СЛУЧИЛОСЬ ЭТО В ПРОШЛУЮ ПЯТНИЦУ..
Муж был на сутках. Я вечером приехала с работы домой, поставила чайник, включила компьютер и, удобно усевшись перед монитором и покуривая, стала звонить мужу на мобильный. Такая у нас традиция: я всегда ему звоню и сообщаю, что никто меня по пути не украл, дур@ков не нашлось.
В общем, всё как в песне: был обычный серый питерский вечер. На плите шумел чайник, в руке тлела сигаретка, на мониторе светились буковки и картинки. Ничто не предвещало. Звоню. Муж не берёт трубку.
Я особо не волнуюсь: может, на выезде, может, начальство почтило вниманием, может ещё какой пердюмонокль. Минуты через две перезванивает. Расспрашивает привычно, как дела, что нового на работе, как доехала, а у самого голос печальный-печальный.
— Апчом загрустили, мой юный корнет? — лениво интересуюсь я, позёвывая и стряхивая пепел в пепельницу Раису.
Ответ прозвучал, как гром среди ясного неба:
— Я с котом подрался.
Я думала, что ослышалась. Во-первых, моему мужу пятый десяток. У него взрослая дочь, погоны на плечах и автомобиль марки «Жигули» в личном пользовании. Он состоялся как личность, нафига ему драться с котом, да к тому же находясь при исполнении служебных обязанностей? А во-вторых, он обожает котиков, всегда их подкармливает и никому не позволяет их обижать. И вдруг — подрался.
«Нет-нет, это какой-то сюр, — подумала я. — Абсурд чистой воды. Видимо, я к старости становлюсь тугоухой».
Я затушила сигарету о бок Раисы, выдохнула, собрала волю в кулак и сказала:
— Повтори.
— Я. Подрался. С котом. — убитым голосом ответил муж.
Примерно минуту мы оба молчали. Мне понадобилось время на осознание того факта, что я 15 лет живу с человеком, который дерётся с котами..
Поняв, что моя жизнь никогда уже не станет прежней, я достала из пачки новую сигарету, нервно закурила и безапелляционным тоном произнесла:
— Выкладывай подробности.
Неподалёку от места службы моего мужа проживает семейство кошачьих: мама, папа и котята. Муж их подкармливает. Ну, не только он, конечно — многие мужики что-нибудь им приносят.
Сколько там котят — никто точно не знает, ибо котята ходят то поодиночке, то парами, то толпой, да к тому же, все на одно лицо (вернее, на одну морду). Но один котёнок отличается от других. Он самый пугливый, возлюбленные братья и сестры его, видимо, постоянно обижают и гоняют от миски, поэтому он самый маленький, зачуханный и несчастный. Все бодро и весьма нахально бегут на обед, сметают всё подчистую и вопят, требуя добавки, а этот заморыш сидит в сторонке и ждёт, пока все наглецы наедятся и уйдут. Ну и приходит потом к шапочному разбору на пустые миски посмотреть.
Мужики это дело просекли и теперь оставляют специально для него немножко корма. Ждут, пока вся семейка отобедает и убежит, и только тогда выкладывают еду для бедолаги. И сразу отходят подальше, иначе он не подойдёт — трусит.
— Я его очень жалею и полюбил больше других, — сказал мне как-то муж. — И даже назвал его в твою честь Задрыгой.
Это приятно.
И вот в прошлую пятницу вся кошачья семейка пообедала и разбежалась, а мой тёзка Задрыга уныло сидел на безопасном расстоянии и с тоской смотрел в сторону пустой миски. Но у мужа моего, конечно, был оставлен паёк для маленького. Причём, самые лакомые кусочки.
В тот день кошачий бог послал курочку с макаронами (очень вкусную, я сама готовила), и муж для Задрыги отложил поменьше макарон и побольше мяска.
И вот выложил муж еду, покискискал и отошёл в сторонку. Задрыга, испуганно озираясь, осторожно стал подходить к миске, и тут, откуда ни возьмись, появился Задрыгин папаша. Который, на минуточку, только что плотно отобедал.
Задрыга прижал ушки и сравнялся с асфальтом, а папаша нагло начал наяривать детское питание.
Этого мой муж стерпеть не мог. Чтоб родитель объедал собственного дистрофичного ребёнка — да как такое вообще возможно?
Далее я просто почти слово в слово передаю рассказ мужа, потому что «умри, Денис, лучше не напишешь».
