользовался одной кастрюлей, одной сковородкой, одной тарелкой, одной вилкой и ложкой.
Мыл перед едой.
Две кружки: одна под чай, вторая — под кофе.
Пил воду и газировку из бутылок и выбрасывал их по пути на работу. ТЫ меня так приучила.
Перед твоим приездом просто прошёлся пылесосом по квартире — и всё. Порядок.
Марина напряглась:
— И что ты хочешь этим сказать?
— Что бардак создаю не я. — Вадим развёл руками. — Сладкое любите вы. Фантики — ваши. Крошки — ваши. Шоколадка под подушкой — тоже твоя. Ты её туда спрятала, когда сидела на своей очередной диете!
Марина тихо ахнула.
— Но ты же… оставляешь…
— Если бы ты не лезла убирать за мной сразу, — спокойно сказал Вадим, — я бы убирал сам. Просто не трогай, и всё решится.
На следующий день в квартире снова было разбродом.
Марина подошла к этому спокойно.
— Ну… дети. Это же дети, — вздохнула она.
— А их придётся учить убирать тоже, — решила она. — А то ссорить — пожалуйста, а порядок — только на маме.