— Глеб, что происходит с финансами? — я бросила на стол его пластиковую карту и, не мигая, уставилась на него. — Третий месяц подряд на счёте почти пусто!
— Оль, не начинай… — муж даже не отвёл взгляд от телефона. — Я маме подкинул немного, ей нужны были деньги на обследования.
— А твоему дружку-братику на очередной загул?
— Ты говоришь так, будто он пропойца, — буркнул Глеб. — У него подавленность, между прочим!
— У меня тоже скоро подавленность начнётся, когда платить за квартиру будет нечем!
И тут меня словно щёлкнуло: я больше так жить не хочу. То, что происходило у нас — ненормально.
Для кого я каждый день пашу, убираю, готовлю?
Глеб даже ужинать домой перестал приходить — ведь его ненаглядная сестрица Инна каждый день тянет его с собой в кафе. Естественно, в роли кошелька.
И он мчится, как послушный щенок, платит за неё, за её бездельника-мужа, за их невоспитанных детей. А потом, как герой-победитель, вваливается домой в одиннадцать ночи и сообщает мне, что у него «нет денег».
Год назад всё было прекрасно. Глеб зарабатывал неплохо, я тоже работала. Мы копили на отпуск, на ремонт, думали о ребёнке.
А потом Глеба повысили.
Зарплата выросла вдвое — и вот сразу повылезли его родственнички, словно грибы после дождя.
Мать внезапно «вспомнила», что растила его одна. Сестра начала ныть, что муж её не ценит, а детям срочно нужны педагоги. Брат вообще перебрался в наш город «в поисках работы» — хотя искал он её только в холодильнике и на диване.
Сначала я молчала. Ну, помог маме — ладно. Потом стала осторожно намекать: Глеб, может, хватит уже? У твоей родни ведь руки и ноги есть, пусть сами решают свои вопросы.
Глеб обижался: «Это же семья! Родные люди!»
Получалось, что родная у него — только они. А я — так, приложение.
На прошлой неделе пошла я за зимними ботинками — мои развалились. Посмотрела на ценник… и поняла: я не могу себе их купить.
Потому что Глеб вчера отправил Инне тридцать тысяч на очередные «курсы фриланса». Ей тридцать шесть, образование есть, но она внезапно решила стать «мейкером контента».
Вечером я попыталась поговорить:
— Глеб, давай думать о нас. Нам нужно копить на своё жильё, мы не можем вечно снимать квартиру.
— Потерпи немного, Оль, сейчас сложно… Вот Инна поднимется, брату помочь надо, маме…
— Инна десятый год «поднимается»! — сказала я. — А твой брат с мамой…
— Ты что, против моей семьи?! — заорал он.
— Я против того, что твоя семья сидит у нас на шее!
Глеб взвился, хлопнул дверью и пропал до трёх ночи, вернувшись с перегаром на полкомнаты.
Утром я решила: хватит. Надо преподать урок.
Позвонила начальнице:
— Марина, можно я возьму отпуск вне графика? С понедельника.
— Оля, что случилось?
— Домашние вопросы. Ничего критичного.
— Ладно, бери две недели.
В понедельник Глеб ушёл на работу, а я осталась дома. Разлеглась на диване, включила сериал. Он позвонил в обед — мол, как дела?
— Дома я. Ужин готовлю.
— Почему дома?
— Уволилась, — соврала я. — Устала. Хочу отдохнуть.
— Оля, ты что?! На что мы будем жить?
— На твою зарплату. Ты же мужчина, глава семьи. Ты же всех обеспечиваешь — ну и меня обеспечивай.
Глеб был в шоке.
Вечером он примчался:
— Оля, прекрати дурить!
— В смысле? Я серьёзно. Хочу быть домохозяйкой, как твоя мама.
— Моя мама всю жизнь работала!
— Но сейчас-то не работает. И я не буду.
— Оля, а как же счета, еда?!
— Ты справишься, Глеб. Ты же у нас герой: всех на себе тащишь.
Он ходил бледный, как стена, потом начал звонить своим:
— Мам, тут такое дело…
— Инн, придётся подождать…
— Сань, выкручивайся сам…
Неделю продержался. Приносил зарплату и отдавал мне. Я платила за квартиру, покупала продукты, остальное откладывала.
На второй неделе начал стонать:
— Оля, маме на таблетки надо.
— У твоей мамы пенсия выше средней зарплаты, — напомнила я.
— Но ей срочно нужно!
— А мне срочно нужны ботинки. И пальто. Ты посмотри, в чем я хожу.
На третьей неделе примчалась Инна:
— Ольга, ты что вытворяешь?!
— Отдыхаю, Инн. Привыкаю к новой жизни.
— Глеб из-за тебя маме помочь не может!
— А из-за вас Глеб мне даже сапоги купить не может. Так что всё честно.
Инна ушла злой фурией.
Вечером Глеб сел рядом, обнял и тихо сказал:
— Олечка, устройся на работу… Я обещаю — буду приносить домой ВСЁ. До копейки.
— Посмотрим, Глеб. Посмотрим.
Отпуск закончился — а я на работу не пошла. Подала заявление.
Глеб думал, я блефую. А я боюсь, как выйду — так его деньги снова утекут к его родне.
Теперь я просыпаюсь, когда хочу, смотрю сериалы, читаю книги…
Глеб носится, умоляет — а я только киваю.
Ботинки и пальто он мне уже купил.