— К нам кто-то лезет, — обратилась я к мужу.
— Лезет? — озадаченно переспросил Андрей.
— Да… Посмотри. Возле дома какие-то люди ошиваются…
— А… — Андрей наконец разглядел их. — Вижу.
Мы возвращались из супермаркета и как раз подъезжали к нашему дачному домику. Формально он, конечно, был не наш — по документам он принадлежал свекрови. Но с ее разрешения мы жили там каждое лето уже пятнадцать лет.
Незнакомцев я заметила еще из машины. Мужчина и женщина вышли из припаркованного рядом авто и уверенно направились к калитке. Мужчина отодвинул засов, и они столь же уверенно пошли к дому…
— Сейчас выясним, — сказал Андрей.
Мы выбрались из машины и поспешили следом.
— Эм… — начал Андрей, и «гости» тут же обернулись. — Добрый день.
— Здравствуйте, — ответил мужчина.
Он смотрел на Андрея с таким же недоумением и напряжением.
— Подскажите, пожалуйста, что вы делаете у нашего дома? — продолжил муж.
— У вашего? — вмешалась женщина.
— Да, — поддержала я, — у нашего.
— Это наш участок, — пояснил Андрей. — Мы хозяева.
Женщина взглянула на него с выражением жалости и легкого презрения.
— Молодой человек, — четко сказала она, — мы приобрели этот участок. Все оформлено официально.
Она повернулась к спутнику:
— Игорь, покажи документы.
Игорь протянул договор купли-продажи. Все было в порядке: участок и дом действительно принадлежали им. Мы с Андреем переглянулись.
— Поехали к твоей матери, — сказала я.
— Поехали, — согласился он.
До дома свекрови мы ехали около сорока минут и почти не разговаривали. Андрей сжимал руль, а я смотрела в окно на мелькающие дачи и думала, как странно все вышло.
Пятнадцать лет мы вкладывали туда все — деньги, силы, время. Андрей собственноручно поставил баню, я посадила яблони: три антоновки и две белые наливные. Я так любила весной смотреть на их цветение…
И теперь все это — дом, сад, двор — стало чужим?
Свекровь открыла дверь почти сразу.
— Ой, родные! — радостно протянула она. — Сколько времени не виделись!
— Два дня назад, — буркнул Андрей, но она будто не услышала.
— Проходите, я как раз вареники леплю. Минут через двадцать все будет готово!
И она засуетилась: гремела посудой, бегала между плитой и раковиной, тараторила про погоду и соседку:
— Опять Надежда Петровна сверху протекла! Третий раз за год! Ну что с нее взять, ей же под девяносто… Видите вон ту березу? Она на нее как кошка залезает, а сантехнику чинить не хочет…
— Мам… — начал Андрей.
— И давление у меня скачет, и врачи толком ничего не понимают…
— Мама, — повторил он громче. — Ты продала дачу?
Ольга Сергеевна на секунду замерла, потом снова заулыбалась.
— Ну да, продала. Деньги нужны были. Светочке помочь — ремонт сейчас дорого стоит.
Света, младшая сестра Андрея, всегда была у нее на первом месте.
— Ты пятнадцать лет говорила, что дача наша, — тихо сказал Андрей. — Мы в нее вкладывались…
— Так она же на меня была оформлена!
— Но ты обещала…
— Мало ли что я говорила! — вспылила свекровь. — Мое имущество — что хочу, то и делаю!
Она стала разливать чай, будто ничего не произошло.
Я поняла: для нее мы просто дети. Которым можно пообещать, а потом передумать. И она искренне считала себя правой.
Мы уехали забирать вещи. Новые хозяева смотрели на нас с любопытством, задавали вопросы. Мы отвечали вежливо — они ни при чем. Но внутри было пусто и горько.
Неделю Андрей приходил в себя. Он замкнулся, почти не разговаривал. Я переживала за него — предательство матери он переживал тяжело.
А потом мне позвонила свекровь.
— Машенька, — протянула она. — Андрей со мной не общается, поэтому звоню тебе. Я тут подумала… Квартиру же я вам завещаю, да? Все официально оформим.
— Угу.
— Может, ремонт сделаем? Обои старые, сантехника никуда не годится. Вы же поможете?
И тут мне стало ясно: ничего она не оформит. Все будет, как с дачей — на словах.
— Ольга Сергеевна, — спокойно сказала я, — у вас же есть деньги от продажи дачи. Вот на них и делайте ремонт.
Она долго молчала.
— Эти деньги Свете, — наконец сказала она.
— Тогда пусть Света и помогает, — ответила я.
— У нее свои заботы!
— Тогда возьмите кредит. Или продайте квартиру и переезжайте к Свете. Но мы больше участвовать не будем.
Я положила трубку.
Андрей подошел, сел рядом и взял меня за руку.
— Ты как? — спросила я.
— Нормально. А ты?
— Справимся, — сказала я.
Прошел месяц. Свекровь продолжает звонить и просить помощи. Мы каждый раз отказываем — пока вежливо. Но иногда я думаю: может, стоит сказать жестче, чтобы наконец отстала?