В то утро муж проспал и поэтому забыл взять телефон с собой в ванную. Подскочил как ошпаренный, сказал, что у них совещание утром, и попросил сделать ему бутерброд, пока он наскоро примет душ. Одной рукой Маша резала скользкий бок докторской колбасы, другой пыталась выудить из уведомлений, скопившихся за ночь, хоть какую-то информацию – телефон был запоролен, как говорил Лёша, на тот случай, если украдут. Если бы это было так, он бы не набирал код, отвернув телефон от Маши и не опускал бы его вниз экраном, когда они ужинали.
В уведомлениях не было ничего криминального: выписка по кредитной карте, уведомление о доставке заказа, предложение об обновлении и рекламные письма в электронной почте. Маша уже успела обозвать себя параноидальной дурой, когда пришло сообщение в соцсетях: «Ты еще не выехал?». Невинное, по сути, сообщение, от некой Вероники. Маша бросила колбасу, нашла эту Веронику соцсетях со своего телефона, изучила профиль, подвергла тщательному анализу фотографии. Красивая, ироничная, немножко вульгарная, но Алёше всегда такие нравились.
«Не накручивай себя, у них ничего нет» – сказала себе Маша и убрала телефон.
Бутерброд за завтраком был ужасно невкусным, колбаса – словно картон жуешь. Захотелось даже выбросить колбасу, но голодное детство не позволяло такого святотатства. Вот если бы у них была собака…
— Лёша, – протянула она. – Давай заведем собаку?
Он отхлебнул большой глоток кофе, закашлялся.
— Маша, ну ты опять? Мы же сто раз это уже обсуждали! Кто будет с ней гулять? Я не могу, у меня работа!
— У тебя вечно работа, – обиделась Маша.
— А у тебя будто нет, – парировал муж. – Это ты, а не я каждый месяц в командировки мотаешься!
— Давай я уволюсь.
— Чтобы с собакой гулять? Ты с ума сошла…
Странно, но интонации у него были точь-в-точь как у мамы, та тоже всегда так говорила: «Маруся, ты сошла с ума! Какой архитектурный, у тебя же тройка по геометрии! И вообще, что за профессия такая – дизайнер? Пойдешь к тете Люсе, в нархоз, экономисты в нашей стране всегда нужны будут».
— Я могу другую работу найти, – промямлила Маша, но он ее уже не слушал – натягивал пиджак, брызгался туалетной водой, которую ему подарили на новый год на работе. Интересно, всем дарят на работе парфюмы, или это ее муж такой особенный?
— Все, я побежал.
Он привычно чмокнул ее в щеку, схватил портфель и хлопнул дверью. Маша допила остывший кофе, поморщилась – он тоже сегодня был абсолютно невкусный. Уложила волосы и пошла на автобус.
Ветер тут же разметал тщательно уложенные волосы, в воздухе пахло сиренью и мокрой травой. Солнце слепило так, что Маша хотела вернуться за очками, но передумала. Погожее утро должно было радовать ее и вызывать улыбку, как у других спешащих по своим делам прохожих, но на душе было тяжело и муторно. На работу идти не хотелось, домой возвращаться не хотелось, вообще ничего не хотелось, и от этого в глазах щипало. Или от солнца, Маша не знала.
Вдруг рядом закричали. Маша шагнула вперед и замерла: на дороге поперек пешеходного перехода остановилась машина, а в нескольких метрах в неловкой позе лежала женщина. Светлые длинные волосы, такие же, как у Маши, рядом сумка, из которой выкатились помада и круглая расческа. Маша никак не могла оторвать глаз от этой помады, под которой собиралась темная лужица, и думать о том, что это такое, Маше совсем не хотелось.
На работе ее долго отпаивали сладким чаем, но зубы у нее все равно стучали по стенке кружки.
— Представляете, раз – и все, – повторяла Маша. – Она ведь еще утром что-то планировала, губы помадой накрасила, а потом эта машина и…
Она не могла объяснить, почему это происшествие так сильно испугало ее. Было безумно жаль молодую женщину, хотя Маша ее совсем не знала.
— Может, она плохая была, – словно прочитав ее мысли, высказалась Татьяна. – Любовница, которая мужей уводит, или, например, коллектор? Мне одна такая названивает. Я ей говорю – не живу я с ним давно уже, сами ищите, а она не верит. Ну, по бумагам мы же еще не развелись. Муж мой бывший, Борька, кредитов набрал и не отдает…
Разговор перешел на неверных мужей и ставки по кредитам, и Маша незаметно вышла из кабинета. Она не знала, куда идти, но знала, что больше не может слушать эти пустые разговоры. Набрала номер мужа, и, путаясь и глотая слезы, рассказала ему про светловолосую женщину.