Всё это муж рассказывал мне печальным голосом, в котором явственно прослеживались трагические нотки.
— Просто отогнать кота от миски, запустив в него ботинком, я не мог: всё-таки живое существо. Но я же знаю, что это существо уже нажралось от пуза и уходило, икая, а теперь вернулось просто из вредности. Поэтому я решил провести с ним воспитательную беседу.
Подошёл к нему и говорю — заметь, тактично:
— Ты не охренел? Давай, вали отсюда, обжора.
Никакой реакции. Нагло продолжает жрать.
Я спрашиваю:
— А лозунг «Всё лучшее — детям» тебе разве незнаком? Известно ли тебе, подлец, что многие родители отказывают себе буквально во всём, лишь бы их дети не голодали? Да хороший-то отец последнюю шерсть с хвоста продаст, чтоб дитя накормить, а ты объедаешь собственного потомка и не стесняешься?
Кот и ухом не ведёт, как будто я все эти прописные истины сам себе рассказываю.
Я стал тихонечко миску на себя тянуть, а он всё равно морду свою наглую оттуда не вынимает, продвигается вслед за миской.
Тогда я прочитал ему лекцию о ювенальной юстиции. Пригрозил заявить куда следует, пообещал похлопотать о лишении его родительских прав, намекнул, что я парень-то непростой, связи имею, и мне не составит труда сделать один звоночек и буквально через пять минут сюда явятся тётя Света Агапитова и дядя Павлик Астахов — вот тогда-то ты узнаешь, почём фунт курочки.
А он как не слышит. Я смотрю, а он уж половину съел.
Ну нет, думаю, пора переходить к радикальным мерам. Выдернул из-под его морды миску и погрозил ему пальцем. И тут он прижал уши и на меня зашипел. На меня, боевого командира, находящегося в данный момент при исполнении! Это уж какая-то вопиющая наглость. Да на меня собственная баба никогда не шипит, а если и шипит, то всяко уши не прижимает, даже если я у неё миску отбираю. Я один раз в армии нечаянно сожрал суп старшины, так и тот на меня не шипел. А тут какой-то бездомный кот такое себе позволяет. Прямо вот так: шшш! Кровь в жилах стыла от такого страшного шипения.
Вот тут бы уже его ботинком по -опе отходить, но рука не поднялась. Я всё надеялся, что одумается, извинится и мы замнём этот горестный инцидент.
Поэтому сказал ему:
— Так нельзя.
И снова погрозил пальцем. И тут он меня за этот палец как тяпнет когтями! Кровища хлынула фонтаном. Надо было сразу скорую вызывать, потому что я же мог и скончаться от такой потери крови, но я, превозмогая боль и ужас, героически боролся за мисочку с едой, потому что чувствовал ответственность за Задрыгу. Как будто это я его отец, а не этот бандит с когтями.
И я решился. Истекая кровью, я мужественно занёс над подлецом вторую руку и пальцем съездил ему по уху. А он меня и за этот палец цапнул, а потом вцепился мне в руку и повис на ней. Держался передними лапами, а задними меня добивал. А я его стряхивал. Это была битва титанов! Счастье просто, что я был в камуфляже, иначе он измесил бы меня в фарш.
Я, конечно, в какой-то степени его даже зауважал. Так биться за мисочку с курицей — это сильно. Поэтому в итоге я ему эту курицу отдал, а сам сходил в магазин и купил Задрыге корм.
Воин он, конечно, отменный, но как отец — полное дерьмо.
Вот такая жуткая история приключилась с моим мужем. Пришёл с суток израненный, с двумя царапинами, обещал написать на кота кляузу куда следует и велел мне разузнать, не полагается ли ему теперь инвалидность и денежная премия — всё-таки при исполнении пострадал.
Компенсировала ему моральный вред ведёрком мороженого. Остался доволен.
Кота великодушно простил, продолжает кормить всю семейку. Святой человек. Кот угощениями не гнушается, по-прежнему жрёт от пуза и плевать хотел на ювенальную юстицию. Всё как с гуся вода. Чуть меня вдовой не сделал — и ничего, не стыдится.
А я теперь всякий раз волнуюсь, когда муж на службу уходит: как-то он там? Не напали ли на него летучие мыши? Не придавил ли своим копытом таракан? Не атаковал ли злобный йоркширский терьер? И я уже молчу про комаров.
Тяжкое это дело — быть женой героя…)
/ВиталияЯПритопала/