Марина мечтала о доме у моря ещё с юности. Ей казалось, что однажды, в самом обычном дне, они с Кириллом откроют дверь — и за ней будет их собственное пространство: тишина, белые стены, запах сосен и плеск волн. Без соседей, без командировок, без городской пыли. Только двое, чай на террасе и разговоры до ночи.
Они шли к этой мечте пять лет. Работали на износ, экономили на всем, терпели съёмные квартиры и вечные ремонты. И вот, наконец, у них появился этот дом. Старенький, но с огромными окнами, видом на Чёрное море и возможностью всё переделать под себя. Казалось бы — счастье.
Но когда в дом приходит гость без приглашения — особенно если он считает себя вправе — мечта может быстро обернуться борьбой за границы…
— Неужели трудно пустить родню мужа в свой дом у моря? — возмущалась свекровь.
— Людмила Андреевна, — Марина сжала телефон, — мы не против гостей, но… поймите, мы только переехали, ремонт ещё не завершён, и мы с Кириллом хотели…
— Брось ты про ремонт! — перебила свекровь. — Дом у моря — для всей семьи! Мои сестры уже чемоданы пакуют, племянники ликуют, а ты тут о покраске стен!
Марина глубоко вдохнула. Она стояла на террасе их нового дома: белые стены, большие окна, за ними — синее Черное море. Пахло соснами и солью. Ради этого они с Кириллом пять лет копили, брали кредит, жили скромно. Ради тишины. Уюта. Своего места.
— Людмила Андреевна, — повторила она, стараясь не сорваться, — мы с Кириллом мечтали об этом доме. Хотим немного пожить здесь вдвоём. Возможно, позже…
— Позже?! — фыркнула свекровь. — Вы там будете возиться до зимы! Мы приедем на следующей неделе. Я, сестры, племянники. И внуков возьмём — пусть на море плескаются. Кирилл, небось, уже всех пригласил!
Марина обернулась. Кирилл действительно выглядел довольным. Он возился в гостиной, распаковывая коробки, на футболке — пятно краски, волосы торчали. Напевал под нос.
— Кирилл, — она вошла, — ты говорил с мамой о гостях?
Он замер. Улыбка исчезла. Потёр затылок:
— Ну… она звонила. Говорила про море, про семью… Я сказал, что дом большой…
— Большой? — Марина ощутила, как сжалось внутри. — У нас ещё ванная не доделана, спальни не обустроены, а ты уже пригласил всю родню?
— Не злись… — он попытался обнять её. — Это же мама. И тёти, и племянники. Они просто хотят приехать…
— Она сказала — на всё лето!
Он замялся. Смотрел в пол. Марина знала: он не смог отказать.
— Кирилл, — она выдохнула, — если ничего не изменится, я уеду. Мне нужно место, где можно дышать.
— Я поговорю с ней. Обещаю.
Через неделю дом наполнился криками и грохотом. Первой приехала Людмила Андреевна с огромным чемоданом. Потом — её сёстры, дети, внуки. Дом превратился в общежитие.
— Маришенька, какая красота! — свекровь уже распоряжалась на кухне. — А ты всё про ремонт!
— Мы ещё не всё распаковали… — попыталась Марина.
— Брось, мы сами разберёмся! Где спальни? Лёва, Маша, не бегайте — полы новые!
Кирилл тащил чемоданы. Уловив взгляд жены, пожал плечами.
Племянники уже мчались к морю, оставляя песок. Тётя Надя жаловалась на спину. Тётя Люба переставляла посуду. Людмила Андреевна командовала.
— Марина, ты бы полы протёрла, — сказала она за завтраком. — Дети натоптали.
Марина молча вышла на террасу. Шум волн уже не успокаивал. Вечером Кирилл нашёл её с бокалом вина.
— Прости. Я не думал, что так получится.
— Ты даже не сказал мне. Ты их пригласил без согласия.
— Мама сказала, это семейная традиция…
— А я? Я тебе кто?
Он молчал. Она встала:
— Если ты не поговоришь с ней — я уеду.
Он испугался.
— Я всё исправлю. Обещаю.
Он попытался поговорить с матерью — та всё сводила на шутку. А потом заявила: «Мы остаёмся до конца августа».
Вечером Марина собрала сумку. Кирилл попытался остановить её:
— Я поговорю с ней. Завтра.
— Ты уже неделю обещаешь. А я живу в своём доме, как прислуга.
И тогда он вышел на террасу, сел рядом с матерью:
— Мам, ты должна понять. Мы с Мариной этот дом строили для себя. Мы — семья. И Марина должна чувствовать себя дома. Сейчас — она в гостинице.
Людмила Андреевна впервые замолчала.
— Я думала, вы будете рады…
— Без согласия это не радость. Это вторжение.
На следующий день Марина услышала: свекровь разговаривала с сёстрами. И впервые не спорила. Вечером она собрала всех на террасе:
— Этот дом — Кирилла и Марины. Если мы приезжаем — то по договорённости. Помогаем, скидываемся. И не остаёмся на всё лето.
Марина сидела рядом с мужем. Он сжал её руку. Впервые она почувствовала: её слышат.
Через месяц все уехали. Дом снова стал тихим. Они с Кириллом сидели на террасе, смотрели на закат, говорили о будущем.
А через неделю Марина получила звонок:
— Мариш, — голос Людмилы Андреевны был мягким, — можно мы на выходные? На два дня. Поможем. Продукты свои.
— Можно, — улыбнулась Марина. — Только по договору. И не больше двух дней.
— Договорились.
Марина посмотрела на Кирилла. Он кивнул, продолжая чистить рыбу.
— Мама? — спросил он.
— Да. Спросила. Впервые.
Они оба улыбнулись.
И дом снова стал их. С границами. С уважением. С жизнью.