Она смотрела на экран смартфона: вместо ожидаемых шестидесяти пяти тысяч — тридцать. Где остальное?
Тимур шумел на кухне, что-то расставлял, ронял крышки, ворчал. Обычно он возвращался в семь, а сегодня — почти в девять. И какой-то напряжённый.
— Тим, зайди на минутку.
Он вышел с виноватым видом — тем самым, как в детстве, когда прятал сломанный мяч.
— С деньгами что?
— Лин, хотел поговорить.
— Говори.
Тимур сел на край дивана, потер лицо ладонями. Лина напряглась.
— Я отложил тридцать тысяч…
— Куда? Зачем?
— На участок для мамы.
Лицо Лины побледнело. Загородный участок. В их ситуации.
— Ты серьёзно?
— Лина, мама одна, ей шестьдесят три. Видит Севу раз в год. А у Тани — её внучат хватает.
Лина сжала губы. Сева — их сын — спал за стенкой.
— У нас аренда, коммуналка, сын растёт. Ты в своём уме?
— Это всего пятьдесят километров от города. Таня нашла недорогой вариант.
— И ты сразу согласился? Без обсуждения?
— Я всё посчитал. Подработаю.
— Где? Ты уже выжат.
— Курьером. Или на складе по выходным.
Лина смотрела на него — упрямого, измученного. Он хотел порадовать мать, забыв о семье.
— Тимур, я всё понимаю. Но мы не вытянем.
— Вытянем. Просто надо пережить пару месяцев. Сева подрастёт — будет с бабушкой летом.
— Я и так на пределе. У меня ни одного нового платья за год. Мы едим гречку с тушёнкой, а ты хочешь участок для твоей мамы?
Он смотрел в пол. В его глазах — обида.
— Она же мне не чужая…
— А я тебе кто?
Тишина.
— Если ты уже всё решил, будем ужиматься.
На следующий вечер Лина подала на ужин ту самую лапшу с дешевым соусом. Тимур ел молча, потом отставил тарелку.
— Снова лапша?
— Привыкай. Главное — участок.
Он вздохнул:
— Лина, хватит.
— Я просто хочу, чтобы ты почувствовал: у всего есть цена.
Позже Тимур устроился развозить заказы. Возвращался ближе к полуночи. Они почти не разговаривали. Сева спрашивал:
— Мама, папа нас не любит?
— Любит. Просто устаёт.
Однажды вечером Лина не выдержала:
— Тимур, так нельзя.
— Что именно?
— Мы как соседи. Ты спишь — я встаю. Ты работаешь — я молчу. Мы семья или что?
— Я ради всех стараюсь!
— Нет, ради мамы.
И тогда он рассказал, как мама поднимала их с сестрой одна. Как еле сводила концы с концами. Как сидит одна в тишине, слушая голоса соседей.
Лина молчала. Злость растворилась. Осталось — понимание. И боль.
— Мы найдём компромисс.
— Как?
— Снимать дачу на лето. Вместе с Таней. Не покупать.
Тимур долго думал. Потом кивнул.
Когда на веранде они пили чай впятером — Сева, Лина, Тимур, его мама и племянники, — Лина впервые за долгое время чувствовала, что поступила правильно. Что семья — это не жертвы, а умение договариваться.