— Мне что, жалко должно быть куска мяса для матери?
— Тебе — нет. Ты его не покупал и к плите не подходил.
А мне жаль, Артём. Потому что до аванса две недели, а морозилка пустая.
Артём шумно выдохнул, поднялся и прошёлся по комнате, потирая шею.
— Ты всё время упираешься в деньги. Какая-то ты стала скучная, Лис. Мелочная. Раньше ведь другой была.
Лиса устало потерла глаза и свернула файл с подсчётами — цифры снова не сходились.
Пятьдесят две тысячи — её доход. Сорок три — мужа. В сумме девяносто пять. Вроде бы жить можно… если бы не «но».
Сорок тысяч каждый месяц утекали в ипотеку, ещё десять — кредит за ремонт, который так и остался наполовину сделанным.
В коридоре до сих пор торчали оголённые провода — бра так и не купили.
— Лис, мама звонила, — донеслось из кухни. — Автобус через час прибывает.
Лиса закрыла ноутбук и медленно направилась туда.
— Ты её встретишь? — спросила она, прислонившись к дверному косяку.
— Конечно. И… приготовь что-нибудь домашнее.
Говорит, магазинное ей вредно.
— Домашнее… — повторила Лиса. — Артём, у нас в холодильнике пустота.
— Ну так твои же родители сумку передавали во вторник, — напомнил он, допивая пустую кружку. — Там мясо было.
Лиса прикусила губу.
Да, передавали. Свинина, яйца, картошка, банки с заготовками.
Без них они бы давно перебивались пустыми макаронами.
Её родители — сельские, простые, понимали, что ипотека в большом городе — это удавка.
А вот мать Артёма, Раиса Николаевна, была уверена: помогать должны ей.
— Я собиралась растянуть это мясо на две недели, — сказала Лиса негромко. — Фарш, котлеты…
— Да брось, — смягчился Артём. — Мама нечасто приезжает. Ей уже почти шестьдесят, ей внимание нужно.
«Почти шестьдесят», — мысленно передразнила Лиса.
Её маме было столько же, и та ещё работала, держала хозяйство и нянчила внуков.
Раиса Николаевна же «уставала от жизни», лёжа перед телевизором в деревне с одним котом.
— Ладно, — выдохнула Лиса. — Сварю суп и сделаю подливу.
Артём просиял, поцеловал её в щёку и ушёл одеваться.
Когда дверь за ним закрылась, Лиса достала из морозилки заветный пакет.
Хороший кусок свинины на кости.
Она аккуратно отделила мякоть — на подливу, а кости оставила для бульона.
Пока кастрюля закипала, Лиса чистила картошку, думая о деньгах. Сапоги разваливались, стоматолог снова откладывался.
— Зато из дома работаю, — уговаривала она себя. — Экономлю хоть на транспорте.
В двадцать два года Лиса чувствовала себя выжатой.
Подруги выкладывали фото с отдыха, а у неё — список платежей на холодильнике и вечные акции в магазине.
Щёлкнул замок.
— Ну вот и мы! — громко объявила Раиса Николаевна.
Лиса вытерла руки и вышла.
Свекровь уже стаскивала пальто, жалуясь на дорогу и водителя.
— Здравствуй. Что-то ты бледная. Совсем себя запустила.
— Я дома работаю, — спокойно ответила Лиса.
— Ладно, — отмахнулась та. — Чай или сразу есть? Я вымоталась.
— Пожалуйста, разуйтесь и помойте руки.
На кухне стало тесно.
— Суп? — прищурилась Раиса Николаевна.
— Да.
Лиса разлила. Мужу — погуще. Себе — почти пусто. Гостье — лучшие куски с костей.
— Ешьте горячим.
Свекровь помешала ложкой, нахмурилась и подняла кость.
— Это что?
— Мясные кости. Там самое мягкое мясо…
— Кости?! — взвилась та. — Ты меня за кого принимаешь?!
Артём застыл. Лиса растерялась.
— Я себе вообще без мяса налила…
Но Раиса Николаевна уже несла тарелку в туалет.
Шум воды смыл два часа работы и продукты родителей Лисы.
— Чтобы я тут ещё ела… — процедила она. — Костями кормят!
Лиса молчала.
— Есть нормальная еда? — рявкнула свекровь.
— Макароны с подливой.
— Сами накладывайте, — добавила Лиса. — Я боюсь ошибиться.
Она ушла в комнату.
Через дверь было слышно:
— Девка распустилась…
— Мам, она не хотела…
— Мы не в хлеву живём!
Лиса заглянула. Раиса Николаевна вычерпывала из сковороды мясо, оставляя соус.
Этой подливы хватило бы на два дня.
Лиса вернулась на диван и расплакалась.
— Лис… — осторожно начал Артём. — Мама просто расстроилась.
— Она вылила суп.
— Ну, характер…
— И съела всё мясо.
— Зачем так говорить…
— Тебе не жалко. А мне — да. До аванса две недели.
Артём прошёлся по комнате.
— Ты стала считать каждую копейку.
— Потому что мы платим сорок тысяч за твою ипотеку.
Он сжал челюсть.
— Я поведу маму в кафе. Грузинское. Хачапури. Ты с нами?
— У нас три тысячи на карте.
— Есть кредитка.
— Не пойду, — сказала Лиса. — Я сыта.
Они ушли.
Через минуту пришло уведомление из банка: минус 5800 — «обед».
Лиса набрала номер родителей.
Она знала: это конец.