— У меня, вообще-то, совещание, – напомнил он.
— Ты не понимаешь – на ее месте могла быть я! – сказала Маша и расплакалась еще сильнее.
Вот о чем она все время думала – что, выйди она на пять минут раньше, это она бы переходила дорогу в тот самый момент, когда спешащий водитель гнал, уставившись в свой сотовый телефон…
Лёша вздохнул.
— Ну, хочешь, я буду отвозить тебя на работу по утрам.
Как будто дело было в этом.
— Ладно, пока, – буркнула Маша и положила трубку.
Возвращаться к занудной беседе про мужей и кредиты не хотелось. Работать сил не было. Она свернула к балкону – обычно там курили, но сейчас ей повезло, только охранник Гоша опирался на кирпичную стену.
— Тебе собака не нужна? — спросил он, лениво кивнув, вместо приветствия.
— Собака?
— Ну да. Сосед мой уехал, а собаку оставил – жалко на улицу ее, породистая. Бигль, слыхала такую?
Маша слыхала. Все породы собак она знала наизусть.
— И что – никто не может забрать?
— Неа, – подтвердил Гоша. – Живет у меня пока. Но у меня кот, он чужаков не любит, весь нос ему уже разодрал.
Решение пришло как-то сразу, у Маши аж дух захватило от собственной смелости. Через полчаса у начальника лежало заявление об увольнении. А вечером она вместе с Гошей поехала на окраину города, не предупредив мужа и не думая о последствиях.
Собаку звали Шерри. Нос у нее, и правда, был разодран. Маша осторожно подошла и протянула руку. Шерри обнюхала ее и лизнула.
— Смотри-ка, ты ей понравилась! – с энтузиазмом произнес Гоша.
На радостях он согласился отвезти Машу домой на своей машине, нагрузив ее мешком собачьего корма, сумкой с игрушками и мохнатым ковриком, пропахшим псиной. Остановившись у подъезда, он галантно побежал открывать ей дверь. И именно в этот момент из-за угла выехала машина мужа. Вообще-то, он давно должен был быть дома, но в последнее время вечно задерживался.
Выскочил из машины он еще оперативнее, чем Гоша. Пришлось срочно объяснять, что он всего-навсего привез Шерри. В доказательство Маша продемонстрировала собаку. Лёша внезапно рассмеялся.
— Ты чего? – обиделась Маша, представляя, как муж скажет сейчас маминым голосом, что она даже к врачу не может самостоятельно записаться, какая ей собака!
Но Лёша ничего не сказала, лишь открыл дверцу своей машины и вытащил картонную коробку. Когда он подошел и протянул ее Маше, сердце у нее чуть не остановилась: внутри, свернувшись клубочком, лежал мохнатый щенок.
— Вот, решил порадовать тебя после сегодняшнего происшествия. Чтобы ты внимательнее переходила дорогу. Имей в виду, мы в ответе за тех, кого приручили.
Маша одной рукой ухватила коробку, другой попыталась обнять Лёшу.
— Ну, я поехал, что ли? – неловко произнес Гоша. – Я вещички на лавку сгружу, ага?
Стало понятно, что он переживает – не отправят ли теперь бигля обратно к нему.
— Да, спасибо, – улыбнулась ему Маша. – За все спасибо.
Лёша посмотрел на Гошу не очень-то дружелюбным взглядом, и тот поспешил поскорее освободиться от собачьего приданного и был таков. Шерри с любопытством бегала вокруг Маши, подпрыгивая и принюхиваясь.
— На что я подписался! – закатил глаза Лёша, но Маша видела – он это не серьезно.
— А я заявление об увольнении написала, – сказала она. – Буду искать другую работу.
Лучше уж сразу расквитаться со всеми неприятными темами. Но и тут муж ее удивил.
— Ну и правильно. А то командировки эти вечные… Я скучаю, между прочим. Тем более я, ты знаешь, гулять с собаками не любитель.
Машу так и подмывало спросить, любитель ли он вульгарных девиц по имени Вероника, но она удержалась. Об этом Маша подумает потом. А сейчас ей нужно разобраться сразу с двумя собаками, решить, какую работу искать, и, может, даже пойти учиться, например, на курсы дизайнеров. Лёша, конечно, закатит глаза и станет говорить маминым голосом, что это не профессия. Но ведь про собаку он тоже так говорил…